Режим безвизового въезда. Обратно

Я аж возмутилась, я что, алкоголичка какая–то? Потом, вспомнив, что я ни разу не отказывалась от бокала этого божественного напитка, прикусила себе язык.

— Ну, я вас слушаю.

Мы с Андреем переглянулись. И я решила излагать.

— Матвей Дмитриевич, помните, вы передали мне письмо от Марины?

Профессор молча кивнул.

— Ну, так вот, — продолжила я, — пару часов назад я его прочитала. Марина в больнице, и с ее слов, может не выжить. В общем, я отправляюсь в свой мир.

— А я еду с ней, — добавил Андрей.

Профессор переводил взгляд с меня на мужа, с мужа на меня. Остановился на мне, видимо более сумасшедшей.

— Настенька, вы понимаете, что вы оттуда можете не вернуться? И я не в силах буду что–либо сделать!

— Понимаю, — чуть слышно ответила я, — но на точках отправки тоже люди работают, в конце концов, всем кушать хочется.

Профессор помотал головой.

— Как ты думаешь, почему у нас все есть? Хорошая работа, шикарный дом? — профессор всегда переходил ко мне на «ты», когда начинал объяснять элементарные вещи. В его понятии элементарные.

— Чтобы не брать взяток, — с грустью закончила я.

— Правильно, иногда цена ошибки не стоит тех денег, которые за нее заплатили. Но, ты права, мы тоже люди. Может тебе удастся убедить.

Я слегка повеселела.

— К тому же, — добавила я, — всегда есть проводники.

Профессор наморщился.

— Здесь я тебе не помощник, если найдешь их — молодец.

Так и подмывало спросить: «Конкуренции боитесь?» Но я удержалась, ибо не стоит прикалываться над человеком, которому обязана практически жизнью.

— Ну и последний вариант, — я покосилась на Андрея, — ведь Андрей с Аленой всегда смогут пройти в мой мир? Вы пропустите?

Андрей смотрел на меня как удав на бедного зайчонка. Но ничего не говорил. И то хорошо, я не готова к перепалке.

Профессор тоже покосился на Андрея.

— Пропущу.

Я выдохнула. Хотя какой–то вариант.

— Давайте тогда не будем медлить. Профессор, скажите, как нам найти точку отправки?

— Очень легко. Со стационарного телефона набираете номер, — он протянул мне бумажку с набором цифр, — там вам автоответчик говорит адрес. Вот и все. И во всех мирах так.

— А если кто–то случайно наберет, — подал голос Андрей, — и он узнает адрес.

— Ну и что? — пожал плечами профессор, — ну придет он, надо же знать, зачем пришел, озвучить.

— Ну а если кто из клиентов проболтается? — это уже я начала искать дыры в системе.

— Настя, если кто не из нашего мира, мы это сразу видим. А если из нашего хотят побывать в другом, то тогда это другой разговор. Такие люди очень дотошно проверяются.

— Ладно, это неважно. Пошли, — кивнула я Андрею.

Он сглотнул, уставился на камеру пыток, куда приглашал нас профессор и, готова поспорить на мой новенький Пежо, у него промелькнула мысль остаться.

Я изогнула бровь.

— Да иду я, иду, — пробубнил Андрей. — А как это раб..?

Дежа вю.

Фууу, говорила, что больше по мирам не гуляю. Андрею явно было не лучше.

— Это каждый раз так? — глотая воздух, спросил супруг.

— Угу… А если обратно через проводника, то еще хуже.

У Андрея округлились глаза, а я мысленно заржала. Так и надо, нечего со мной таскаться.

Я вдохнула. Как будто ничего и не поменялась, опять ничего не почувствовала. А еще говорят, что стены греют. Ну–ну.

— Куда теперь?

Я пожала плечами.

— Надо позвонить, поехали, купим по телефону и симке.

Мы добрались на маршрутке до первого салона сотовой связи. Вот что странно, из мира Андрея мы уезжали где–то в 2 часа ночи, а здесь было 9 утра. Интересно!

Молодой человек в салоне подскочил к нам чуть ли не с песнями и плясками. Мы вернули его на землю, сказав, что нам надо 2 самых простых телефона с двумя работающими сим картами. Он как–то сразу погрустнел, но выдал нам необходимые средства связи.

Мы вышли на улицу.

— Ну и? — что–то неопределенное спросил Андрей.

Я покосилась на него.

— Выхода нет, придется звонить в «Колорит», там наверняка знают, в какой больнице их директор.

Я набрала до боли знакомый номер.

— Агентство «Колорит», чем могу помочь, — голос моей секретарши. Я аж прослезилась.

— Добрый день, я бы хотела поговорить с Мариной Геннадьевной.

Секретарь как–то замялась, а потом неуверенно произнесла:

— Марина Геннадьевна в больнице, ей что–то передать?

— А в какой она больнице?

Наташа опять замялась, а затем неуверенно спросила:

— Анастасия Дмитриевна, это вы?

А я думала, что за 3 года меня забудут.

Я сглотнула.

— Я, Наташ, только никому не слова!

В трубку прозвучал какой–то неопределенный писк радости.

— А вы к нам придете?

— Не уверена, в какой больнице Марина?

— В 3-ей… Анастасия Дмитриевна…

— Наташ, давай потом, — мне совсем не хотелось никому ничего объяснять.

Я положила трубку и повернулась к Андрею.

— Ну что, едем в больницу.

***

Я сидела возле окна и раздумывала, что я скажу Марине. Даже если подруга и впрямь окажется при смерти, она все равно из меня душу вытрясет. Но я очень надеялась, что все же ее плохое самочувствие преувеличенно…

— Насть, а что ты скажешь подруге? — как будто мысли прочитал.

Я повернулась к Андрею.

— Не знаю, как раз думаю…

— Может, мы зря сюда приехали?

Я зло посмотрела на Андрея.

— Ты зря, я нет.

— Настя, почему ты постоянно рычишь на меня? Я же не при чем сейчас?

С чего это он начал выяснять отношения?

— Не при чем, — согласилась я, — только я так и не поняла, зачем ты отправился со мной?

— Зачем, — взвился Андрей, — да чтоб ты вернулась в семью, а не зафанатела опять от своего «колорита»!

Вот уж не ожидала!

— То есть, ты считаешь, что я могу бросить ребенка, ради работы, на которой уже три года не работаю?!

— Не ради работы, Насть… — Андрей как–то поуспокоился и разом погрустнел, — ты думаешь, я не вижу, что ты задыхаешься с нами. Со мной и Аленой.