Ревность и Секс. Сборник секс-рассказов
Шрифт:
– Привет.
– Ты что делаешь.
– Работать собираюсь.
– А. У меня тоже работа.
– Ну понятно.
– Я чё звоню-то.
– Чё?
– У нас Светка Журавлева заболела.
– После вчерашнего? Ногу подвернула?
– Да нееет! Простудилась.
– Ну такое дело. Аспирину ей пошли.
– Так она. Меня попросила. Подежурить. За нее. Ночью.
– Ночью? Ну конечно, когда же еще дежурить-то. Самое время.
– Так ты там…
– Ты там завтра утром к матери пойди.
– Чего?!
– Я замок сменил.
– Зачем?!
– Нууу…
– А тебя не будет дома? Утром.
– Нет. Я уезжаю. Срочно. В командировку.
– Куда это?
– Нууу… в Козодранск.
– Так заскочи ко мне, завези ключи.
– Не могу. Опаздываю уже. Встреча. С клиентом. Важным.
– А как его зовут?
– Клиента? Зовут как?
– Да.
– Нууу… Мехмед зовут. Захер-оглы. Он издалека приехал. С Кавказа. Ждет меня. Уже час. А я тут понимаешь… Ну все, пока.
– Мишка!!!
Михаил нажал отбой, убрал на телефоне звук и засунул его в карман. В груди отчетливо ощущался раскаленный гвоздь, телефон завибрировал. Нахер все! За работу!
Его темно-синий Х5 послушно заурчал мотором и резво вывернул со стоянки. Михаил сунул в плеер сидишку с «Rock or Bust» AC/DC, закурил, открыл окно, подставил лицо холодному ветру, и магическое повторение In rock we trust, it's rock or bust заставило его барабанить пальцами по рулю. К своему офису он подъехал вполне во вменяемом состоянии, загрузил с ребятами коробки и пакеты для доставки в салон бимера, взял список с адресами и отчалил. Часа два он колесил по Мухосранску, потом заехал в Макдональдс, взял двойной чизбургер и большую картошку-фри с кетчупом, ухрумкал все это за пять минут, запил кофе, вышел и со смаком закурил. Ну вот, Майкл, все не так уж и плохо, вполне можно жить. Только вот… Стоп! Никаких только. Все путем. Ну ладно, тогда в путь.
Еще через час он набрал на навигаторе площадь Согласия, 17 и только во дворе понял, куда он приехал. Ну, блин… не отменять же доставку… На абордаж! Он взял пакет и поднялся на пятый этаж. Золоченый дверной молоток издал положенный звук, и через минуту дверь открыла брюнетка в красном шелковом халате с китайскими драконами. При виде Михаила она заметно смутилась и стянула пальцами ворот халата.
– Это Вы, Михаил?! Какая… приятная неожиданность.
– Здравствуйте, Анна Сергеевна.
– Здравствуйте. Заходите. Решили проведать старушку? Чаю попить? Я сейчас поставлю.
– Ну что Вы, Анна Сергеевна! Ну Вы прям на комплимент нарываетесь.
– А Вы бы и сделали.
– Да Вы… да Вам… больше тридцати и не дашь никогда.
– Ну вот знаю, что это просто комплимент, а все равно приятно. Странно устроена человеческая психика.
– Да я правду говорю!
– Ну ладно, ладно. Присаживайтесь. Чай будете?
– Нет, спасибо. Мне бы воды. Стакан.
– С газом?
– Если есть.
– Я сейчас.
Михаил уселся в кресло, положил пакет на колени и оглядел знакомый интерьер: те же сервизы в горке напоминали о незабвенном первом
чаепитии, в паху начался бунт, вернулась Анна Сергеевна, наклонилась к нему, подавая стакан, и он увидел колыхание ее грудей в декольте, заметил, что они не обременены бюстгальтером и что соски прорисовываются сквозь шелк халата.Анна Сергеевна уселась в кресло напротив него и закинула ногу на ногу, Михаил с усилием оторвал взгляд от ее ног и поднял его на уровень лица.
– Ну, как у Вас дела, Миша.
– Да у меня дела. Да. Это. Идут. А у Вас?
– А у меня не идут.
– Почему? Вчера вот корпоратив был.
– А я не ходила.
– Как?! Почему?
– А сидела дома – занималась мазохизмом.
– Что… прям… так… и занимались? Одна?!
– Да нет! Грустилось просто.
– А чего. Пошли бы потанцевали.
– С кем? С Вячеслав Иванычем? Так у него Марина.
– Ну… это… с хирургом каким… новым.
– Ааа! Так Вы его уже видели!
– Да сто лет бы я его не видел!
– А где же видели?
– На странице у Маринки. Случайно зашел. Себе на голову.
– Вот оно что. С Бэлой, значит.
– А Вы что знаете?
– Да ничего я не знаю!
– А откуда же Вы знаете, что я его с Белкой видел?
– Ну а чего бы Вы на него внимание обратили? Если б он с другой был.
– Нууу… новое лицо. Красавец.
– Так Вы всех красавцев замечаете?
– Ну и не всех. Только тех, что по курсу у меня.
– Чтоб свернуть вовремя?
– Чтоб залп дать из всех стволов вовремя!
– Ой, простите! Какая я недогадливая! Так уже дали?
– Нет еще. Думаю.
– О чем? Стоит ли стрелять?
– Не решил еще, что лучше: ядро в голову или картечь в живот.
– Так Вы думаете, он заслужил?
– Ну Вы прям кисейная барышня, Анна Сергеевна! Кто ж тут думает! От бедра из двух стволов – и порядок. Думать мне про него еще.
– А Вы прям Джон Морган в роли ковбоя! Вы мне такой нравитесь. Кровожадный корсар! Аж морской солью запахло!
– Дааа… я б ему соли за воротник засыпал… Да разве это поможет.
– Нет, Миша, не поможет. Дело ведь не в нем.
– В том-то и дело, что не в нем, а то б сидел я тут у Вас…
– На дуэль бы вызвали?
– Та какая дуэль! Звезданул раз промеж глаз – и забирайте его в свою… реанимацию.
– Так Вам сейчас плохо?
– Да прям осколок в груди сидит! И печет.
– Я недавно смотрела один фильм, так там была фраза: Ты любишь свою боль, потому что она напоминает тебе о счастье.
– Так это Вы… поэтому… боль любите?
– Поэтому, Миша. Или не поэтому. Просто острого иногда хочется. Вы острое любите?
– Чили люблю. И горчицу. С котлетами… Ух, блин, ну убью ее к черту, а потом уж по Вашей схеме буду…
Анна Сергеевна встала, подошла к креслу Михаила, присела на поручень, сгребла его голову себе на грудь и стала покачивать. Он постепенно перестал сопротивляться, расслабился и отдался чувству покоя и защищенности, как будто мать его качала маленьким, и не надо было ни о чем думать. Женщина отпустила его голову, разметала ладонью вихры и чмокнула в лоб.