Режим Тишины. Маятник

Третий день новой жизни

Удивительный он парень, Наставник мой. Никак в нём не разберусь… То демонстрирует невероятно богатый внутренний мир, то вдруг замыкается внутри себя, не замечая очевидного и не слыша ничего, кроме собственного голоса. Кто его до подобного довел – не знаю, но этот человек явно должен гореть в Аду…

Ладно, все по порядку!

Пока Смайл изволил почивать, моя деятельная натура не выдержала сидения на пятой точке ровно и поскакала изучать окрестности. Параллельно нарвавшись на помощь местному садоводо-огородническому сообществу в лице крайне симпатичной барышни престарелого возраста, которую все почтительно величали «тетей Машей», бросались помогать по первому свистку и едва ли не на руках носили. Понимаю подобное рвение – тепло, идущее от этой женщины во все стороны, не заметил бы только слепой или идиот.

Тетя Маша к процессу моего участия в колхозной жизни подошла ответственно и со вкусом. Размяли мое непривычное к нагрузкам тельце вдоль и поперек. Сперва тасканием ведер с водой от колодца к огороду, а затем и поливом многочисленных грядок и кустиков.

И так я этим увлеклась, что не сразу заметила внимательно наблюдающего за мной Наставника, повисшего на заборе снаружи. Наверное, за бельишко сушащееся приняла его поначалу.

Забавно то, что пока я делала вид, что не вижу наблюдения, он внимательно и цепко рассматривал меня, словно что-то взвешивая и оценивая. Даже мурашки бегали по спине от этакого пристального внимания. Видимо, высчитывал, стоит Софью Петровну на мясо продать или еще выждать, откармливая, меркантильная душонка. Предположить, почему еще меня так изучали, пока не удалось. Но под этим взглядом я чувствовала себя хуже, чем под прицелами десятка автоматов на КПП.

А когда повернулась, глаза Смайла были веселыми, ехидными и совершенно несерьезными. Висит на заборе, скалится озорно, словно вот-вот высунет язык или пройдется колесом. Талант, однако. Мне, чтобы с эмоции на эмоцию уйти, минута-две потребуются, как минимум!

Наставник, что естественно, попытался утащить меня продолжить тренировку. Логично, впрочем, для него-то три часа прыжков по огороду с ведрами и лейкой – отдых. Это мы, городские и изнеженные, мрем, аки мамонты, от малейшей нагрузки.

Однако, кое-что ему рассказать пришлось, как бы не хотелось отмолчаться. О мерзком побочном эффекте лучевой терапии, который ни с того, ни с сего у меня проявился. Врачи говорили – редкость это большая, подобный синдром. Я и такие, как я, можем в прямом смысле устать до смерти. То есть, мы не чувствуем усталости, пока не рухнем замертво. Прикольно, да?

Что-то я забыла… А! Точно! Пояснить, причем тут лучевая терапия. Да, не любит Сонька данные страницы своей жизни вспоминать, но без них хрен вы разберетесь в перипетиях этой истории, верно?

Жизнь Софьи Салемской перечеркнута посередине огромным неровным штрихом сверху-вниз. Сперва путешествия со вторым отцом-археологом едва ли не по всему миру, стрельба из лука с ранних лет, медицинский ВУЗ, ролевое движение «толкиенизм», надежды, мечты, хобби. А потом, рваной черной дырой – острый лимфобластный лейкоз. Рак крови и костного мозга, если говорить простым языком.

Помню, я сильно удивилась, когда начала уставать от нагрузок, которые не замечала до этого. Пила витамины, следила за режимом – но ничего не менялось. Усталость и сонливость становились все сильнее, пока однажды утром я не обнаружила на внутренней части бедра большой кровоподтек. А за ним еще один, и еще, и еще…

Тогда еще не понимая, но чувствуя неладное, я прибежала к коллеге-терапевту в районную поликлинику. Страшный диагноз всплыл через неделю обследований. А потом потянулись нескончаемые химиотерапии, облучения, бесконечные лекарства, две пересадки костного мозга, иммунотерапия и, наконец, полугодовая реабилитация в городе на берегу моря.

Я пишу это быстро и кратко, как уже свершившийся факт, не потому, что здесь есть какая-то тайна. Те несколько лет – мой Ад. Моя боль, которую я навсегда закрыла за сто замков и не выпускаю наружу. И не хочу расписывать ее вам. Пусть прошлое остается в прошлом, ладно?

Одно скажу – тогда я раз и навсегда поняла, что человек может все. Бороться, выживать, мотивировать себя и других, учиться, любить, ненавидеть. Для этого ему нужна лишь цель. Истинная цель и отсутствие шансов. Я потеряла очень многое в те дни: сперва одного из отцов – двух братьев-близнецов, взявших меня когда-то из детского дома, – не вернувшегося из экспедиции на Север. Спустя месяц – второго отца, поймавшего головой бетонную плиту на стройке, где он работал. Так и не успела попросить у него прощения за ссору, случившуюся накануне вечером.

Я потеряла работу, шанс стать мастером спорта, надежду на здоровое тело и возможность воспроизводить здоровое потомство. Даже шикарная, непонятно от кого доставшаяся, шевелюра до поясницы, насыщенно-шоколадного цвета, превратилась в короткий, пепельный ёжик. Не растут больше волосы, хоть плачь. Но цвет в итоге красивый вышел, безо всякой краски! Приятный бонус.

Зато я кое-что обрела. Веру. В себя, в мир вокруг, в то, что все невозможное возможно. И, держа в руках бумажку, где черным по белому стояло «ремиссия», Сонька четко поняла одно – теперь сдаваться нельзя точно. А то как-то глупо получится, взять и проиграть после битвы.

Вот такой вот экскурс в прошлое. Погнали дальше? В настоящем мне на-амного интереснее!

В итоге, вместо тренировки, Смайл привел и показал мне чудное местечко у озера, которое обнаружилось в пределах лагеря. На небольшой возвышенности у берега, под широкими ветвями плакучей березы, расположился огромный, плоский камень, похожий на алтарь. Удивительно красивый уголок сказки. С одной стороны шумит лес, принося запахи хвои, прелой листвы и свежести, с другой – мерно играет и набегает на песок озорная волна. Чудо этого места для меня заключается в том, что если лечь и закрыть глаза – кажется, что вокруг нет никаких мутантов, мир прежний и последние опасности исчезли из него навсегда. Птицы поют, солнце камень нагревает, водичка плещется. Прелесть.

А вот при попытке разговора с Наставником, мне многое стало понятным. И откуда взялись рассуждения о том, что девушки друзьями не бывают, и искреннее недоумение оттого, что я за него волнуюсь, являясь ему, по сути, никем. Это глупое создание зачем-то пыталось искать себе спутницу жизни в ночных клубах и на так называемых «вписках». И, несколько раз нарвавшись на тамошний жадный до денег, капризный и наглый «контингент», в итоге разочаровалось едва ли не во всех женщинах мира.

Попыталась донести ему, что не все так печально на свете было, просто он не там искал. И заодно то, что не собираюсь его ни кадрить, ни соблазнять, ни как-то еще влезать в его судьбу. Пусть не нервничает, мне эта сторона жизни индифферентна и я просто хочу дружить. По-моему, мне не поверили, но спорить не стали. И то хлеб…

Глава

4.

Не

отпускай

«Воскресать могут только мёртвые.

Живым – труднее.»