Рейс по ту сторону смерти

Ой, да и ладно, нам не жалко и некогда. Спустили с поводков свору отморозков. Умно, упорядоченно. Парни разбились на ватаги до десяти рыл в каждой, выбрали главарей, или главари сами себя выбрали. Ну и пофиг, лидер говорил только с вожаками. Жёстко говорил, командовал. Спрос за их ребят с них. Про спрос они в курсе, знают Джека, да и нас тоже. Ребята нас весьма огорчили - все, как один, не задавались моральным выбором, он вообще, кажется, существовал лишь в наших головах. Не было тупых вопросов, лишь упоение жизнью и любимой работой. Красавчики! Циничная эффективность - их натура. Даже за нас лезли. Местные хорошо помогли с буксировкой, добрые у них лодки, нам пригодятся. Вот с них ребятки и начали. Продавцов той лодочки повстречали - повезло, никто не мешал, и парни Маленького Бони всё сделали сами, даже с удовольствием. Мы с Плюшем их подстраховали немного. Нормально у них получилось, только Бони на меня оглядывался. Узнал что ли?

Но не время этим заморачиваться. Всё должно идти отдельно, вовремя и в меру. По графику у нас намечалась беседа с местным старым казачеством. Пушок с Петей ушёл с их дедами говорить, а мы с Плюшем забрали местных, поделив русскоговорящих, и приступили к реализации плана. План не жёсткий, как программа, оставили зазоры для импровизации. Пиратский джаз - во мне пела "Серенада солнечной долины". Казачата явно жгли за собой мосты. Чего там деды решат, их интересовало чисто теоретически, они всё для себя решили. Им с нами понравилось - а с кем ещё так весело в-о-о-о-т такое вытворять!?

Сразу пошли к агенту. Тут на острове приличные люди дверь запереть ленятся, а этот гад даже собачками обзавёлся. Но собак нужно тренировать, а ему, видать, было некогда. Пришлось мне в прошлобудущем поработать собачником. Не кинологом, а именно собачником. Это такие злыдни в "мебельном" фургоне. Рано по утру проедет фургон по ещё пустым улицам, и детки не увидят больше дворовую любимицу Найду или обаяшку Шарика. Мерзкое ремесло, однако, пригодилось. Берём жердь с хитрой петлей... Пёсиков даже не закоцали, Клык с Зубом имеют на них виды. Повезло псам, увидят дальние берега. Агент по ним скучать будет, наверное. Чудом гад в живых остался, но совсем не рад, чудак. Всё-то ему было непонятно, кто пришёл и зачем. Сделал урода, не впадая в транс. Всего-то рукоятью пистоля пальчик дяде сломал. Два раза. Запел милейший, сдал адреса и контакты. Но мне это не очень важно. Агента ж как-то надо в себя влюбить, чтоб пожалел сироток и не желал нам зла - написал начальству, что мы тихо-мирно отбыли тонуть в море. У него две дочки, близняшки, пиратский джаз - жёсткая музыка, не для деток, отправили их на наших "голландцев".

– Мужик, ничего личного, но ты достал тебя уговаривать, - как извиняюсь перед ним.
– К тому же я тебе не верю. Твои дети уйдут с нами. Мы кое-куда собрались, одолжишь деньжат в дорожку? Вот и умничка, а в благодарность, клянусь, девчонок пальцем не тронут и отпустят, когда и если придём. Ты уж постарайся, чтоб у нас получилось. Лады?

– Как я могу тебе верить?
– простонал бедняга.

– Верить не надо - всего лишь надеяться, не скучай тут без нас, - прощаюсь с дядькой, - Ваня, на контакт с обеспечением, бегом. Парни, всё нужное складываем на скатерть, связываем. Тюк на телегу, дальше налегке пойдём.

– Дальше?!!!
– задохнулся восторгом Митя.

– Конечно. Ночь длится, сил прорва, чего тупить?

Напрасно смерть изображают костлявой ведьмой в балахоне и с косой, она той ночью в каторжном рванье, шмыгая чумазым мальчишеским носиком, гуляла, лазила через заборы и в окна, шутила и смеялась с нами, среди нас. В джаз-банде общего пиратского беспредела мы вовсю дудели в свою трубу - грабили и мочили барыг, ростовщиков, сутенёров без жалости, даже с прибаутками. Нам с ними, бывшими католиками, детей уже не крестить. Местным ребяткам тоже, для того их и отдали мне и Плюшу. На зачистку, чтоб повязать, каторжане-то итак все повязаны.

– Ребята, кто возьмётся? Что-то у вас личики побледнели. Никто не возьмётся? Тогда я сам. Сюда смотреть, уроды! Вот так, салаги!
– ору вытирая кортик о камзол жмурика, чувствуя себя как надо - последней сволочью... Идём дальше, новый адрес, та же сцена, но...

– Моя очередь, - кто-то спокойно откликнулся в сознании. До меня не сразу дошло, что это ж... Захарушка мой! Я охренел, пацан уверенно взял управление на себя. Я считал, что готов ко всему - фигушки, дальнейшее воспринималось как бредовая постановка, кино - сказалась подростковая горячность, неопытность...

– Дай-ка мне!
– решительно заявляет Митя.

– На...

Никакой истерики. Пацан отрабатывает удары...

– А можно мне?
– спросил Гриша застенчиво на следующем клиенте.

– Митяй, дай ему ножик.

Куда делась Гришина застенчивость? Парень сросся с оружием, Захару аж завидно и стыдно. Легко возвращаю себе контроль.

– На, Зак, - Гриша с сожалением возвращает кортик.

– Джордж, я буду не я, если ты не получишь очень хороший нож.

– Джордж? А, это я, по-вашему. Тогда ладно. Что дальше, атаман?

Хм, атаман в их интерпретации - это не шутка, всё ж делаем серьёзно. Каждый занят своим: кто-то рубит, кто-то возит, кто-то на стрёме, и чтоб потом загорелось, надо подсуетиться...

***

Хотя, сколько не суетись, нет предела совершенству. И времени тоже нет. Под утро в бьющийся в истерике городок вошли первые солдаты частей, расположенных неподалёку с явным намерением покарать негодяев. Значит пора нам, мы-то не причём, и вообще не местные. У нас с негодяями свои счёты - захватили морячки наши корабли на том основании, что на них, видите ли, не написано, что они наши, и они, негодяи, большие и много их. Погрузили добычу, честных работяг и пассажиров загнали в трюмы, как скотину на продажу. А нас, несчастных сирот, вообще хотели выгнать из родной тюряги. Да и ладно, чего ругаться-то, рому хватит на всех.

Как всех леворлюционных матросов, их сгубила жадность - очень многие не смогли оторваться вовремя от грабежа. И немножечко демократия - устроили выборы атаманов, целых трёх, у нас же всего три корабля было, и митинг-пьянку-концерт. В разгар народного праздника с гулянья вернулись наши ватаги. Деды-опекуны, выразители наших интересов, получили в прениях дополнительные аргументы и незамедлительно их выдвинули, свернув прения нахрен. Правда, пацанам дела-то, в основном, было - только храпящих пиратов в трюм сволочь. Или в море выкинуть, кому не спалось.

Вот именно тогда впервые ребята напрямую прочувствовали на себе нашу власть в полном объёме. Так уж мы себя повели, что стал им ясен простой выбор - или остаться на пристани, или заткнуться и делать, что велят. Две ватаги мальчишек ушли за своими атаманами, всё по-честному, их никто не удерживал, дай Бог им удачи, маленьким братцам. Но большинство выбрали нас, корабли, море и пиратскую судьбу навсегда. Хотя в тот раз управились быстро, собрали-распихали по судам остатки, запрыгнули в шлюпки и потащили корабли на рейд. На выходе из бухты погрузились сами, подняли лодки, и полюбовались живописным восходом. Выпускной, блин, да и только!

Уходим на запад. Позади "вороньё и гробы", мы ж пираты. Сгорели дворец губернатора, портовые склады, дома состоятельных горожан. Хотя, судя по дымам на горизонте, ещё не сгорели, но сгорят точно. Приятно полюбоваться на дело рук своих, полезно перед сном, чтоб совесть спать не мешала. Да, хорошо поработали, и мальчишки молодцами, только погонять их. Передал своих пацанов Люту, чтоб покормил и спать уложил. И самому надо немного поспать...

– Выходи на палубу, стройся!

Блин, нафиг так орать? Что они ещё затеяли? А! Лют что-то говорил про построение. Пойти посмотреть что ли? Всё равно своими воплями поспать не дадут.