Ревизия командора Беринга

— Сестричка! — ласково сказала она проснувшейся Анне Леопольдовне. — Пора вставать!

В ту ночь Брауншвейгская фамилия была арестована....

Младенца Иоанна Антоновича Елизавета Петровна увезла в свой дворец.

Никто не спал в ту ночь в Петербурге.

Народ толпами бежал за санями Елизаветы Петровны и кричал «ура!». Проснувшийся от криков ребёнок развеселился. Он подпрыгивал на коленях будущей императрицы и махал ручонками.

— Бедняжка... — погладив его но головке, сказала дщерь Петрова. — Ты не знаешь, глупенький, отчего кричит народ. Народ радуется, что ты лишился короны.

И поцеловала ребёнка в лобик. Как покойника...

8

Что за странная участь выпала уроженцу датского города Хорсенса, капитан-командору русской службы Витусу Берингу! В первую экспедицию отправлялся он, когда умирал Пётр Великий, задумавший эту экспедицию. Во вторую экспедицию Беринга отправила императрица Анна Иоанновна. Десять лет прошло, пока, наконец, собрались в плавание. И надо же, что именно сейчас, когда готовы были корабли выйти из Авачинской бухты на поиски Америки, Анна Иоанновна умерла.

Весть о кончине императрицы привезли прибывшие на Камчатку весной 1741 года солдаты.

Помрачнел Беринг, услышав это известие. Это был какой-то рок... Неужто и нынешняя экспедиция завершится, как и первая?

Всю зиму, которую провели на Камчатке, вестовой Беринга матрос Овцын составлял отчёт о деятельности экспедиции. Сам Беринг всю зиму раскладывал пасьянсы. Весь стол в его кабинете был завален колодами карт. Но сейчас и карты раскладывать не хотелось. Смел Беринг колоды в ящик, разложил на столе чертежи, которые собирался приложить к отчёту.

Ночь Беринг нехорошо провёл. Сквозь полусон мерещилось ему, будто проверяет карты, составленные экспедицией. Но, как и бывает во сне, пеленги береговых ориентиров, взятые с кораблей, мешались с другими цифрами, и Беринг наносил их на карту, с опозданием понимая, что не морские мили и углы счисляет, а годы собственной жизни... И опять же, как это бывает во сне, странно менялось очертание берега. Невозможно было понять, в чём именно заключается эта странность, но она была, и жутковато было спящему капитан-командору, и невозможно было ничего исправить... Невозможно было и снова взглянуть на очертание вычерченного берега судьбы.

— Засекречено... — объяснял Берингу чиновничий голос.

— Мне необходимо снова взглянуть! — настаивал Беринг.

— Никак нельзя. Невозможно... — отвечали ему.

И такое отчаяние охватило капитан-командора, что от этого отчаяния и проснулся он.

9

4 мая 1741 года Беринг созвал последний в этой экспедиции консилиум. Вместе с офицерами и штурманами обсуждался маршрут предстоящего плавания. На консилиум, согласно инструкции, был приглашён и прикомандированный к экспедиции профессор астрономии Делакроер.

Десять лет, выполняя поручение французской разведки, провёл Делакроер в Сибири. Поработал он здесь на славу. Помимо жалованья, которое шло во Франции, помимо жалованья, которое платила Российская Академия наук, профессор астрономии вполне удачно торговал мехами и китайскими товарами, и ему грех было жаловаться на свою судьбу. Он уже обеспечил себе безбедную старость. Но — увы! — всему приходит конец. И хорошему тоже. Пришёл тот момент, ради которого и был направлен в Россию офицер французских колониальных войск в Америке.

— В инструкции, составленной вечнодостойныя памяти Ея Императорским Величеством Анной Иоанновной, — начал Делакроер, когда Беринг предложил ему высказаться, — сказано, чтоб в вояж идти по моему предложению и мнению...

И он повернулся к Берингу, призывая его подтвердить это. Беринг кивнул.

— Так вот! — сказал Делакроер. — Наступил момент, когда я могу изложить суть поставленной перед вами задачи. Мой брат, академик, господин Жозеф Делиль, составил сию карту, содержащую самые секретнейшие сведения в поучение и руководство вам!

После этих слов он не спеша развернул лежащую перед ним карту. Посреди океана была нарисована не ведомая никому из офицеров огромная земля — целый континент.

— Это и есть та Большая Земля, которая была устроена португальским мореплавателем Дон-Жуаном де Гама! — наслаждаясь общей растерянностью, сказал Делакроер. — Де Гама открыл её но пути из Китая в Мексику. Для пользы Его Императорского Величества Иоанна Антоновича вам надлежит плыть к сей земле и, сыскав её, произвести необходимые исследования.

Ничего не понимая, Чириков взглянул на Беринга. Снова бросилось в глаза, как сильно сдал командор. Он, кажется, и не слушал «профессора», дремал с полуприкрытыми глазами.

— Господа! — Чириков встал. — Капитан Шпанберг, совершая в прошлом лете вояж в поисках Ягана, проплыл на своих кораблях прямо по этой земле... Всей Сибири ведомо, что нашей экспедиции сухопутные плавания, не в пример морским, в обычай, но едва ли Шпанберг сумел бы не заметить земли, по которой он плыл!

Офицеры заулыбались.

— По инструкции, данной Правительствующим Сенатом и прошедшей высочайшую апробацию, — едва не срываясь на крик, торопливо произнёс Делакроер, — надлежит вам в вояж идти по моему предложению, а следовательно, и руководствоваться сей картой, над которой. — Делакроер поднял вверх палец, — трудились лучшие умы Европы во главе с моим братом!

— Инструкция дана в тысяча семьсот тридцать третьем году! — сказал Чириков. — А Шпанберг в прошлом лете по вашей дегамовской земле проплыл!

И он оглянулся на сидящих в стороне лейтенантов, призывая их поддержать его.

— Шпанберг и ошибиться мог... — уклончиво проговорил лейтенант Плаутин. — Кто его, Шпанберга, знает, где он плавал два лета...

Шпанберга не любили все и сейчас дружно закивали, соглашаясь со словами Плаутина.

— Именно так! — торжествующе проговорил Делакроер. — Шпанберг ещё ответит за свой бессовестный обман, когда вы откроете Большую Землю.

Все ждали, что скажет Беринг.

Беринг молчал.

С гой ночи, когда приснилась карта, на которую вместо пеленгов наносил Беринг даты своей судьбы, так и не мог очнуться командор. Он бодрствовал, отдавал приказы и распоряжения, но при этом отчётливо слышал скрежет льдов, треск корабельных обшивок, крики людей, испуганное ржание срывающихся в пропасть якутских лошадей. И сквозь сумятицу звуков с трудом различал сейчас Беринг голоса офицеров, дружно ругавших Шпанберга.