Ревизор: возвращение в СССР 36

Камолов, тем временем, продолжил:

– Одним вам туда ехать нельзя. Я позвоню сейчас знакомому генералу, вам выделят группу из МВД в сопровождение. Они и будут задерживать расхитителей, если информация подтвердится. Ваша задача присутствовать и фиксировать все происходящее. Заслушаем потом вас на заседании парткома. И это, Ильдар Ринатович, следи за своими пацанами. Они молодые, горячие, как бы впереди милиции вязать не бросились этих преступников. Это ни к чему.

– Конечно, Игнатий Фёдорович, я прослежу, – поспешил сказать Ильдар.

Выходили они из приемной воодушевленные.

– Поехать, что ли, с вами, тряхнуть стариной? – задумчиво сказал Семеров, – а и поеду!

Комсоргу не оставалось ничего другого, как тоже напроситься на совместную поездку по примеру парторга. Планировал ли он это сделать до решения Семерова, или нет. Потому как партия сказала «надо», а комсомол…

Ильдар неприязненно посмотрел в удаляющиеся спины парторга и секретаря комитета ВЛКСМ. Как увидели реакцию Камолова, сразу сообразили, что на этом деле можно престиж свой поднять в Верховном Совете. Халявщики! Это должно было быть только мое дело! А теперь, получается, придется делить лавры с ними...

***

Венесуэла, Каракас

Переговоры с коммерческим директором «Bolsa real» длились долго. Потом был торжественный обед в их честь. Наконец, они оказались снова в своем номере, на сегодня с делами было покончено. Диана задумчиво спросила мужа:

– Слушай, я не поняла. Этот же Фидель Луго главный у них самый?

– Все верно, – согласился Фирдаус, – он президент компании. А может и владелец. Типа моего отца в «Роза Росса».

– Так а чего тогда он с нами только о всякой ерунде говорил, типа зоопарков, в основном, а как до переговоров по сотрудничеству дошло, тут же и сбежал, оставив вместо себя зама?

– А, ну это просто. – понял, что удивило супругу, Фирдаус, – это вопрос престижа и уважения. Правила бизнес-этикета. Приехал бы на переговоры сам Тарек, у него бы выхода не было, он бы сидел на этих переговорах вместе со своим замом. Но мы же не владельцы компании, а только ее представители. Значит, ему не по статусу с нами переговоры вести. То, что пришел, поболтал о том, о сем – это уже достаточное к нам уважение. Мог бы и без этого обойтись, но в знак доброй воли и желания совершить сделку он поступил именно так.

– Слушай, а почему ты считаешь, что это нормально? – возмутилась Диана, – получается, что мы ему рожей не вышли с ним серьезные дела обсуждать?

– Ну почему сразу рожей? – озадачился подходом Дианы Фирдаус, – нормально у нас все с этим, в особенности у тебя. Я же говорю, это вопрос престижа крупного руководителя. Он может только с равным серьёзные дела обсуждать, или у него престиж упадет.

– Не понимаю я этого, – покачала головой Диана, – почему его престиж уменьшится, если он с нами несколько часов посидит…

Фирдаус был в растерянности. Ему очень сейчас не хватало рядом Павла Ивлева. Тот как-то умудрялся сложные темы по рыночной экономике Диане объяснять так, что она сразу понимала. А у него вот как-то не выходит, и все тут. Но ладно, он попытался еще раз.

– Ну смотри. Вот, к примеру, представь, что в СССР приедет не главный лидер какой-то страны, а его представитель. Представляешь, как это будет выглядеть, если вести переговоры с ним будет лично Брежнев? Что будет с уважением к нему со стороны советских граждан? Они же обязательно спросят, почему не приехал самый главный общаться с нашим самым главным, верно?

– Да нормально советские граждане отреагируют. Гостеприимство для нас важнее этого вашего бизнес-этикета. И я, к тому же, много раз читала в газетах о таких визитах, когда не самые главные приезжают иностранные лидеры, а их представители. И Брежнев их вполне себе принимал, представляешь?

Отчаявшись что-то объяснить Диане, и разочаровавшись в своем педагогическом таланте, Фирдаус просто махнул рукой и сказал:

– Слушай, я не знаю еще как объяснить. Давай, когда в Москву вернемся, ты своего брата спросишь об этом, ладно?

После чего пошел звонить отцу, докладывать о ходе переговоров.

Связь с Европой, как и предупреждали, была не очень хорошей. Звук то и дело пропадал. Но Фирдаус все же, пользуясь моментами, когда слышно было хорошо, рассказал о ходе переговоров и попросил дальнейших инструкций.

– Говоришь, у них свой кожевенный завод в Сан-Кристобале? Не знаю, где это, посмотри на карте. А еще лучше попросите, чтобы вас туда отвезли. – велел Тарек.

– А зачем? – громко спросила прямо с дивана Диана, и Тарек ее услышал.

– Посмотрите там качество кожи. Ознакомитесь с ценами. Если цены и качество хороши, будем обсуждать с ними дополнительно поставки для нашего производства в Европе.

– Но я ничего не понимаю в качестве кожи, – растерянно сказал Фирдаус отцу. – Нам надо было брать технолога с собой…

– Попросишь Диану, она глянет, женщины из-за того, что ходят с кожаными сумочками, прекрасно разбираются в качестве кожи. И попросишь их нарезать образцы каждого вида кожи, привезешь, их посмотрит наш технолог.

Связь снова ухудшилась настолько, что пришлось свернуть разговор.

Фирдаус положил трубку и грустно посмотрел на Диану.

– Кажется, нам придется еще лететь и в этот Сан-Кристобаль. Я спущусь вниз, попрошу у портье карту. Надо хоть глянуть, где это вообще находится в этой стране.

Диана в ответ скорчила ему страшную рожу. Ей что-то уже начало надоедать заниматься бизнесом. Плюнуть на все это дело и попроситься в кадровые офицеры КГБ, что ли? Она не сомневалась, что ее возьмут. Уж после того, что она сделала для комитета в Италии так точно. Кому угодно Андропов почетные грамоты не раздает. Но, блин, тогда явно придется расставаться с Фирдаусом. Он капиталист, он не поймет. Блин, а она его любит. Нет, все же придется оставаться пока в бизнесменах…

***

Москва

Николай Васильевич Перепельцев, британский шпион в СССР, готовился к очень важной встрече.

Он сам в свое время вышел на британскую разведку. Когда были на экскурсии в Манчестере, он отправил на почтовый адрес МИД Великобритании письмо с просьбой наладить для него связь с британской разведкой. Сначала нашел адрес МИДа, а потом и письмо отправил. Купить конверт с марками оказалось вообще легко, он заявил, что хочет отправить письмо своей супруге в СССР, вложив туда открытку с видами Лондонского моста. Почему бы и нет, вполне законное желание советского гражданина. Перепельцев специально долго приставал к сопровождавшему их в роли переводчика сотруднику КГБ, прося уточнить, где конкретно они были на экскурсии, чтобы указать все эти места якобы в письме жене. Так ему надоел, что тот стал избегать его. Чего он и добивался.