Революция розг
Шрифт:
– Интересует! Обязательно интересует! – Табаки почтительно завертел хвостом и прижал уши. – Ваш огромный опыт, ваша интуиция, ваши смелые решения…
Но Балу в ответ только помотал головой, точно отгоняя докучливых насекомых, буркнул что-то невнятное и захрапел в полную силу…
Итак, судьба Липы была решена, решена вроде бы удачно для него, хотя и с некоторыми оговорками. Ну а дальше включилась бюрократическая машина превратившая рыхлый фарш сырых начальственных рассуждений в крепкую, хорошо прожаренную тефтелю приказа:
«Липовского Льва Борисовича от государственных органов изолировать.
Однако особого вмешательства не понадобилось: государственные органы и СМИ, партнеры и союзники, друзья и знакомые, очень четко уловив чуть заметные дуновения политического ветерка, сами собой, безо всякого внешнего давления дружно повернулись к Липе спиной и тем, что является ее естественным продолжением. При встрече старались перейти на другую сторону, в смысле выехать на встречную полосу – пешком-то они ходить давно разучились. Его перестали приглашать на разные мероприятия и просто в гости. Даже к телефону не подходили, а если уж нарывались на Липу, то начинали бессовестно врать:
– Извините, Лев Борисович, но меня нет в кабинете!
– А когда будете?
– Совершенно невозможно представить! Столько дел, столько дел. Но я обязательно передам себе, что вы звонили…
Ну а что касается публичной активности, то тут и говорить нечего: Липовский покинул газетные полосы и телеэкраны со стремительностью человека упавшего с лестницы: только что мы видели, как он бодро стучал молотком, забивая гвоздь, а теперь только легкий дымок вьется над свежепробитой дыркой в полу…
Поскольку Липа на историческом совете стаи не присутствовал, и о гуманном к себе отношении главного по джунглям удава не знал, то начавшаяся травля была вполне естественно воспринята им как прелюдия к полному уничтожению, возможно даже физическому. Мало ли на него покушений было? И не сосчитать!
В самом мрачном настроении бродил он по своему загородному дому, пытаясь найти выход и ругая самыми последними словами изменников и предателей:
– Жадною толпой теснились вы вокруг, пока я в силе был, но стоило врагам взять верх, как изменились вы и повели себя так гадко!
В широкие окно было отлично видно, как разбегается домашняя челядь и охрана, таща с собой кто что успел схватить, да окрестные селяне, вспомнив далекое революционное прошлое, крушили на металлолом потрясающей красоты забор фигурного литья, хищно поглядывая на барский дом с колоннами:
– Эх, народ, а не пора ли кровопийцу разжиревшего к ответу призвать? Ишь развел тут кулацкое подворье!
И тогда произошло именно то, на что рассчитывал мудрый Каа, и чего не поняли ни кровожадный Шер-Хан, ни старый Балу, ни шустрый Табаки, ни медлительный Акела – Липовский подергался туда-сюда как прилипшая муха, да и сбежал. Мол, если не люб я вам, так навязываться не буду! Гордый оказался…
Весть об отбытии Липовского с места постоянного жительства застала генерала Сундукова на рабочем месте. Он как раз важные мысли обдумывал. Во сне. И тут вдруг зашёл секретарь Василий с докладом – так, мол, и так: был Липовский, да сплыл.
– Ну и хрен с ним! – отмахнулся генерал,
который очень не любил, когда посреди мыслительного процесса будили.– Так по нему особое указание имеется, – Василий почтительно достал из папки бумажку. – Придать сотрудника для постоянного наблюдения.
– Сотрудника говоришь… – Сундуков привёл спинку кресла в вертикальное положение и с ходу принял решение. – Митрича пошлём! Самое ему там место…
И надо же такому случиться, что именно в это историческое мгновенье зазвенел требовательный звонок особо важного телефона с сияющим гербом на диске.
– Кто там у нас за Липовским присматривать будет? – спросил наиглавнейший руководитель
– Полковник Исаев! – отрапортовал Сундуков.
– Митрич что ли? Так он же давно на пенсии!
– Никак нет, по-прежнему в строю! Самый наш опытный сотрудник. Очень тонко обстановку чувствует.
– Да, старую закалку никакая перестройка не берет. Хотя зануда он, каких мало…
– Так это же хорошо, бульдожья, что называется, хватка!
– Ну что ж, Митрич так Митрич…
Получив одобрение наиглавнейшего руководителя, Сундуков облегчённо вздохнул и велел тотчас писать приказ. Что же касается самого Митрича, то он воспринял задание совершенно спокойно: надо проследить – проследим, надо будет нейтрализовать – нейтрализуем. Какие проблемы?
Глава 3
Старый гобелен
Это был самый обычный день, ничем не отличающийся от бесконечной череды дней прошедших и дней грядущих. Утро как всегда не сложилось: тяжелое пробуждение, недосмотренные сны, подгоревшая яичница, которую пришлось выкинуть вместе с тарелкой, и безуспешные попытки писать мемуары, завершившиеся комканием бумаги и швырянием ее в угол.
А ближе к полудню случилось совсем неприятное: стоило Липе расположиться в кресле с книгой в руках, как висевший на стене гобелен с пастушкой у ручья издал странный скрипящий звук и с легким шуршанием соскользнул вниз, накрыв беднягу с головой. То ли гвоздь не выдержал, то ли ткань расползлась…
Перепуганный Липа, ругаясь и чихая от пыли, выскочил из-под гобелена, в порыве гнева пнул ни в чем не повинную пастушку и даже собрался выкинуть ее совсем, как нечто странное привлекло его внимание: пастушка-то оказалась с бородой!
– Не понял… – пробормотал Липа, изучаю столь странную метаморфозу. – Откуда у пастушки борода?
Однако все оказалось куда проще: пастушка по-прежнему любовалась собой в воде лесного ручья, и ее розовые щечки оставались такими же розовыми, а вот на обратной стороне гобелена, которую, собственно, и рассматривал Липа, оказался бородатый мужик.
Мужик сидел в кресле с высокой спинкой и мрачно смотрел в большую книгу с непонятными геометрическими фигурами на обложке, причём вместо лампы на столе стоял череп со светящимися глазницами!
– Колдун какой-то, – довольно равнодушно заметил Липа, рассматривая потертое изображение. – Или алхимик…
Но чем дольше он смотрел, тем яснее становилось, что нечто подобное он видел раньше, – может вместе, может частями, но видел. Это был похоже на долгое и мучительное узнавание старого знакомого, когда правильный ответ нахально вертится буквально перед носом, но в руки категорически не дается. Липа походил вокруг, посмотрел с разных сторон – изображение показалось еще более знакомым, но в чем там таилась изюминка, все равно не прояснилось.