Резидент на поводке

Поставив чашку на стол, хозяин квартиры поднялся и пошел к дверям.

Сердце его тревожно забилось.

Оно как будто выстукивало два коротких слова: вот оно! вот оно! вот оно!

Подойдя к двери, мужчина перевел дыхание, откинул пластинку глазка и спросил, по возможности спокойно:

– Кто здесь? Это вы, Марья Ивановна?

– Открывайте, Котов! – донесся из-за двери чрезвычайно неприятный голос. Голос явно не принадлежал соседке Марье Ивановне: он был определенно мужской.

Как и лицо, маячившее перед глазком, искаженное линзой, оно было, несомненно, мужским.

– Что значит – открывайте? – испуганно переспросил хозяин квартиры.

Сердце забилось еще тревожнее, и самое неприятное – дыхание участилось, стало резким и свистящим. Как всегда при волнении у него начинался приступ астмы.

Котов вытащил из кармана домашней куртки ингалятор, поспешно поднес ко рту, нажал. Дышать стало легче, и тогда он повторил более уверенным тоном:

– Что значит – открывайте? Кто вы такой?

– Открывайте – значит, поверните головку замка против часовой стрелки и потяните дверь за ручку! – донеслось из-за двери совершенно издевательское. – И советую сделать это как можно скорее, пока все ваши соседи не прилипли к своим глазкам! Вы ведь не хотите, чтобы все они узнали о вашей двойной жизни?!

«Вот оно!» – простучало на этот раз в голове Котова.

– Да кто же вы такой? – повторил он без прежней уверенности.

Вместо ответа к глазку поднесли красную книжечку удостоверения.

Прочитать текст через глазок не получалось, но Котов и так понимал, кто пришел по его душу.

– Вот оно! – проговорил он вслух и неохотно открыл дверь.

В квартиру тотчас проскользнул мужчина лет тридцати пяти в аккуратно отглаженном темном костюме, с приятным, но совершенно не запоминающимся лицом.

Именно такого человека видел Котов в своих самых страшных снах.

Он сунул под нос Котову свое удостоверение.

Буквы расползались перед глазами, никак не хотели складываться в слова. Но Котов и так все понял.

– Что же вы, Василий Павлович? – проговорил страшный посетитель с мягким укором. – Приличный человек, а такими вещами занимаетесь... нехорошо!

– Я вас не понимаю, – ответил Котов, медленно отступая из прихожей. – Не понимаю, о чем вы...

– Все вы отлично понимаете! – сухим, скрипучим голосом отозвался страшный гость. – Коляна, значит, с условно-досрочным освобождением поздравляют? Вам условно-досрочное не грозит. По вашей статье оно не разрешено... и амнистия на эту статью не распространяется...

– По какой статье? – едва слышно выдохнул Котов, продолжая пятиться.

– А как вы думаете? – проскрипел гость. – Вы думаете, это детские игры, невинные шалости?

– Да... – Василий Павлович виновато потупился. – Вначале мы так и подумали... подумали, что это – совершенно невинное занятие... небольшая прибавка к пенсии...

– Мы? – быстро переспросил гость, выловив из фразы Котова главное слово. – Кто это «мы»?

– Простите... – Котов поднял глаза. – Но им... им ничего не будет? Я не хочу никого подвести...

– Не прикидывайтесь ребенком, Котов! – сурово произнес гость. – По такой статье не бывает полного оправдания! Меру пресечения, конечно, определит суд... и если вы будете сотрудничать со следствием, это, конечно, примут во внимание. Короче, раньше нужно было думать. Но и теперь все зависит от вас. Если вы будете откровенны со следствием... если все расскажете... правду, и ничего кроме правды!

– Правду... – как эхо, повторил Котов и вытащил из кармана ингалятор – его дыхание снова стало неровным и свистящим.

– У вас астма? – сочувственно осведомился гость.

– Да... – Василий Павлович кивнул, – с нее все и началось... простите, как вас зовут? Мне нужно как-то к вам обращаться...

– Называйте меня... называйте меня Михаил Юрьевич. И переходите наконец к делу!

– Да-да, конечно... – Котов нажал на кнопку ингалятора, перевел дыхание и приступил к рассказу.

Василий Павлович проработал много лет в одном серьезном научном институте, где он занимался различными кодами и шифрами. Работа ему нравилась, поскольку он с детства любил разгадывать ребусы, загадки и головоломки.

Работа ему настолько нравилась, что он не нашел времени создать семью. Впрочем, семейная жизнь не слишком его привлекала – все эти тряпки, пеленки, скандалы... гораздо больше интересовали Котова циклические и спиральные коды, переменные шифры и декодирующие устройства. Иногда он так увлекался очередной головоломкой, что не замечал окончания рабочего дня и начальник буквально силой выпроваживал его домой.

Однако научно-технический прогресс шел семимильными шагами, и вскоре появились компьютеры, которые гораздо быстрее и успешнее Котова разгадывали все эти коды и шифры. Василий Павлович попытался освоить современную технику, но тут институт наводнили молодые ребята, которые куда лучше его управлялись с компьютерами. А у него, ко всему прочему, неожиданно началась астма.

Короче, когда приблизился пенсионный возраст, Котову дали понять, что в его услугах больше не нуждаются.

Он вышел на пенсию и почувствовал себя никому не нужным.

Единственное, что интересовало его в жизни, – загадки и головоломки. За неимением достойных задач он пристрастился к разгадыванию кроссвордов. Каждую неделю он покупал стопку газет и журналов с кроссвордами у одного и того же лоточника возле метро. Как-то раз он увидел старушку с собачкой, которая тоже десятками покупала сборники кроссвордов. Лицо старушки показалось Котову знакомым, он обратился к ней и выяснил, что когда-то, довольно давно, она работала в том же самом институте. С тех пор и сохранила страсть к кроссвордам. Звали ее Анна Константиновна.

Они возобновили знакомство, обменивались кроссвордами, изредка вместе пили чай с вареньем. Как-то Анна Константиновна рассказала Котову, что посещает курсы психологического тренинга.

– Без этих курсов я просто не смогла бы жить! – призналась она как-то за чаем. – После того как я лишилась любимой работы, моя жизнь стала пустой и бессмысленной...

В ближайший понедельник Котов пошел с Анной Константиновной на психологический тренинг, тем более что за первое, ознакомительное, занятие денег с него не взяли.