Ревизор: возвращение в СССР 37
Шрифт:
За мной спустилась женщина лет пятидесяти, которую сразу, увидев ее издалека, иначе, как фрау, я назвать бы и не смог. Строгие черты лица, пучок седых волос на затылке, строгая официальная одежда серого оттенка. На ней она смотрелась, как униформа, хотя, совершенно точно, ею не была. Выглядела она так сурово, что прямо сходу бери её и без проб устраивай в «Семнадцать мгновений весны» в эпизод, где пытают радистку Кэт… В качестве понятно кого…
Но, когда она увидела меня, то тут же невероятно преобразилась. Вот что значит профессионализм высшей пробы! Внешность сотрудника гестапо немедленно
— Павел Ивлев, верно? — спросила она и даже пожала мне руку, когда я подтвердил, — а я помощница первого секретаря берлинского горкома. Эльза Эбнер.
— Очень приятно! — сказал я, немного пораженный такой трансформацией.
— Пойдемте же, товарищ Петерман очень вас ждёт! — сказала она, и повела меня за собой.
Петерман оказался невысоким худым человеком лет сорока пяти. Лицо впалое, с выступающими скулами, седая грива волос. Когда Эльза ввела меня в его кабинет, он встал, встречая меня.
— Товарищ Захаров столько мне про вас рассказал, Павел! — сразу же сказал он, я даже и подарок не успел еще из портфеля достать.
— Надеюсь, только хорошее? — пошутил я.
— Конечно! — предпочел он не заметить шутки, — мол, вы и внешней политикой интересуетесь, и в газете работаете, и на радио выступаете!
— Все верно, — подтвердил я, — правда, я немножко удивлен, зачем товарищу Захарову нужно было это сообщать…
— Ну как же! Уверен, что он способен отличить молодое дарование от обычного студента. И вероятно, хотел, чтобы мы с вами что-нибудь придумали во время нашего общения, что может быть полезно для укрепления связей между нашими столицами, Москвой и Берлином.
Если это так, то Захаров мог бы мне и сказать об этом, когда передавал подарок, — подумал я удивленно, но потом сообразил, что это неважно. Пусть сам Петерман по этому поводу думает, что хочет. Мое дело — подарок передать…
Но нет, все оказалось сложнее. Я понял это, едва Петерман продолжил:
— Вот я и подумал, что поскольку вы тут будете целую неделю с лишним, вам стоит выступить на нашем радиоканале. Я уже договорился на Rundfunk der DDR, что вас пригласят на Radio DDR 1. Осталось понять, с чем именно вы бы хотели выступить…
Размышлял я недолго. Дежурить безвылазно неделю на стадионах на жаре во время соревнований спортсменов или для разнообразия выступить по немецкому радио? Неплохое предложение…
Пока я размышлял, он велел Эльзе организовать для нас угощение. Я сразу понял, что он настроен на долгое общение. Энергичный человек, мне такие нравятся…
— Раз мы хотим сблизить наши столицы, то давайте я расскажу про московскую экономику. У нас множество предприятий, и я бывал на многих из них. — придумал я тему для выступления.
— Очень хорошая идея! Вы бывали на этих предприятиях как студент во время практики?
— Нет, я также являюсь лектором общества «Знание» в Москве. Только за это лето прочитал уже полсотни лекций…
Ответил я, конечно, правдиво, вот только Петерман сразу после моих слов замер, даже глаза остекленели… Он что, не знает, что у нас за общество «Знание» в СССР такое? Только хотел пояснить, как он отошел от ступора и радостно
сказал:— Так это же чудесно! У нас есть свое похожее общество — Общество по распространению научных знаний ГДР. Я сам иногда читаю лекции по старой памяти по его линии, правда, сами понимаете, очень редко…
Он метнулся к шкафу и достал оттуда небольшой латунный значок с синим знаменем наверху и раскрытой книгой внизу.
— Вот у меня и значок есть… Возьмите себе как сувенир!
— Да мне как-то неудобно, это же ваш значок!
— Я позвоню и мне тут же новый привезут! — усмехнулся Петерман, и таки заставил меня взять этот значок.
— И раз выяснилось, что мы коллеги по этой линии, то не согласитесь ли вы прочитать несколько лекций по нашим предприятиям? Естественно, что мы заплатим за каждую из них…
— Да я не против, — пожал я плечами, — единственный момент, как к этому отнесется мое начальство. Я же член советской делегации, прибывшей на фестиваль…
— Поверьте, уж этот вопрос я смогу уладить очень быстро! — расцвел мэр улыбкой.
Эльза принесла чай и корзинку с большим набором булочек. Совершенно свежих, судя по запаху. Вилли пригласил меня пересесть за стол в углу кабинета, тут же заняв место напротив, и угоститься. Но и тут не угомонился.
— И еще товарищ Захаров говорил, что вы придумали там чудо-площадку для детей…
— Не я один, там и моя жена, и еще одна художница постарались. Но главное, что она уже запущена в производство. В следующем году в Москве их поставят сотни…
Вот она наконец и возможность полезть в портфель и за подарком, и за пакетом с эскизами и фотографиями детской площадки, сделанными во дворе по просьбе Захарова. Подошел к столу, взял оставленный там портфель. Открыл его, вернулся обратно, вручил подарок, а затем передал пакет Вилли. Он развернул его на чистом от угощения уголке стола и стал с неподдельным интересом рассматривать и эскизы, и фотографии. Я воспользовался моментом, хлебнул чайку, откусил сдобу. Бесподобно!
За пару минут, пока Вилли был занят, приговорил две булочки. Это я удачно зашел…
А затем он разразился серией комплиментов в мой адрес.
Глава 4
Паланга
Стол пани Нина накрыла роскошный. Салатики сделала двух видов, рыбки нажарила, грибов каких-то, картошечки молодой… Дети пришли в полный восторг от маленьких пончиков, посыпанных сахарной пудрой. Съев по первому пончику, оба тут же синхронно потянулись к блюду за остальными, стараясь ухватить сразу как можно больше лакомства.
— Не спешите так. Жуйте аккуратно. Не надо хватать сразу много, — улыбаясь, пыталась Галия навести порядок.
— Ишь, как понравилось угощение, — довольно сказала пани Нина, с умилением глядя на детей. — Кушайте на здоровье, сладкие, я еще напеку.
Парни старательно жевали, набив рты пончиками и благосклонно глядя на хозяйку.
— Надо рецепт взять, а то еще останутся тут с Вильгельмом, — рассмеялась вдруг Валентина Никаноровна. — Ты погляди на них, не оторвать…
Галия с хозяйкой при этих словах покатились со смеху.