Резервист

А так на меня давили. Я ведь тоже на Васильева рапорт написал, как и на тех бойцов и офицеров, что с ним ушли. Написать рапорт можно по-разному, но тут я жёстко топил всех. Неподчинение приказу, дезертирство, угон военной техники. То, что ушли те бросив нас, я вменял вину им, и жёстко стоял на своём, рапорт мой завизировали в штабе той бригады, где мы вышли, и дальше по инстанции пустили. До главного штаба рапорт дошёл, но его там порвали, о чём я в курсе. Ту цидульку Васильеву выдал один из замов командующего, а получается тень провала выхода с потерями падает и на него, вот и постарался замять дело. Не помогло, командующий обнаружил мой рапорт следующем же утром, а это сегодня, на своём столе. Мне не сложно сделать копию было, телекинезом лист наружу, и дрон закинул в кабинет. Командующему довольно сильно искажённую версию докладывали, а тут всё как есть, тем более освобожденные крайне негативно были настроены к тем, кто не пошёл выручать их. Трусы, и недо*оски, это самые лёгкие эпитеты коими их награждали. У спасённых брали интервью множество журналистов и военных корреспондентов и те многое порассказали о своём выживание в лагере. Как мы их спасли. Самый большой ажиотаж вызвало видео, там было с момента как мы покинули Донецк, и до возвращения к нашим с бывшими узкими на руках. Съёмка нарезана была фрагментами, получился полуторачасовой фильм-экшэн, со мной в главной роли, вот и получилось занимательное зрелище. Там многие себя узнали из моих бойцов, в фильме они были показаны с очень хорошей стороны, ну кроме ушедших. Эти как раз наоборот, в самом худшем виде. Я выложил видео уже находясь в камере, четыре часа назад, и к слову сам фильм заканчивается тем, что меня арестовывают, разоружая, и увозят в неизвестность. И надпись, «Фильм снят по реальным событиям». Как часть бойцов отказалось со мной идти, тоже было хорошо показано. Неприятно, я стоял как оплёванный, меня предали, и это в фильме тоже было. Не стоит думать, что это месть, мне просто было скучно, а удалять уже не стал. Пять миллионов просмотров за четыре часа. О моём аресте уже было известно, и это спасёнными было воспринято негативно, очень сильно недовольными были. Васильева военная прокуратура не тронула, более того, на данный момент он уже капитан и командует моей бывшей ротой, представлен к награде. Её приостановил командующий, прочитав мой рапорт. А так контрразведчики, что меня допрашивали, сказали, что роту придётся формировать заново, психологическая устойчивость в роте на нуле. Те что со мной пошли, относились к выжившим при выходе, с откроенным презрением, а те чувствовали свою вину. Похоже решили раскидать их по разным частям, и набрать новых новобранцев.

По допросам, контрразведка выясняла кто мне помог с данными по тылам противника, раз мы так легко дошли, значит кто-то помог. Именно мне. Васильеву явно не помогали, и это было видно. И что это за оборудование, от которого противник выходил из строя? Везде я отвечал, что давал подписку о неразглашении и не имею права говорить на эту тему. Даже кто дал подписать, не сообщал, тоже не могу разглашать, так что по освобождению всё что нужно те показания взяли, а что в действительности хотели узнать, не смогли. Другое дело следователь военной прокуратуры. Он не занимался моим рапортом на Васильева и части бойцов роты, и о их дезертирстве. А я копию рапорта направил и в военную прокуратуру. Дежурный нашёл на столе, вернувшись из туалета, и завизировал. Там уже передали другому следователю, но ему сегодня позвонили и приказали пока отложить всё. Если уж верха стопорят, то что мне дёргаться? По мне в принципе тоже такой приказ пришёл. Уже было решено, виновных тут нет, просто ситуация так сложилась. Так что чего тут рыпаться, просто время тянул. И вот снова конвой, я быстро убрал вещи, и меня сопроводили к следователю, вернули вещи и сказали, что следствие закрыто. Сказал тот это с очень недовольной физией. У него ко мне была острая антипатия. А при первом допросе, когда тот спросил, как сильно меня гнетут такие потери, на что я с лёгким недоумением ответил, что мои подразделения потерь не понесли, даже раненых всего двое, да и те легко. Так тот сказал, что о группе Васильева говорит, и на мой резонный вопрос, почему меня должно волновать чужое подразделение, я за него не отвечаю? Долго и пристально на меня смотрел, а я взгляд не отводил. Вот с тех пор тот сильно и не возлюбил меня.

Покинув изолятор, автомат и пистолет мне не вернули, сказали в часть отправили, немногочисленные вещи, что были при мне на момент ареста, и телефон, вот вернули, остальное в хранилище было. На выходе из изолятора целый митинг, требовали меня выпустить. Что-то желания никакого не было встречаться с людьми. К тому же тут посыльный был, командующий хотел поговорить. Меня вывели с двумя сотрудниками через служебный выход, с чёрного входа в общем. Там на машине в штаб. Командующий был недоволен. Это чувствовалось в эмоциональном плане, хотя внешне не демонстрировал. Внимательно выслужил описание всех приключений, недовольно цыкнул на мои слова о дезертирстве части роты, и сообщил что не рекомендовано больше доверять мне какие-то подразделения под командование. С этой минуты меня переводят сюда, в штаб, в один из отделов. К топографам мне направляли. Ну и под конец подсластил пилюлю, сообщив, что мой рапорт о награждениях отличившихся бойцов и офицеров подписан. Покинув штаб, я сразу домой поехал, такси вызвал, наличка была, душ хочу принять, а дверь закрыта, и ключ не подходит. На звонок долго не отвечали. Понятно. В квартире все, тёща с тестем, жена, дочка вот в садике, но не пускают, сменили замок. Вышел тесть, вынес два чемодана вещей и сказал, что Нина меня не хочет видеть, попросил больше не приходить. Кажется, догадываюсь почему. С ней тот военный следователь, что моё дело вёл, долго разговаривал, о чём не знаю, но видимо наговорили нужное им. Да плевать. Пусть всё что им дал, отступными будет. Теперь хоть с Ирой и Машей заверчу отношения, а то хожу вокруг них как кот вокруг миски со сливками.

– Ясно, - кивнул я.
– Не появлюсь больше. На развод подам сам.

Тесть только кивнул и ушёл в квартиру, щёлкнув замком. А я старясь задавить лыбу, в Нине мне нравился только секс, поскакал вниз по лестнице, там камер нет, и убрав чемоданы в хранилище, легко спускаясь, направился к парковке. Забрал «Газель», запасной ключ в хранилище был, а документы на машину в одном из чемоданов, и покатил прочь, выискивая в телефоне адреса адвокатской конторы по бракоразводному, и ближайшую гостиницу. Хочу номер снять, душ всё ещё желаю принять. А тут слежка за мной, и очень хорошая. Когда я припарковался у одного из домов, тут на напрем этаже офисы, меня интересует адвокатская контора, хорошая, отметил, что пять машин меня сопровождало, то и дело меняясь, девять сотрудников наружки.

– Да и чёрт с вами, - пробормотал я себе под нос, проходя в офис.

Дальше записался к адвокату в очередь, сегодня в три часа дня, у того очередь, причина мной указана. А вообще секретарь, выяснив у меня по семье, сообщила, что можно для начала попробовать расторгнуть брак через ЗАГС. Однако у меня несовершеннолетний ребёнок, могут не подписать, особенно если Нина откажется. Придётся оформлять всё через суд исковым заявлением, в этом случае и потребуется адвокат. Поэтому и записался, и какие документы нужны выяснил. Квитанция об оплате судебного сбора в размере четырёхсот рублей, копия паспорта и ИНН истца, копия паспорта и ИНН ответчика, если есть, свидетельство о браке, можно и дубликат. Данный документ изымается и остается в материалах дела. Ну и копия свидетельства о рождении ребенка. Всё это у меня было. Дальше подаётся заявление в суд. Это как раз работа адвоката. Поэтому я не отменил время записи, и покинув офис, поехал в гостиницу. Она тут же дальше по улице. Сняв номер на два дня, душ посетил, и переодевшись в парадную форму, на которой и была пока единственная награда, отдав полевую форму в стирку, тут была такая услуга, поехал в ЗАГС, адрес у меня был.

К сожалению, моя ослепительная улыбка и форма с наградой не произвели на работницу никакого впечатление. Внимательно изучила документы и сообщила, что нужно письменное согласие супруги. Однако и тут она помочь не сможет. Только суд решит всё по разрыву брака. И причина в ребёнке. Назначить алименты и всё такое, только через них. Взяв нужные справки из ЗАГСа, я поехал в столовую, поел там, а слежка не прекращалась, после чего вернулся в номер. А в три часа дня посетил адвоката, оставил аванс, договор на сопровождение бракоразводного процесса оформили, после чего тот и начал работу. Тот сам посетит Нину и возьмёт у неё письменное согласие на развод. Я звонил Нине, трубку не брала, а тёща, которой набрал следующей, даже слова дать не дала, только обматерила, нехорошими словами. В общем, общаться с этой семейкой я не желал категорически, пусть адвокат с ними работает. Тот снял ксерокопию паспорта, мы оформили доверенность у нотариуса, он в соседнем офисе, и всё, тот представлял меня. Обещал всё сделать как можно быстрее. Платил я щедро. Что по паспорту, то я не срочник или контрактник, паспорт сдавать в военкомат не нужно, поэтому он был у меня в наличии. Что по сегодняшнему дню, мне дали привести себя в порядок, а завтра с утра добро пожаловать на службу. Там оформят в отдел, перевод уже подписан, с командиром новым познакомлюсь, и начну работу. За этот день всё что хотел успел, поэтому посетил мини-пекарню, купил свежего горячего хлеба целый поднос, несколько пакетов пирожков и пирогов, потом относил к «Газели», где и убрал всё в хранилище. Я уже оценил это приобретение и нарадоваться на него не могу. А когда поставил машину на парковке, ко мне и подошла эта парочка, двое, военные корреспонденты, причём один был знаком, очень известная и уважаемая личность. Легендарная даже. Познакомились, поздоровавшись, но поговорить я отказался, разведя руками.

– Мне запретили говорить на эту тему, даже подписал акт о неразглашении, -сообщил я, причём чистую правду. Чтобы не накалять обстановку, с меня и взяли эту подпись. Дал, что уж тут?

– Ваших бойцов сегодня награждали торжественно, мы только что оттуда, сам глава ДНР, но вас мы там не обнаружили. Вас будет награждать позже?
– уточнил старший корреспондент.

Хм, а меня в извечность о том, что будет награждение бойцов, не поставили. Впрочем, я в этом подразделении уже не числюсь, но могли хотя бы из вежливости пригласить.

– Нет, награждать меня не будут. Тут тоже закрытая информация, лишь скажу так. У меня был шанс, воевать как положено, или наплевав на карьеру, спустив её в унитаз, и спасти наших из лагеря. Что я выбрал, вы знаете. И не жалею. Если бы ситуация повторилась, я бы поступил также. Карьера меня не интересует, как и военная служба. Я ношу форму пока воюю с нацистами. Это всё что я могу сказать.

– А по фильму, который вызвал такой ажиотаж? Не всякий Голливуд подобное может снять. Такой уровень графики. Это вы как объясните? Всё же фильм восемнадцать-плюс.

– А что, уже вышел?
– заинтересовался я.
– Не знал, надо будет посмотреть. Последние двое суток я не имел доступа к средствам связи. Что по записям, я вёл съёмку с нагрудной камеры и с дрона, все записи перед выходом к нашим, передал военн… Хм, закрытая информация. Не думал, что парни так быстро сработают.

– Какие планы на жизнь?

– Закончить развод, и служить дальше до конца войны.

– Разводишься?
– удивился корреспондент.

– Да, жена выгнала с вещами. С ней следователь поговорил, видимо нашёл что сказать. Я предательства не прощаю, так что развод скоро произойдёт. Адвоката уже нанял, обещал всё быстро сделать.

– Некрасивая ситуация, - покачал собеседник головой, но камеру не отпускал, что в руке держал, та направлена была на меня.

– Да нет, я не расстроен.

Мы ещё немного пообщались, и расстались, от моего предложения посетить местный ресторанчик русской национальной кухни, за мой счёт, те с большим сожалением отказались. Их машина ждёт, уезжают к Мариуполю, где идут бои. Попрощавшись с корреспондентами, подумав, я вернулся в машину, и покатил к штабу. Отдал документы на переоформление, и найдя своего будущего командира, полковник тот, познакомился, и смог уговорить его дать мне завтра отгул. Уговорил. Причём, тот два свободных дня выделил, хотя я просил один. Второе от себя. Объясняли ему, что с женой развожусь, выгнала, уже адвоката нанял, не успел найти место для жилья, и решил на завтра это оставить. Вот и вошёл в положение. Уже потом пробив по номеру, кто полковник, узнал, что тот сам два месяца как развёлся, и шёл тот тяжело, с судом. Остался тот с одним портфелем, и всё, стольное супруге и трём детям досталось. Так что вошёл в положение. А планы у меня такие, как стемнеет, полететь в Геленджик, купить ту двухкомнатную квартиру со всем дополнением, что с ней шёл, и оформить. Дня хватило, но раз два давали, поживу там, приду в себя. Передышка нужна, а то всё задолбало.

Направлялся на машине обратно к гостинице, там пережду время до наступления темноты, потом скину с хвоста наружку и полечу к Чёрному морю, а пока ехал, размышлял. Я конечно обиженным должен выглядеть, чувствовать себя, но мне пофиг на то что награды за спасение узников могу не ждать, другого чего тоже. Это меня так наказали, командующий сообщил. Типа, поперёк батьки в пекло полез. Я ведь роту должен был подогнать к Гуляйполю, её там должны были использовать для охвата города при вскрытии обороны, перерезать тылы. Впрочем, попытка была, но не удачная, и без нас обделались. А в вину мне ставят, не привёл своё подразделение, хотя там даже оборону не прорвали. Впрочем, я правду сказал, действительно, если бы вернулся в прошлое, ничего бы не изменилось. А по прибытию к гостинице, был встречен если не толпой, то близко. Тут и освобождённые из бывших узников, который врачи осмотрели и лечили амбулаторно, и их родственники. Да и вообще зеваки. В общем, пришлось пообщаться, а то ещё до несанкционированного митинга дойдёт, да и вообще стоит провести время. К счастью, с темнотой запал у людей прошёл и начали расходится, и я там по-тихому слинял, оставив свою машину на парковке, в ней и переоделся в гражданское. На автобусе до окраин доехал, там велосипед, пустынная местность, и вот на вертолёте лечу в сторону Чёрного моря.