Ревизия командора Беринга

Развернули в пятидесятиметровой промоине корабль и, выгребая на вёслах, поплыли назад. Мороз крепчал. Вёсла с трудом ломали ледок, стягивающий проход... Последние мили к чистой воде проползли, разбивая лёд баграми. Был объявлен аврал, и только чудом удалось вырваться из пасти полярной зимы.

24 августа, когда пробились в Хатангский залив, командование принял на себя Семён Челюскин. Он и принял решение возвращаться на зимовку в устье реки Оленек.

Через пять дней Василий Васильевич Прончищев умер.

Судно с мёртвым командиром на борту долго не могло зайти в устье реки: семь дней дул с берега штормовой ветер, выгнавший из рукавов воду. Только в начале октября провёл Семён Челюскин дубель-шлюпку к посёлку промысловиков.

6 октября Василия Васильевича Прончищева похоронили. Синеглазого барабанщика отряда цинга не тронула, но после смерти мужа Татьяне расхотелось жить, и через пять дней она ушла следом за любимым. Тихо угасла её жизнь... Было Татьяне Прончищевой всего восемнадцать лет. Не осталось от неё ни детей, ни имени... Бухту в память первой полярницы почему-то назвали именем Марии Прончищевой.

Печальная и горестная повесть о короткой жизни влюблённых... Чьё сердце не тронет она?

И не потому ли и в наше время суровым полярным морякам в завывании ветра, проносящегося над Берегом Василия Прончищева, чудится женский плач? Не потому ли такой нестерпимо синей кажется синева льдов в бухте Марии Прончищевой? Не потому ли так бережно хранит холодная северная земля могилу влюблённых, заполярных Ромео и Джульетты?

8

Сибирь становилась другой...

Все эти годы гнали и гнали сюда изуродованных пытками людей. Тяжко приходилось от экспедиции господина командора Беринга крестьянам, но ссыльным было ещё тяжелее.

«Так как наши люди, в особенности из числа ссыльных стали толпами убегать, то пришлось поставить крепкие караулы, а вдоль берегов Лены через каждые двадцать вёрст поставить виселицы, — отмечал в своём дневнике лейтенант Свен Ваксель. — Это произвело прекрасное впечатление... Подготовившись таким образом к путешествию, мы в начале июня двинулись из Усть-Кута».

Череда расставленных Шпанбергом вдоль Лены виселиц не закончилась в озарённом огнём фейерверков — это Анна Матвеевна Беринг просвещала местное общество! — Якутске. И дальше протянулась череда виселиц по пути к Охотску. С каким-то садистским упорством отмечал Шпанберг каждые двадцать вёрст пройденного пути очередной казнью.

Но и на этот раз не сумел Шпанберг довезти до Охотска экспедиционные грузы. Повесив последних ссыльных, он бросил груз и с небольшой командой, налегке, ушёл в Охотск, чтобы строить там бот для своего плавания в Японию.

Узнав об этом, Беринг немедленно послал рапорт в Адмиралтейств-коллегию.

«При Якуцком определено-де помянутым Шпанбергом строить дубель-шлюпку да бот, как и строятся, и то учинено Шпанбергом без совету его, Беринга, и без согласия с прочими офицерами, и ежели от того, что учинится, дабы на нём, Беринге, не взыскалось».

Проявив эту необходимую предусмотрительность, Беринг вызвал к себе капитана Чирикова.

— Надо тебе, господин капитан, доставку грузов на себя взять! — распорядился он. — Капитан Шпанберг не справился с сиим поручением.

Приказы не обсуждаются. Эту истину Чириков давно постиг. Но сейчас и он не выдержал.

— Ежели б господин капитан Шпанберг поменьше палачеством занимался, давно бы грузы в Охоцке были! — сказал он.

Обиженно помаргивая, смотрел на него Беринг.

И про шпанберговские виселицы он слышал, и сам огорчался необузданной жестокости Мартына. Но... Добрым и мягким человеком был Беринг, и без нужды не хотелось ему ни на кого сердиться.

— Ссыльных и мужиков ещё дадут... — примиряюще сказал он. — Для нас ссыльные выгоднее. Не по шесть копеек в день придётся платить, а по полторы...

И уже позабыв о неприятном, начал рассказывать Чирикову о своих стараниях и смотрениях, которые решил посвятить заведению в Якутске железоделательного завода и канатной мастерской. Смолу для кораблей тоже в Якутске будем заготавливать.

Своим ушам не мог поверить Чириков. Смолу за тысячу вёрст от верфи заготавливать! И какая эта тысяча вёрст! Весь груз через перевалы надо на плечах перетаскивать. Сколько же времени будут эту смолу доставлять?!

Тяжело вздохнул Чириков, пытаясь унять раздражение. Начал объяснять капитан-командору, что за год экспедиция съедает больше пятидесяти тысяч пудов муки да ещё три тысячи пудов разных круп, не считая других продуктов. Чириков принял в Тобольске под команду двести солдат и более полутора тысяч ссыльных, которых потом почти всех Шпанберг перевешал. Невероятными усилиями доставлено было в Якутск летом 1735 года сорок тысяч пудов муки и круп. Около десяти тысяч человек работают сейчас на экспедицию, но ведь их кормить надо! Можно, конечно, наладить бесперебойную доставку грузов в Охотск. Он, Чириков, уже послал людей, чтобы через каждые пятнадцать вёрст были поставлены на этой дороге не виселицы, а тёплые избы, в которых могли бы отогреться замерзшие люди... Но ведь какие ни проводи улучшения, тысяча вёрст не станет меньше. И каждый день задержки со строительством кораблей для плавания к Японии и Америке оборачивается огромными затратами и бесчисленными жизнями людей... Экспедиция поедает саму себя, ничего не совершая...

Прямо и бесстрашно говорил это Чириков, а капитан-командор кивал его словам.

Он понимал Чирикова. Да-да... Многие недовольны его медлительностью. И Анна Матвеевна шибко широко живёт... Ежедневные увеселительные катания на санях, а летом — на барках, слишком частые фейерверки — всё это в соседстве со столь бесчисленными виселицами смущает людей... Поэтому и жалуются на него, Беринга. Жалуются все... Жалуются местные бедолаги-чиновники и жалуются подначальные Берингу люди. Чириков пока не жалуется, но и он тоже начнёт писать доносы... Только что же поделаешь? Даст Бог, в Петербурге не придадут значения этим жалобам...

А жене, жене надобно сказать, чтобы поаккуратнее лазала в ящик с казёнными деньгами. И капитану Чирикову тоже надо объяснить все. Так Берингу бытие здешнее мило, что легче бы он три или даже и более морских кампаний совершил... Но не стал ничего говорить Беринг ни Анне Матвеевне, ни Чирикову. Чего говорить? Авось обойдётся как-нибудь... Небось, устроится всё, и с Божией помощью удастся совершить назначенное.

Зимой 1736 года, когда Чирикову удалось наладить бесперебойную доставку грузов в Охотск, Беринг поручил ему строительство кораблей для плавания к берегам Америки...

Сам Беринг остался в Якутске. У него были ещё и северные отряды, и дожидаться известий от них в Якутске было ближе.

Терпеливо ждал Беринг рапортов от своих лейтенантов и коротал вечера в беседах с давним приятелем, академиком Миллером, работавшим сейчас в якутских архивах. Попыхивая трубочкой, слушал рассказы Миллера об истории Сибири и старался не замечать, как скупает неутомимая Анна Матвеевна на казённые деньги меха у якутов.

В Охотск Чириков добирался с казаками и приписанным к экспедиции иеромонахом верхом.