Рейдеры
Шрифт:
– Десяток! К бою!
Александр мог не отдавать команду, все подчиненные уже, забыв про стеснительность в присутствии женщин, разделись до трусов и теперь лихорадочно надевали поддоспешники. Досифей метался между всеми, успевая помогать тем, кто уже надевал латы. Рядом с ним пытался помогать и сын Леона. Но у него это получалось пока плохо.
Их пароход, служивший штабным кораблем, на котором размещался начальник конвоя, гудками освобождая себе путь, рванул к авангарду колонны. Начальник наверняка по связи уже знал, что случилось впереди, счел необходимым быть на месте самому. Пулеметы к этому моменту уже замолчали. Пароход вышел из левой излучины Оки, и всем стала понятна причина стрельбы. Авангард остановился
Пароход повернул и медленно двинулся к берегу. Точнее к челнам, потому как свободного места, чтобы пристать к берегу, не было. Позади раздались шаги. Романов обернулся. Подошел начальник конвоя.
– Александр! Я сейчас сойду на берег. Нужно разобраться, что тут случилось. Исходя из доклада командира авангарда, он отдал команду на открытие огня, увидев, что неизвестные штурмуют Муром, выбили ворота и прорываются в город. А им там, мягко говоря, были не рады. Некоторые, как видишь, уничтожены или выведены из строя, многие сбежали мимо города в лес. Но и защитники попрятались. Ты и твои люди меня сопровождают. Технику тут, пока с плавсредствами напавших не разберемся, не выгрузить. Поэтому пойдем с тобой пешком. Готов? Как рука?
– Как пионер, Владимир Викторович! Рука зажила.
– Хорошо, командуй!
Пароход, раздвинув насколько возможно пустые челны, остановился. На ближайший челн матрос перебросил мостик, и через него сошли на берег. Восемь бойцов со скутумами взяли начальника конвоя в «коробочку», закрыв его от возможных злобных лучников. Александр, Леон и Досифей шли впереди, внимательно осматривая окрестности.
Дошли до попавших под пулеметный огонь. Действительно, убиты были далеко не все. Часть раненых уже пришли в себя, пытаясь в меру возможностей отойти или отползти в сторону с их пути. И таких было немало. Но и тех, кто уже умер или умирал, хватало. Процессия петляла, обходя лежавших. Подошли к городским воротам. Точнее к проему в стене, где раньше они были. Неподалеку стоял брошенный таран, с разгорающейся от горящей смолы крышей. Крыша из кожи, обильно политая водой, горела плохо. За остатками сломанных ворот поодаль виднелась жидкая баррикада. Можно сказать, подобие баррикады. Правильнее было назвать это завалом из частей заборов и бревен спешно разобранных ближайших строений. Видимо, у защитников города было слишком мало времени. Где-то на забрале одной из воротных башен мелькнуло и исчезло чье-то лицо.
– Стой! Черепаха! – скомандовал десятник, остановив группу шагах в двадцати от взломанных ворот. Хотя из десятка воинов «черепаха» была, скажем прямо, так себе. Однако доспех плюс имеющиеся ростовые щиты обеспечивали достаточную степень защиты и самим воинам, и прикрытому ими человеку.
– Мы посмотрим. Движение – по команде! – И махнув рукой Леону с Досифеем, осторожно двинулся вперед.
В самих воротах уже пришлось перешагивать через убитых. Обойти возможности не было. Эти погибли от ран, сделанных холодным оружием. В телах некоторых торчали стрелы.
За баррикадой виднелись головы сбившихся в нечто похожее на строй защитников. Романов с подчиненными, осторожно ступая, перебрались через завал и остановились перед ними. Строй состоял примерно из сотни бойцов разного возраста от юнцов до стариков. По оружию и доспеху профессиональными воинами были два десятка человек в центре построения.
Остальные – явно городское ополчение, одетое в то, что было, и вооруженное тем, что нашлось. Правда, на стенах виднелись и лучники, внимательно следящие за спускавшимися с баррикады чужаками. При виде их, по строю раскатился вздох то ли облегчения, то ли удивления. Смотрели на них, как на чудо – во все глаза. Некоторые даже забыли, зачем они здесь, опустив щиты и оружие. Помедлив, Александр воткнул меч в землю, показывая, что они пришли с миром. Глядя на него, Досифей убрал палаш в ножны, щит закинул за спину, а Леон просто положил меч на плечо.– Я – десятник князя Вяземского. Это мои люди. Кто у вас старший? – задал вопрос Александр, сняв шлем.
– Погибли. И старейшина, и воевода, – после паузы последовал ответ от крепкого темноволосого воина в центре построения. На нем была кольчуга, на голове обычный нурманский шлем и большой круглый щит. А вот в качестве оружия в руках держал не типичную для образа викинга саблю. Но он им и не являлся – Александр уже мог отличить морских разбойников от жителей сухопутья.
– Значит, ты сейчас за старшего? Я правильно понял?
Воин промолчал. Строй так же ответил безмолвием.
– Мне не важна должность, – продолжил Романов, – мне нужно знать, с кем можно говорить. Скажу сразу – говорить буду не я. Я – просто воин. Там, – Александр махнул рукой за спину, – сейчас ждет вашего слова человек князя, который имеет право принимать решения. Если у вас некому с ним говорить – мы уйдем. И что тут будет дальше – это не наша печаль. Так что? Ты – старший?
Строй ожил, люди заговорили вполголоса и, наконец, вытолкнули вперед все того же здоровяка.
– Люди разрешили мне говорить от их имени. Но предупреждаю – все важное я буду говорить и делать только с их согласия, – вынужден был согласиться с ролью старшего тот.
– Хорошо! Досифей! – Александр повернулся к Досифею, и тот, все поняв без перевода, полез снова на баррикаду.
– Ну, чего в строю маетесь? – Александр решил немного разрядить напряженную обстановку. – Мы на вас нападать не собираемся, враги, думаю, тоже. Стол, что ли, сообразили бы, да на чем сидеть. В ногах же правды нет, не так ли?
По строю снова пронесся шум. Человек, определенный Александром как старший, повернул голову и что-то сказал соседу справа. Тот в свою очередь перекинулся парой фраз со стоявшим позади него. После этого из строя выбежало по направлению к ближайшим домам несколько человек, и минутами позже между строем и баррикадой стоял стол с двумя лавками друг напротив друга. А тут и начальник конвоя спустился с нагромождения предметов, названных баррикадой.
– Это начальник конвоя Самсонов Владимир Викторович, боярин князя Вяземского.
В толпе окончательно распавшегося строя снова загомонили. К этому моменту из-за ближайших домов появились еще люди. В основном пацаны, разбавленные некоторым количеством женщин. Мужчин, даже стариков, не было. Видимо, все были либо в строю, либо на стенах.
К столу от горожан подошел воин, назначенный обществом, и с ним еще двое. Как заметил Романов, стоявшие в строю слева и справа от представителя.
– Глеб, сын Могуты, – представился первый. – Купец я. А это мои родственники – Ижеслав и Найден.
Самсонов, сделав пару шагов, первым протянул руку купцу.
– Здравствуйте! Владимир сын Виктора, боярин князя Вяземского.
Тот вначале замешкался, не понимая, что делать с протянутой рукой, но быстро и молча исправился. Ну да – не часто, видимо, ему приходилось общаться с такими важными людьми. И жест рукопожатия был незнаком, но купец интуитивно его понял. Самсонов пожал руки и его родственникам, и коллегам по переговорам. После чего расположился за столом, сделав приглашающий жест Александру и Леону. Они сели по бокам Самсонова, Досифей и остальные воины остались за спиной.