Ревизор: возвращение в СССР 32

— Он сказал, что это на пару часов где-то, и добавил, — сказал я ему, — что ваше присутствие завтра может значительно ускорить процесс. Вы же сможете подъехать?

— Конечно! Я обязательно буду! Подменюсь на завтра, это несложно, у меня с другим грузчиком в нашем магазине очень хорошие отношения сложились! — пообещал он и мы попрощались до завтра.

Когда купали мальчишек, поделился с женой идеей, что надо детскую площадку во дворе переделывать. Она к ней отнеслась с полным восторгом!

— Я представляю, что там должно быть, схематично изображу, но хорошо бы это всё нарисовать, чтобы производственникам легче было представить, что от них требуется. Поможешь мне?

— Конечно! — охотно согласилась она.

Уложив детей спать, мы уселись на кухне и принялись прикидывать, как должна выглядеть и из чего состоять наша дворовая детская площадка.

— Надо сделать что-то для совсем маленьких, — решила Галия. — Но детям постарше там будет не интересно. Давай, сделаем им площадки отдельно? В разных местах. А то старшие бегают всё время, будут маленьких сшибать…

В итоге у нас получился целый детский городок с двумя игровыми зонами в разных концах площадки, отдельно для малышей и для детей постарше. Между ними песочница под крышей-грибом. А за ним несколько лавок для взрослых.

— Может, добавить лавки и перед песочницей? — предложил я.

— И сидеть спиной ко двору? — поморщилась Галия. — Лучше там невысокое бревно гимнастическое установить.

Стали продумывать игровые зоны. Начали с малышовой. Жена сразу предложила игровой домик туда включить и невысокую открытую горку, чтобы мамочкам удобно было подходить со всех сторон и детей страховать. Качелей решили сделать не меньше трёх, детей у нас во дворе много. Галия вспомнила про качалку-противовес для двоих.

— Надо бы ещё качалок на пружинах для малышей сделать, — произнёс я задумчиво. — Схожу на автобазу, поговорю с мужиками, подберём каких-нибудь пружин автомобильных…

С площадкой для старших детей было проще. Турники, шведские стенки, рукоходы. Горку тоже предусмотрели. Предложил ещё горизонтальную сетку из каната сделать, но жена не поняла, что это такое.

— Ну, как на парусниках, — объяснил я, — в кино, разве, не видела ни разу?

Качели для старших детей тоже предусмотрели. Жена обещала нарисовать всё это. А мне надо пока решить, на каком заводе всё это заказать.

В пятницу с самого утра поехал на завод «Красный металлист». Черкашин уже стоял у проходной, когда я подъехал. Альникин прикатил на четыреста третьем голубом «Москвиче». Он сразу понял, что мы его ждём и направился к нам. Тоже высокий, как мы с Черкашиным, взгляд его метался с меня на него, он, явно, не мог понять, кто же из нас с ним вчера договаривался.

— Здравствуйте. Это я вам вчера звонил, — поспешил объяснить я, улыбаясь. Зачем человека в неловкое положение лишний раз ставить, если планируешь с ним сотрудничать в дальнейшем?

— Альникин, — протянул он мне руку.

— Ивлев, — представился я, — а это товарищ Черкашин.

— Отлично, — пожали они друг другу руки. — Ну, ведите нас, товарищ Черкашин. Сначала в отдел кадров.

Проходную прошли без препятствий, помогло мое удостоверение из Верховного Совета. Моих спутников пропустили как сопровождающих меня лиц. Так что наше появление в отделе кадров было неожиданным. Если с проходной куда и позвонили, о том, что человек из Верховного Совета пришел на завод, то явно лишь директору, и тот нас у себя, скорее всего, ждал. Пришлось подождать, когда личное дело Черкашина найдут в архиве. Но всё так и было задумано, чтобы не успели подчистить…

Пока дело искали, появился и директор. Скорее всего, начальник отдела кадров его велела позвать. Вмешиваться не стал, поздоровался с нами, и присел неподалеку. Никаких вопросов, что мы делаем на его заводе, не задавал — помог наш недавний представительный визит с делегацией по линии Верховного Совета. Он был уверен, что это официальное его продолжение, а я не стал его никак в этом разубеждать.

Мне было интересно, насколько современное трудовое законодательство отличается от того, к которому привык в будущем. Поэтому сидел рядом с юристом и ловил каждое его слово. Он сразу обратил внимание, что в акте о нахождении работника в состоянии алкогольного опьянения все подписи проставлены одной ручкой, а в акте об отказе Черкашина в нём расписаться разными…

А расписываться он в нём не стал, так как вообще не знал, что его составляли. Зато сегодня он изучил оба документа вдоль и поперёк. Его заинтересовали подписи в актах. Помимо уже уволенного мастера Мурзина, в актах расписался бывший начальника цеха, который уже вышел на пенсию, как нам объяснила начальник отдела кадров Стрельникова.

Но больше всего Черкашина потрясла третья подпись. Третьим в обоих актах расписался второй мастер цеха Вдовин, который сейчас стал начальником цеха.

— Михалыч? — недоверчиво поднял на нас глаза Черкашин. — Но почему? Он же нормальный мужик…

— Вы эти документы раньше видели? — сразу заинтересовался этим фактом Альникин.

— Нет, конечно… Я б такого не забыл, — уверенно ответил Черкашин.

— На мой непредвзятый взгляд, — положил два акта рядом юрист перед начальником отдела кадров, — подпись товарища Вдовина в одном из этих документов подделана.

— В каком? — скрестив руки на груди, недобро взглянула на него Стрельникова.

— Может, у него самого спросим? — предложил я, хотя и так ясно было, что в акте об опьянении его подпись сделана той же ручкой и рукой, что и подпись Мурзина.

Дальнейшие разборки, что учинил адвокат, доказали эту мою догадку. Вызванный по приказу директора Вдовин открестился от первого акта с вполне искренним возмущением. Причём припомнил, что акт об отказе Черкашина расписаться в первом акте оформили позднее и он подписал его только потому, что сам видел, что Черкашин психанул и послал Мурзина по матери.

А тот опять разнервничался и вместо того, чтобы дать слово адвокату, начал ругаться, что тут работают одни жулики! Покрывают друг друга… Еле уговорили его с Альникиным помолчать немного.

— Борис Андреевич! Вы хотите продолжить здесь трудиться? — спросил он Черкашина.

— Да видал я этот завод! Ноги моей здесь не будет! — в ярости прокричал он.

— Тихо, тихо… Тогда предлагаю вам исправить статью в приказе об увольнении товарища Черкашина и запись в трудовой, — произнёс Альникин, глядя на директора.

Они сверлили друг друга глазами несколько мгновений, но в конце концов, директор сдался и нехотя кивнул.

— Когда товарищу Черкашину принести трудовую? — спросил Альникин.