Ревизор: возвращение в СССР 4

Но ничего, повезло, просмеявшись, Галия резко успокоилась, и дальше мы пошли уже вполне расслабленные.

Вошли в подъезд, впервые я поднялся с Галией до ее квартиры, а не остался на первом этаже махать ручкой. Звонить в звонок не пришлось — мать Галии явно ждала нас прямо за дверью и открыла, услышав родные звуки шагов дочери. Вежливо поздоровавшись, вручил ей шоколадку и кулек с конфетами, заодно окинул оценивающим взглядом. Ну что сказать, если Галия через двадцать лет будет выглядеть так же, то мне повезло.

— Оксана Евгеньевна, — представила мне мать Галия.

Оксана Евгеньевна была еще чудо как хороша на лицо и вполне фигуриста. Оценивал-то я ее взглядом опытного 58-летнего мужика! Я бы за такой молодой красоткой в двадцать первом веке точно приударил, что мне ее сорок пять лет — целых тринадцать лет разницы в ее пользу.

Но при этом налицо была та же ситуация, что и с Галией недавно — ее мать была невероятно напряжена и напугана. Отец Галии не вышел в прихожую нас встречать — сидел в гостиной, причина такой тревоги тоже понятна. Эх, Загит Джиганович, как же ваши женщины вас уважают! Надеюсь только, что причина лишь в жестком характере, и жену с дочерью отец семейства физически не обижает. А то если так, никакого уважения с моей стороны он не получит. Заберу Галию и уедем — Союз большой, нас он не найдет.

Зашел в гостиную — отец Галии сидел за празднично накрытым столом. Ага, это уже плюс в мою пользу! Был бы он совсем свирепо настроен, стол бы такой накрывать бы запретил. Пропесочил бы нахального парня по-быстрому, да и отправил восвояси — зачем для него поляну накрывать? Похоже, определенное положительное впечатление во время нашей встречи я на него все же сумел произвести.

Такое настроение укрепилось, когда он встал, пожимая мне руку. Тоже определенный жест уважения.

— Это мой отец, Загит Джиганович, а это Павел Ивлев! — снова нервничая, представила меня Галия. Видать, от матери по новой заразилась. Та молчаливой тенью стояла за ее плечом, комкая в руках кухонное полотенце.

— Знакомы уже! — сказал батя Галии, присаживаясь обратно за стол, — садись!

Я уселся поудобнее. Заодно немного осмотрелся. Гостиная была метров восемнадцать, типовой проект для трехкомнатных квартир. Повезло, что дети разнополые, иначе максимум двушку бы сумели получить. Ковер на полу, ковер на стене, вид из окна на частный сектор. Обои с салатовым узором на белом. На столе два разных салата, включая оливье, на который я сразу нацелился, бараньи ребрышки, вареная картошка. Тарелка с солеными огурцами, рядышком другая с нарезанной вареной свеклой. Запотевшая бутылка водки по центру, четыре рюмочки. Не удивлюсь, если водку мать Галии вытащила на стол из холодильника, когда заметила, как мы подходим к подъезду.

— Как это знакомы? — удивилась Галия.

Отец ее не спешил вдаваться в детали. Пришлось мне пояснить.

— Да просто пересеклись разок около вашего подъезда! С минутку всего, мне надо было спешить встречать Эмкиных стариков, на вокзале!

— Кто такая Эмка? — немедленно ожил Загит Джиганович.

— Это подруга моего хорошего друга, Славки, — ответил я, прекрасно представляя причину такого интереса, — там у них все сложно. У нее два мелких брата, а мать сама не очень спешит за ними присматривать. Вот я и помогал с Ахмадом и Славкой встретить ее деда и бабушку, чтобы они ей помогли.

— Ахмад у нас на заводе начальником экономического отдела работает, — поспешила пояснить Галия, все еще обиженно на меня посматривая, — он из Чечено-Ингушской АССР.

— А он зачем с вами на вокзал ездил? — спросил ее батя.

— Так у него машина есть, и он жених моей матери, — ответил я, — я их уже благословил, кстати.

— Благословил? — удивилась мать Галии.

М-да! На шестом десятке советской власти так уже не говорят!

— Это литературное выражение, — пояснил я, — сказал ей, пусть замуж выходит. Молодая еще, что ей одной дома сидеть. Старшая сестра моя уже замуж вышла и уехала, я один у нее остался. Но меня уже смысла воспитывать нет, я уже мужчина.

— Так, — сказал Загит, — с усмешкой посмотрев на меня после моих слов, — давайте все за стол. А то мужчины — он специально голосом выделил это слово — сидят, а вы стоите.

Я тут же начал ухаживать за Галией и ее матерью — предлагать передать им блюда, что стояли рядом со мной. Загит смотрел за моими маневрами с любопытством, а сам разливал водку, наполнив все четыре стопки.

— Ну, давайте за знакомство! — сказал он.

Мы с ним опорожнили рюмки до дна, мать Галии тоже, сама Галия, морщась, выпила половинку. Я не стал закусывать — предполагая, что спиртное на столе будет, дома успел сожрать здоровый кусок сливочного масла. Теперь, чтобы меня напоить, Загиту придется постараться.

Второй тост сказал уже я сам, по своей инициативе. За честных и открытых людей, на которых держится эта страна. Третий тост через две минуты тоже я — за прекрасных женщин.

Затем начались неизбежные расспросы со стороны бати Галии. Как я планирую свою дальнейшую жизнь, и, подспудно, чего хочу от его дочери. Отвечал твёрдо, что обязательно получу высшее образование, постараюсь пораньше получить отдельное жилье, и что очень рад, что Галия уже учится в университете.

После пятой рюмки я попросил больше мне не наливать водку. Загит тут же ехидно спросил, не опасаюсь ли я чего сболтнуть лишнего. А я с достоинством ответил, что в хорошей компании и пить необязательно, чтобы себя комфортно чувствовать. А уж пяти рюмок для хорошего настроения более чем достаточно.

Батя Галии в ответ задумчиво хмыкнул. С одной стороны, ему хотелось меня напоить как следует, чтобы выведать под хмелем «зловещие планы» в отношении его дочери. С другой стороны, он уже начал все же рассматривать меня серьезно, как будущего зятя — и то, что я не заливаюсь водкой, как водой, при возможности, не могло его не радовать.

Затронул он и больной с его точки зрения вопрос о том, что я младше его дочери. Ну да, я помнил это время — совершенно нормальным считалось, что муж старше жены лет на шесть-семь. И совершенно недопустимым обратное.

— К счастью, небольшая разница в возрасте молодых людей — это вопрос, который становится совершенно несущественным уже на третьем десятке, — ответил я, — тем более, что женщины живут в СССР намного дольше мужчин. И если муж намного старше жены, почти гарантированно последние годы своей жизни она проведет одинокой вдовой. И к чему это?

За столом мы посидели еще пару часов. Вторая бутылка водки появилась и была выпита почти в одиночку самим Загитом — крепкая у него конституция, однако, учитывая, что внешне это на нем сильно не отразилось. Наконец, пришло время прощаться — сильно застревать в гостях на первый раз я не хотел. Им еще наверняка меня обсудить захочется, после моего ухода.

Галия проводила меня до двери, сама тоже быстро обулась, накинула пальто и выскочила вслед за мной в подъезд.

— Я потрясена! — сказала она мне высоким литературным слогом, едва прикрыв за собой дверь в квартиру, — отец разговаривал с тобой, как с человеком! Нормальным, живым человеком!

* * *

— Молодые вышли в подъезд, — сказала Оксана Евгеньевна, становясь за спиной у мужа и обнимая его за плечи. — Как он тебе глянулся?

— Забавный парень, — проворчал муж, — только болтлив немного. А так — первый нормальный пацан из всех, что за дочкой увивались.