Революция розг

Глава 4

Тени прошлого

Среди бесконечного многообразия человеческих типов встречаются люди настолько яркие, что в любой, самой невзрачной одежде они буквально бросаются в глаза. И ладно бы, если что-то необычное при этом делали, так нет: они замечаются и запоминаются, даже если тихо и спокойно сидят на бульварной скамейке с газетой в руках! Из таких людей получаются отличные политики. Их не надо рекламировать – достаточно один раз показать такого, и вот его уже узнают на улице и в общественном транспорте. Именно таким был Липа.

Митрич же напротив всегда и всюду оставался незамеченным. Надень на него красный плащ с капюшоном, дай в руки огромный топор и пусти на улицу – в лучшем случае решат, что он лесник из службы озеленения, отвернутся и через тридцать секунд забудут. Спаси он при большом стечении народа рыбака утянутого в реку хищным карасем-мутантом, и тогда никто не сможет описать героя: очевидцы с растерянными лицами будут переглядываться и ссылаться на общую неразбериху. Вроде как был кто-то, лазил в воду, а больше ничего… Из таких людей получаются отличные разведчики, способные годами выслеживать врага, выслеживать с самой близкой дистанции и оставаться при этом незамеченным.

Вот Липа в плетеном кресле со скучающим видом обедает под прохладным тентом (фазан, трюфели, немного сыра и полбутылки шампанского), размышляя о магии и ее практических приложениях. Ничего вроде особенного, но на него невольно поглядывают не только соседи по ресторану, но и прохожие.

А вот Митрич, героически вдыхая ароматы хорошей кухни, закусывает на лавочке в соседнем сквере (булка с сосиской и пиво), пытаясь понять, почему объект стал так много времени проводить дома и чем он вообще занимается до глубокой ночи в своем кабинете. Разве кто-нибудь на него смотрит? Да никто! В принципе он может безо всякого ущерба для дела спокойно сесть за соседний столик и следить за Липой оттуда…

К сожалению, денег на ресторан у Митрича не было. Дело в том, что Центр держал своего агента на голодном пайке – и объект не слишком важный, если не сказать вообще никому не нужный, и скудного бюджета на всех не хватает. Тем более Митрич не имел привычки жаловаться на безденежье:

– Если дали мало денег, значит нашли им более важное применение! – размышлял Митрич, подсчитывая скудную наличность. – Страна большая, мало ли какие срочные нужды могут быть…

В итоге ему приходилось довольствоваться маленькой однокомнатной квартиркой на предпоследнем этаже (аккурат напротив Липиного особняка!), одеваться и питаться крайне скромно, и даже подрабатывать в свободное время переводами технических статей по первой своей гражданской специальности ветеринара. А еще он в целях экономии бросил курить, чем очень гордился!

В тот день Липа гулял особенно долго, у Митрича даже сложилось впечатление, что он что-то ищет. И еще этот странный сверток, явно тяжелый, который Липа целый день таскал, не выпуская из рук. Короче говоря, было о чем задуматься! Однако Митрич не забивал себе голову бессмысленными вопросами:

– А куда это он идет? А что это он ищет?

И не пытался предугадать дальнейшие действия объекта – просто шел в пяти метрах позади, ни о чем особенно не думая. Абсолютно незаметный, серый как асфальт и неприметный как тень. Но, как и от тени, уйти от Митрича было невозможно.

Итак, Липа бродил по городу со свертком, а Митрич упорно следовал за ним. Что же искал наш начинающий волшебник? Всего лишь место проведения найденного в книге магического ритуала, с вылезающей из клубящегося облачка фигурой.

– Чтобы это могло значить? – бормотал Липа, рассматривая подробности через большую лупу. – Что?

Ответа не было, но сердце билось чаще в предвкушении открытия. Ведь пока все магические опыты приводили только к появлению разной бессмысленной ерунды. Тот же череп в принципе не мешал, – светит себе и светит, а что зевает иногда, клацая челюстью, так к этому быстро привыкаешь.

Зато отделаться от непонятно как получившейся мерзкой твари с огромными ушами и запасной головой на месте хвоста оказалось непросто. Тварь с отчаянным писком носилась по всему дому и пожирала все, что попадалось ей на пути. Поскольку голов было две, ела тварь тоже за двоих, отчего росла, как говорят в сказках, не по дням, а по часам.

Пока Липа размышлял, она достигла размеров небольшой собаки и стала как-то странно посматривать на своего творца. Пришлось сарделькой заманить ее в крепкий мешок и под покровом ночи бросить с Карлова моста в воду…

Так что теперь Липа возлагал большие надежды на грядущий эксперимент, поскольку, несмотря на полную неопределенность происходящего, там имелась человеческая фигура. Оставалось найти нужное место по довольно четкому и подробному рисунку.

Это была старая-старая мельница, притаившаяся на берегу речки Чертовки недалеко от Великоприорской площади. Липа тщательно осмотрел обросшее мхом колесо, маленькие окошечки, островерхую крышу и, устроившись в скрытом от посторонних глаз закутке у самой воды, открыл книгу на нужной странице.

– Да, похоже здесь… – Липа еще раз осмотрелся. – Теперь надо дождаться захода солнца…

Он повторил про себя заклинания, достал из кармана потребные для действа предметы – огарок свечи, высохшую куриную лапу, половинку кирпича и кусочек мела, разложил все это вокруг и стал ждать…

Обладай Митрич минимальной фантазией, поведение Липы его бы сильно озадачило, возможно, даже испугало. Но он к счастью был лишен этой совершенно бессмысленной черты, поэтому, найдя точку, откуда можно было незаметно вести наблюдение, расположился там и стал ждать дальнейших событий. И было так…

Вечер пришел с роковой неизбежностью старости. Солнце еще виднелось среди шпилей, крыш и флюгеров, но в провалах улиц уже царил загадочный сумрак. Переулочек подле мельницы был странно пуст, точно невидимый, но грозный страж своим ледяным дыханием отпугивал от него случайных прохожих. А еще там, где сидел Липа, вдруг стихли все звуки, как будто исчез разом весь окружающий город, даже журчание воды в замшелом колесе стало почти неслышным и воздух – до того сырой и прохладный от близости реки, потеплел и пришел в движение.

Все эти явления оставили Митрича равнодушным, а вот действия Липы сильно заинтересовали: тот сперва размахивал сухой куриной лапой, а потом мелом написал что-то на половинке кирпича и бросил в воду.

«Что он делает? – Митрич незаметно сменил позицию и оказался совсем рядом. – Какой-то особенный способ связи? Первые признаки помешательства? Ловушка?»

Но тут послышалось легкое потрескивание, совсем как перед грозой и около Липы сгустилось светящееся облачко похожее на дверь. Даже подобие ручки торчало вбок, переливаясь и вибрируя. Оно становилось все плотнее и плотнее, наконец, Липа, ломая от волнения спички, зажег свечу и сделал ею странное круговое движение.