Революционер

– Вы не ранены? — спросил он.

– Чемодан возьми… — напомнил я, сжимая правую лапу, в которой была рукоятка алюминиевого кейса.

– Я уже, товарищ лейтенант. Не волнуйтесь…

– Лейтенант? — переспросил я. Казалось, прошло всего два дня, но я уже забыл кто я такой на самом деле.

– Ага, — спокойно ответил голос, и поднял меня, — Я больше не путаю вас с полковником.

– Чак? — догадался я.

– Ага. Я же говорю — самый везучий ваш враг.

– А почему враг? — усмехнулся я.

– Да… Раньше-то…

Он спокойно держал меня на руках, совершенно не напрягаясь. Я кое-как подобрал лапы под себя.

– А я не думал, что ты такой сильный, лис…

– Это не я, товарищ лейтенант. Это ваша броня. В неё встроили экзоскелет получше.

– Откуда она у тебя? — прохрипел я, потому что в горле снова пересохло.

– Одолжил у вас же. Когда Добб очнулся и узнал, что вас до сих пор не ищут…

– Очнулся? — перебил я, хватая его за какой-то нагрудный карман, — Что значит очнулся?

– Пришёл в себя, товарищ лейтенант.

– Пришёл в себя после чего? Что с ним случилось?!

– Он был ранен во время перестрелки. Один из пулемётчиков задел его…

– Как он? — тут же спросил я, волнуясь за своего лучшего друга.

– Сейчас в разобранном состоянии, но жить будет. По крайней мере врачиха так говорит.

– Я должен его увидеть! — я попытался слезть с лап лиса, но тот ловко перебросил меня, и я снова оказался на его руках.

– Не так быстро, товарищ лейтенант. Вам надо прийти в себя.

– Со мной всё в порядке! — заверил его я, наконец-то сумев сфокусировать глаза на его рыжей морде.

– Да? — хитрый рыжий тряхнул меня и из нагрудного кармана появилась прозрачная трубочка, которую я сразу сунул в рот.

Пока он буквально жонглировал мною, я снова успел устать, и поэтому как только во рту оказалась вода, я сразу замолк. Я неспешно потянул в себя столь нужную жидкость и начал медленно восстанавливать силы в своём организме.

Шипя своим экзоскелетом, лис тащил меня по пустыне в неизвестном мне направлении. Плавно покачиваясь на его лапах, я потихоньку забывался и засыпал, но не проходило и нескольких минут — просыпался. Потому что боялся, что это окажется сном, а не наоборот, как я обычно хотел.

Но лис никуда не пропадал, без устали пёр меня по пустыне, не расслабляясь ни на минуту. Я несколько раз пытался поменять своё положение на его лапах, поскольку это было немного утомительно, но вскоре я привык к этому.

– Откуда экзоскелет? — спросил я, лёжа на его лапах, и чувствуя что это далеко не механический пассивный, а новый электронный.

– Пока стояли в Красноярске, я нашёл одну конторку — а там выменял пару финтифлюшек Ботаника на такое усовершенствование. Хватило только на ваш Костюм…

– А Доббу? — поинтересовался я.

– У него же встроенный… ему и не надо особо.

– Ах да… Точно…

Я очень переживал за своего друга, но даже это не помешало мне уснуть на руках у своего товарища и проспать так до тех самых пор, пока тот не потряс меня. Открыв глаза, я совершенно спокойно встал на свои лапы и наконец-то улыбнулся: Красноярск…

– Ну вот и пришли. Вам повезло, что я вас услышал — мне никто не верил.

– Услышали? О чём ты? — спросил я, опуская к городу вместе с лисом.

– Ну выстрел! — объяснил бывший бандит, — Кстати вот! — он сунул мне в лапы отобранную Беретту, — Отличная пушка!

– Да уж, надо будет её сохранить… — улыбнулся я, осматривая Чака уже совсем трезвым взглядом. Моя броня на нём казалась куда крепче, чем была раньше — мощные стальные нашивки, толстый нагрудник, множество новых карманов. Более того экранчик на его лапе горел уже не монохромным дисплеем, а цветным, жидкокристаллическим.

– Сколько же ты отдал за то чтобы так накачать мою тельняшку? — шутливо поинтересовался я.

– Не очень много. В основном это ботаник хотел посмотреть как всё это будет выглядеть, но поиграться с новой системой ему не дали.

– Класс, — заключил я, и прикрыл глаза, смотря на раскинувшийся город.

Красноярск — город восьми войн. Его называли так, потому что он не пережил последнюю — девятую войну, войну зверей со зверьми. Здесь всегда всё было мирно и тихо, но в тоже время — очень и очень строго. И в основном эту строгость поддерживали мы — наша армия.

Город единственный уцелел на всём Енисее, и был обязан этому исключительно Львам, которые сюда рванули сразу, как только появились. Никто не мог объяснить, почему крупных кошачьих, которых только-только создали, тянуло в этот далёкий город. Они сами отвечали, что это всё символ Красноярска — лев, который сейчас украшал привокзальную площадь, но явно что-то скрывали от всех остальных и даже сами от себя. Город построили кошки, которые никогда не хотели воевать. Отдалённость города от остального мира, его изоляция, всё это сыграло ему на руку, когда обезумевшие от безвластья псы сорвались с катушек и начали убивать себе подобных только потому, что ничего другого они в принципе не умели. Красноярск остался почти невредимым, хотя время и нехватка ресурсов жестоко потрепали его внешний вид. Сейчас в нём проживало около 7-9 тысяч зверей, и он считался довольно большим городом.

Но самое прекрасное в этом городе — это его архитектура.

В отличие от московских, жители этого города не старались поддержать ветхие здания в более-менее жилом состоянии, а строили новые, не высокие, но очень прочные и надёжные. Как и мародёры, у которых мне посчастливилось побывать, они использовали в качестве строительного материала стекло и песок, и получалось у них очень даже красиво. Огромные стеклянные храмы, полупрозрачные крыши и козырьки жилых домов, купола из того же стекла, которого так много было в пустыне — всё это имело право на восхищение необыкновенной трудолюбивостью зверей. В городе было довольно много метала — бесценного ресурса в наши дни. Когда сотню лет назад, зашла речь о восстановлении Транссиба — Красноярск был первым, кто поддержал эту идею и богато проспонсировал её парой тысяч километров рельс.

Но были и не самые приятные моменты в этом городе.

Власть в нём держали ежовыми рукавицами львы и никто более. Ящеры из Москвы пробовали вмешаться, но получили твёрдый отказ и не желание подчинять город каким-то рептилиям, которые и за Москвой-то уследить не могут. Из девяти тысяч жителей — две были милицейскими или военными, короче теми, кто всеми силами поддерживал порядок. В некоторых районах города на крышах даже были снайперские гнёзда, по слухам — никогда не пустующие. Так в этом городе порядок и поддерживался — никакой лоботомии, если слово поперёк шерсти пикнешь — расстрел на месте без суда и следствия. Хотя какой там суд и какое следствие, если даже в столице не знают что это такое?

Встретили нас с Чаком два здоровых амбала-бульдога с карабинами наготове, и не очень приветливыми лицами. Судя по всему, с лисом здесь уже успели познакомится, поэтому когда увидели меня, удивлённо опустили ружья.

– Это ты что… Правда что ли кого-то нашёл? — спросил левый постовой, протирая глаза.

– Я же говорил, — со спокойной улыбкой отвечал лис, поманивая обоих к себе пальцем, — подставляйте лбы, парни. Уговор дороже денег.

– Это вы про что? — спросил я у Чака, наблюдая как псы чешут затылки.