Реванш

Она поворачивается ко мне, утыкается лицом в мою шею, прячется.

— Алекс... — ее голос хрипит от нужды, и от этого звука у меня по спине пробегает дрожь во всем теле. Моя рука уже обнимает ее за талию. Я просовываю руку под ее рубашку, провожу пальцами по ее коже, рисуя маленькие круги на ее боку.

— Ммм? В чем дело, Argento? Ты немного... завелась?

— Нет. — Она тут же отрицает это, хотя сразу же после своего отрицания испускает тихий, задыхающийся вздох. — Я хочу...

— Хочешь быть голой. Хочешь, чтобы я был внутри тебя. Хочешь, чтобы мои руки касались твоей кожи.

Она снова вздыхает, и ее расстроенный вздох проносится мимо моего уха.

— Да. Думаю, да.

Я поднимаю руку вверх, мои пальцы прожигают дорожку по ее грудной клетке, пока я не достигаю кружевной чашечки ее лифчика. Она извивается рядом со мной, и я тихонько хихикаю.

— Ты думаешь... или знаешь, Сильвер? Я ничего не могу поделать с неопределенностью.

— Я… я знаю. — Я официально впечатлен. Никогда не думал, что она будет такой храброй или такой извращенной, если уж на то пошло. Я поднимаюсь на ноги, протягиваю ей руку, и она смотрит на меня со смущением в глазах. — Что? Мы уже уходим?

— Нет, Dolcezza. Я собираюсь дать тебе то, что тебе было нужно с тех пор, как мы сюда пришли. Давай. Пойдем со мной.

Она не задает лишних вопросов. Даже когда я веду ее через массу извивающихся тел перед сценой и тащу нас в направлении двери, ведущей в задние комнаты. Одному Богу известно, какие мысли проносятся у нее в голове. Она следует за мной вплотную, широко раскрыв глаза, пока я веду ее по длинному коридору, минуя многочисленные открытые двери в большое, открытое пространство, которое было оборудовано по меньшей мере десятью двуспальными кроватями.

По сравнению с тем, что происходит здесь, публика на сцене выглядит совсем ручной. На одной из кроватей три пары объединили свои усилия, поглаживая и касаясь обнаженных тел друг друга. Женщина с тяжелыми, раскачивающимися, натуральными сиськами подпрыгивает вверх и вниз на парне, с которым, как я предполагаю, она не приехала сюда сегодня вечером, в то время как другой парень, лежа на спине, наблюдает за ними, яростно поглаживая рукой вверх и вниз свой член. Две женщины целуются, облизывая языком рот и шею друг друга, в то время как другая женщина задыхается и стонет у перил, прикрепленных к стене, пока её трахает сзади третий парень.

На каждой кровати происходит подобное развращенное приключение, люди сплетаются, облизывают, сосут и трахаются.

Сильвер ошеломленно оглядывает комнату, ее рот приоткрыт, кончик ее идеального розового язычка высовывается наружу, чтобы облизать губы, когда она осматривает наше новое, очень необычное окружение.

Я убираю ее волосы назад через плечо, наклоняясь к ней так, чтобы я мог грубо зарычать ей в ухо.

— Как насчет этого? Это то, чего ты хочешь, Argento? Или нам лучше развернуться и вернуться наверх?

Черный свет, отбрасываемый лампочками над головой, заставляет ее зубы и белки глаз светиться зеленым, когда она встречается со мной взглядом.

— Я хочу попробовать. Я хочу увидеть, каково это... быть под наблюдением.

Рычание усиливается в глубине моего горла. Она выглядит такой чертовски невинной. Такой чертовски восхитительной и неискушенной. Ненавижу, что я не хороший человек. Я должен был бы забрать ее отсюда и немедленно увезти отсюда, но это не то, что я собираюсь сделать. Ее светлые глаза полны решимости, а это значит, что она хочет этого. Сильвер разозлится, если я ей откажу. И, черт бы меня побрал, я не настолько силен, чтобы сегодня ошибиться на стороне здравомыслия. Я уже представляю себе, как она оседлает меня, вытрахает все дерьмо из меня на кровати справа от нас, и я хочу этого больше, чем быть хорошим.

Я притягиваю ее к себе, прижимаясь своим ртом к ее губам, и мягкость ее губ, прижатых к моим, вызывает у меня напряженный стон. Это не может быть реально. Как это может быть? У меня большой опыт во многих вещах. Я уже трахался с девушками. Я трахал взрослых женщин, которые просили меня сделать некоторые довольно странные вещи, но я никогда не делал вот этого ни с кем. Я поражен тем, что делаю это с девушкой, в которую я так чертовски сильно влюбился, даже если это не самая лучшая идея в мире.

Я собираюсь сделать это медленно. Я буду следить за тем, чтобы ей было удобно на каждом шагу. Если она будет не уверена даже на секунду…

Эта мысль обрывается, когда Сильвер отстраняется, останавливая поцелуй, и срывает рубашку через голову.

Бл*дь. Ладно. Не похоже, что она хочет сделать все медленно.

Я отступаю назад, наполовину забавляясь, наполовину сходя с ума от похоти, когда Сильвер расстегивает джинсы и спускает их вниз по бедрам. Она останавливается только тогда, когда оказывается в нижнем белье, и тянется назад, чтобы расстегнуть лифчик.

— И в чем дело? — спрашивает она, вызывающе глядя мне в лицо. — Ты что, совсем застеснялся, Алессандро Моретти?

Я чувствую, как моя губа выпячивается, и я рычу. Я не узнаю себя прямо сейчас, и уж точно не узнаю Сильвер.

— Ты чертовски великолепна, — бормочу я.

Мои руки дергаются, отчаянно желая ощутить под собой мягкий, гладкий шелк ее кожи. Боже, я хочу заставить ее дрожать и извиваться. Я хочу услышать ее задыхающиеся крики громче, чем у всех остальных девушек в этой комнате. Моя кожаная куртка медленно снимается. Я бросаю её к своим ногам, не заботясь о том, что она потеряется или будет украдена. Следом идет моя футболка, потом брюки. Сильвер тихо смеется, пытаясь снова снять лифчик, но я яростно хватаю ее за запястья и качаю головой.

— Не прикасайся к себе. Это мое право — раздеть тебя догола, Argento.

Ее голова запрокидывается назад, и я нападаю на нее, как зимняя буря. Я почти разрываю кружево на ее лифчике, когда срываю его с нее. Она задыхается, пальцы впиваются в мою спину, когда я падаю на колени и стягиваю трусики вниз по ее телу, выставляя ее на всеобщее обозрение. Двумя секундами позже она отрывается от земли, и я несу ее, бросая на пустую кровать позади нас.

На нас смотрят глаза, наблюдают за нами, наслаждаются нашей молодой, совершенной плотью, и это, кажется, сводит Сильвер с ума. Она выгибает спину над кроватью, поворачивает голову набок, наблюдая, как парочка на кровати рядом с нами трахается.

— Алекс... Алекс… — мое имя вырывается из нее шепотом, как молитва. — Боже, Алекс, пожалуйста.

Она повинуется мне, когда я раздвигаю ее ноги; моя храбрая маленькая Argento, беззастенчиво раздвигающая свои ноги передо мной, открываясь мне перед тридцатью другими людьми в комнате. Она чертовски красива, как ночная орхидея в полном цвету. Я кладу ладонь на свой член, располагаясь между ее ног, чувствуя тепло и тяжесть чужих глаз на своей спине.

Я втираю кончик своего члена в киску Сильвер, надавливая на ее клитор, и она наклоняет свои бедра ко мне, лихорадочно мотая головой.