Революционер

– Почему ты не хочешь говорить о том, что заставило людей уйти с этой планеты?! – сорвалась кобра, чуть ли не набросившись на фантом человека. Мне показалось, что он даже отступился.

– К сожалению я не могу разглашать данную информацию. Никому вообще. Даже президенту.

– Почему? – спросил я, – а если я прикажу?

– Это мои индивидуальные мотивы. Заложенная в меня личность логически отрицает тот факт, что я скажу вам где это оружие и как до него добраться. От того что оно будет расконсервировано никому, даже мне, лучше не будет. Гуманнее будет сразу взорвать МОАБ.

Все остались на стороже. Компьютер не хотел говорить об этом оружии только потому что его виртуальная совесть не позволяла распространять такую информацию. Даже Шанди осознала тот факт, что оружие было настолько страшным, что даже у суперкомпьютера проснулась совесть.

– Генерал права – из-за него люди покинули планету. Созданное одним из гениальных российских учёных, оно могло обрушить ад на землю за какие-то минуты. Это была не какая-то бомба – даже ядерные и чёрнонапалмовые снаряды казались образцом гуманности и справедливости по сравнению с ними.

– Ними?

Фантом человека опустил взгляд.

– Я могу рассказать вам что это такое, но вы пообещаете мне, что не будете его трогать. В подземелье базы М-900 запечатаны триста образцов этого оружия.

– Сколько было всего? – спросила Шанди с неподдельным интересом.

– Пять тысяч. После первого испытания всех уничтожили при помощи ковровых ядерных бомбардировок.

– Всех, – сказала кобра, – Значит оно было кем-то. Биологическое оружие?

– О нет, намного страшнее. Конечно биология тоже была – но не микробиология. Вы знаете зачем были созданы – как боевые машины и солдаты. Быстрее, выносливей и намного преданней людей. Раны на ваших телах заживают быстрее, ловкость намного больше, а восприятие практически полного диапазона звуков давало вам ещё большее преимущество. Однако, всё это – лишь побочный эффект.

– Хочешь рассказать нам, как мы появились? – спросил шакал, – Интересно. Я слышал много баек и легенд…

– Я не буду вам рассказывать ни баек, ни легенд. Причины вашего появления – экономически-социальные. К концу войны жизнь каждого человека была настолько ценна, что даже на пленных и заключённых было запрещено ставить какие-либо опыты. Когда в США создали первого киборга-человека, нашим военным учёным было поручено тоже самое, однако добровольцев на первую кибернизацию не нашлось. Тогда они пошли старыми путями – начали испытывать первые приборы на животных – в основном на собаках. Время поджимало, близился новый этап войны и для него нужны были новые солдаты. Времени не оставалось – учёные вырастили в пробирке первого антропоморфного пса породы немецкой овчарки – и представили их как новый образец солдата для ведения войны. Успех таких воинов был оглушительным – после небольшого обучения псы превосходили людей, даже киборгов, во всём. Основное их преимущество – легендарно быстрая пополняемость в рядах войск – после рождения щенок антропоморфа сразуже начинал своё обучение, и уже через четыре года мог идти в бой как заправский спецназовец. У людей же показатель был намного ниже – в двенадцать лет начиналось обучение и через восемь из него могли сделать хорошего воина. Именно поэтому России удалось создать за рекордно короткие сроки огромную армию практически совершенных воинов, которая маслом размазывала по полю боя любого вставшего на её пути. Были и проблемы морального характера – люди не могли посылать в бой зверей из-за природной жалости, и тогда создали сержантов – волков. Потом – лисов для разведки. Все боевые породы собак были сделаны антропоморфными. Так вы и появились.

– Больше не буду верить легендам, – буркнул Шакал.

– Но противник пошёл дальше. Началась война технологий – люди выпускали в бой киборгов-зверей, вроде тех, которые сейчас присутствуют в зале. Лучшие во всём – даже лучше оригинальных зверей. Но всё ещё их можно было убить. К концу войны учёным России было поручено создать оружие ультиматума. Им и стали Зиры.

– Зиры? – переспросила Шанди.

– Так их назвали. Невероятная генетическая смесь самых разных зверей: крыс, собак, кошек, людей, с сильно изменённой анатомией и усиленные невероятно мощной электроникой. Это был неуничтожимый солдат. Всё что могло их уничтожить – взрывчатка или прямое попадание из артиллерийского орудия. Пули, ракеты и даже лазеры для них были не страшны. Конечно, попадание он не держал, но попасть в него, благодаря разработанной системе уклонения было практически невозможно.

Кронос вздохнул. Жест такой показался немного наигранным.

– Я покажу вам то что они умеют. Вот первое испытание одного прототипа зира – отключено 80% электроники, экзоскелет не активен.

Перед нами появилась довольно большая проекция записи ведения испытаний. Все её атрибуты были при ней – в начале шёл гриф “Совершенно секретно”, отсчёт времени и значок “Только для служебного пользования”.

Перед нами во весь свой рост стояли люди. Около двадцати – все бритые наголо, в каких-то оранжевых робах, наручниках. Перед ними ходил важный офицер, выдавая каждому по автомату Калашникова.

– Патроны найдёте внутри камеры. Как только вы все будете вооружены – начнётся испытание. Если вы сможете убить образец, то все заслужите свободу. Вы все дезертировали из вооружённых сил РФ – так что как обращаться с оружием вы знаете. Вперёд!

Заключённых впустили внутрь камеры, похожей на ту, в которой мы пребывали сейчас, только потолок был намного ниже – его было видно. Они сняли с себя наручники, подобрали патроны и собрались в кучу.

– Образец выпущен, – сказал холодный синтезированный голос в камере.

Все люди тут же встали в боевые позиции, но это их не спасло. Камера даже не успела запечатлеть самого зира – он пробежал огромное расстояние за какие-то доли секунды и разбросал всех людей как тряпичных кукол. Кто-то успел пострелять в него, но никто не попал. Через две секунды все люди были мертвы.

– Тоже самое испытание, только теперь сотня людей, – пояснил нам Кронос, открывая новую запись сразу на входе в камеру.

Те же самые зэки, только явно куда более умелые. Как только выпустили Зира, я даже успел его рассмотреть – коренастый, тяжёлый зверь с очень странной мордой: нос его был шире, чем переносица, на которой почему-то располагались глаза. Чтобы видеть перед собой, зир должен был держать голову боком, но это ему не помешало. Все люди открыли по нему огонь – очереди сотни автоматов заглушили крики умирающих. Зир как-то странно дёргался, порой принимая совершенно необыкновенные положения в пространстве – так он уворачивался от пуль. На убийство сотни вооружённых до зубов головорезов ему понадобилось десять секунд.

– Тоже самое испытание – теперь сотня спецназовцев.

Ничего не изменилось. Пулемёты, гранатомёты – всё было трын-трава для одного-единственного Зира. Он убил их всех, несмотря на то что все люди были уже не в робах, а в бронежилетах и касках, а несколько даже в костюмах вроде моего. Он не пощадил никого.

– Три сотни спецназовцев на своей территории, – пояснил бот, включая ещё одну запись, – Перед выпуском образца они установили заграждения и мины-ловушки. Заняли ключевые опорные посты. Электроника Зира всё ещё функционирует лишь на 20%, усиления мышечной силы нет.

На этот раз зал, в котором происходили испытания, сильно преобразился – теперь он больше не напоминал открытое поле, а больше реальную боевую обстановку. Посреди лаза был даже небольшой форт, в котором большая часть бойцов и засела. Ловушки, вышки и окопы – было всё. И всё было против одного-единственного Зира.

Я вздрогнул, когда запись дошла до конца. Она была самой долгой – около минуты. Зир снова выиграл, убив абсолютно всех – не спасли ни ловушки, ни укрепления. Зир спокойно забрался на шлакобетонную стену, в то время пока его поливали свинцом – ни одна пуля в него не попала. А все люди были мертвы. Три сотни человек…

Все мы молчали, потрясённые таким зрелищем. Камера не пожалела никаких подробностей – зир рвал человеческие тела на части голыми руками, причём настолько быстро, что до него не успевали долетать пули…

– Это был один и тот же образец. Между каждым тестом проходило около пяти суток, при этом Зир сидел в камере без еды и воды, в полной депривации. Всё, чем он питался – трупы и кровь поверженных врагов.

– Ну и гадость… – озвучил общую мысль кто-то из наших, а Добб скривился и со всем своим опытом авторитетно заявил: