Революция 1917-го в России — как серия заговоров(Сборник)

«Генерал адъютант Дубасов… (приехавший) из Черниговской и Курской губерний, куда был назначен с особыми полномочиями вследствие сильно развившихся там крестьянских беспорядков… высказывался в том смысле, что лучше всего было бы теперь же отчудить крестьянам те помещичьи земли, которые они забрали…. он высказал мнение, что теперь такой мерой можно успокоить крестьянство, а потом — «посмотрите, крестьяне захватят всю землю, и вы с ними ничего не поделаете» [60] М. Покровский в этой связи замечал, что «уступку, на которую не решались кадеты и эсеры летом 1917 г., готовы были сделать помещики поумнее уже осенью 1905-го» [61] . Николай II всерьез давал для обсуждения в Государственном совете предложения о необходимости принудительного отчуждения земель в пользу крестьянства как меры, которую необходимо принять немедленно непосредственной волей и приказам самодержавного государя [62] . Для решения этого вопроса была создана специальная комиссия Кутлера. Однако уже в январе следующего года поднявший этот вопрос министр земледелия Кутлер был отправлен в отставку.

60

Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары: т. 2. — Ми: Харвест, М: ACT, 2001.

– 800 с. 254, 255.

61

«Воспоминания», II, с. 114–116.

62

Витте С.Ю. Воспоминания, мемуары: т. 2. — Ми: Харвест, М: ACT, 2001.
– 800 с. 252–253.

Свои требования Земли русские крестьяне выводили из сохранившихся у них, до начала XX в., традиционных правовых представлениях об основах земельной собственности. Суть традиционного права, по словам народника К. Качаровского, заключалась в следующем: «Право труда говорит, что владельцы-капиталисты не обрабатывают сами земли, а потому не имеют прав ни на неё, ни на её продукт, а имеют право те, кто её обрабатывает. Право на труд заявляет, что капиталистическая земельная собственность нарушает равномерность распределения между людьми основного, необходимого для их жизни блага и требует уравнительного его распределения сообразно равному праву всех людей» [63] . «У нас если и мыслимо царство капитала, так только с помощью насилия, у него нет корней в самой жизни народа…, - дополнял народник И. Каблиц, — Право на землю, безусловно связано с трудом, который вкладывается в землю, и раз эта связь порвана, порвано и право» [64] .

63

Качаровский К. Р. Русская община. СПб., 1906. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

64

Каблиц И.И. Основы народничества — СПб. 1872–1873. Экономика русской цивилизации. Сост. О.А.Платонов — М.: Родник 1995 (210, 211).

Еще до отмены крепостного права Н. Чернышевский и А. Герцен сформулировали теорию «русского крестьянского социализма», отрицавшую законность права помещиков на владение землей, «считая институт частной собственности на землю чуждым российской жизни и российской истории». Для них освобождение крестьян по определению означало наделение их правом распоряжаться землей, которую те обрабатывали. И крестьяне упорно считали, что в ходе реформы 1861 г. их обманули. Они выражали свое отношение к помещикам и земле наивной фразой: «Мы ваши, но земля наша».

Как отмечает историк Ю. Латов, помещики сами понимали известную двусмысленность правового статуса своих хозяйств, чему может служить интересное наблюдение помещика А. Энгельгардта, который описывал упадок многих имений в пореформенный период: «Я положительно недоумеваю, для чего существуют эти хозяйства: мужикам — затеснение, себе — никакой пользы. Не лучше ли бы прекратить всякое хозяйство и отдать землю крестьянам за необходимую для них плату? Единственное объяснение, которое можно дать, — то, что владельцы ведут хозяйство только для того, чтобы констатировать право собственности на имение» [65] .

65

Энгельгардт А. Н. Из деревни: 12 писем. 1872–1887. М., 1987. С. 399.

С обоснованием традиционного “права на землю” выступали не только крестьяне, но и профессиональные экономисты-аграрники, такие как народник П. Вихляев, чьи работы были использованы эсерами при разработке их земельной программы. «Право на землю, — утверждал Вихляев, — вот тот принцип, который должен быть положен в основу новой русской государственности. К общей сумме прав гражданина и человека должно быть прибавлено новое право, незнакомое органическим статутам западно-европейских государств — право на землю каждого русского гражданина, право поголовного земельного надела. Провозглашение этого общего права должно подорвать коренным образом исключительное право отдельного лица на землю» [66] .

66

Вихляев П. А. Право на землю. М., 1906. С. 33–34. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

Народническая интеллигенция находила в этой особенности России ее преимущество перед Западом, потенциал ее мессианского предназначения. Эти взгляды в полной мере отражал Л. Толстой: «Разрешить земельный вопрос упразднением земельной собственности и указать другим народам путь разумной, свободной и счастливой жизни — вне промышленного, фабричного, капиталистического насилия и рабства — вот историческое призвание русского народа» [67] .

Сторонники западного права, представителем которого являлся А. Салтыков в ответ на требования крестьян, заявляли, что принудительное отчуждение частновладельческих земель представляет собой “грубейший акт варварского произвола”: «Само понятие права, — писал он, — состоит в непримиримом противоречии с мыслью о принудительном отчуждении. Это отчуждение есть прямое и решительное отрицание права собственности, того права, на котором стоит вся современная жизнь и вся мировая культура» [68] . Такой же позиции — незыблемости права частной собственности, придерживался и Витте.

67

Цит. по: Бердяев Н. А. Самопознание. М.: Эксмо-пресс, Харьков: Фолио, 1999, С. 140–141.

68

Салтыков А. А. Голодная смерть под фирмой дополнительного надела (К критике аграрного вопроса). СПб., 1906. С. 200. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

По словам Латова, подобные убеждённые защитники частной земельной собственности рассматривали право собственности в традициях континентального права — как право — “монолит”. Но существовали и более умеренные консерваторы, типа министра земледелия А. Ермолова, которые склонялись к англо-саксонской традиции, согласно которой право собственности есть “пучок” частичных правомочий, которые могут находиться у разных экономических субъектов. По их мнению, принудительное отчуждение не противоречило бы праву частной собственности, поскольку правительство имеет полномочия отчуждать частновладельческое имущество ради государственных и общественных целей [69] .

69

Ермолов А. С. Наш земельный вопрос. СПб., 1906. С. 267–268. Цит. по Латов Ю.В. Экономика вне закона. (Очерки по теории и истории теневой экономики). М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

Баталии развернувшиеся в России, относительно нового права собственности, в начале XX в., далеко не русское изобретение: В период буржуазных революций почти во всех в европейских странах, происходило формирование новых — законных, капиталистических прав собственности и осуществлялся переход к ним от дофеодального и феодальных механизмов обеспечения этих прав. Этот переход выглядел следующим образом: от традиционного (по обычаю) права к — договорному и к — законному. В период буржуазной революции в Англии, одновременно существовали все три типа права, которые боролись между собой на протяжении почти 200 лет. Например, лендлорды фиксировали свои права как законные, в то время как их отношения с крестьянами строились на традиционном и договорном праве. В этом случае, по закону крестьяне автоматически теряли свои права на землю, что обеспечивало лендлордам, полностью законное право, сгонять крестьян с земли путем огораживаний.

Впервые изменение формы права, было использовано для захвата земли еще в Древнем Риме. Принятый в V в. закон Сервия Туллия привел к тому, что «благородные продолжали отнимать поля у плебеев, хотя последние и обрабатывали их; так как плебеи не могли предъявлять гражданских исков для возмещения» [70] .

После свершения февральской революции Временное правительство в своих программных декларациях от 3 и 6 марта 1917 г. обошло аграрный вопрос, затрагивавший кровные интересы почти 80 % населения России, стороной! [71] . Только 28 марта под напором начавшихся крестьянских волнений было созвано совещание, посвященное проблеме создания согласительных комиссий для разбора спорных ситуаций при решении земельного вопроса и отложившее его окончательное решение на волю Учредительного собрания [72] . Известный экономист А. Пешехонов, принадлежавший к крайне правому крылу социалистов, в ответ на это писал: «Никаких комиссий не нужно. Нам нужно быстро и энергично принять решение и выполнить его…

70

Вико Джамбаттиста. Основания новой науки об общей природе наций. 1725. — М. — Киев. REFL-book, — ИСА. 1994.
– 656 с., с. 67, 69. Примечательно, что цитируемая книга Вико Джамбаттиста была издана на русском языке всего один раз в… 1940 г., Переиздана в 1994 г.

71

Революционное движение в России после свержения самодержавия. — М: 1957. С. 419.

72

Чернов В… с. 178.

Если эти вопросы не решить немедленно, результатом будет анархия и совсем не тот порядок, к которому стремились все демократические партии. Но его все равно придется принять. Учредительное собрание не сможет пересилить революцию» [73] .

Оценивая предложения по выкупу земли, проф. Каценеленбаум подсчитал, что «общая сумма компенсации равнялась бы 5 млрд pуб.» [74] . Т. е. примерно 1,5 годовых бюджета Российской империи 1913 г. «Государство находилось на краю банкротства и Россия, — по словам Чернова, — была обязана либо отказаться от земельной реформы, либо провести ее без выкупа» [75] . Кроме этого «после завершения выкупа казне пришлось бы выплачивать 300 млн. руб. годовых процентов по старым и новым долгам» [76] . Крестьяне платили дворянам около 300 млн. руб. в год за аренду. После реформы помещики получали бы те же 300 млн. руб. в год, но под другим названием [77] . «Разве для этого мы боролись десятки лет? Разве для этого мы делали революцию?», — заявляли крестьяне [78] .

73

Пешехонов А. В. О предотвращении анархии в сфере земельных отношений // Дело народа. 1917. 23 марта (Чернов В… с. 178–179).

74

Каценельбаум Ц. С. Финансовая система земельной реформы // русские ведомости. 1917. № 123, 130 (Чернов В… с. 239).

75

Чернов В… с. 239–240.

76

Каценельбаум Ц. С. Финансовая система земельной реформы // Русские ведомости. 1917. № 123, 130 (Чернов В… с. 240).

77

Чернов В… с. 240.

78

1917 год в деревне. М.: Госиздат, б.г., с. 193–194 (Чернов В… с. 240).

В первый же месяц после революции число крестьянских выступлений составило 20 % по сравнению со всем 1916 г. За апрель их число выросло в 7,5 раз. Военные отказались участвовать в усмирении, а милиция даже способствовала выступлениям крестьян. К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России [79] . В попытке снизить их остроту Петроградский Совет 9 апреля признал «запашку всех пустующих земель делом государственной важности» и потребовал создания земельных комитетов. В свою очередь Временное правительство ответило на рост крестьянских выступлений тем, что 8 апреля Председатель правительства кн. Львов указал губернским комиссарам об их персональной ответственности за подавление крестьянских волнений всеми законными способами, включая использование воинских частей [80] . 11 апреля Временное правительство принимает закон «Об охране посевов», гарантировавший помещикам «законную охрану» их земель, получение арендной платы и даже возмещение убытков в случае «народных волнений».

79

Минц И.И. История Великого Октября. Т.2. — М.: 1979 с. 134.

80

Чернов В… с. 179.