Ричард Длинные Руки – фрейграф

— Дура, — сказал я и, ломая голову над внезапной агрессивностью, повернулся в тесной комнате и выбрался в большую пещеру к костру. — Сама козу сожрала или и мне оставила?

— А тебе бы только жрать? — спросила она без вызова, но ехидно.

— Грубая ты, — укорил я. — Брала бы пример с меня. Я же сама нежность, ласка.

— А кто съесть меня собирается?

Я изумился:

— А это при чем? Я же буду есть тебя нежно, ласково, с манерами!.. Ты одно с другим не путай. Правда, ты в своей красивой голове две мысли разом удержать не можешь, увы.

Она бросила мне тушу козы.

— Жри!

— Грубая ты, — укорил я. — К тому же лучшее мясо срезала.

Она изумилась:

— А ты в нем разбираешься? Для тебя эту козу проглотить, что мне воробышка съесть!..

Я вздохнул и, прихватив козу, выбрался из пещеры, где на свежем воздухе и принялся жевать испеченную млекопитающую прямо с косточками.

— Женщина, — промычал я с набитым ртом, — так чего ты побоялась заглянуть со мной в тот укромный уголок?

Она огрызнулась из пещеры:

— Вы все, мужчины, только и думаете…

— Только и думаем, — согласился я. — Зато вы совсем не думаете. Да и зачем, когда такие роскошные волосы? Как огонь в ночи, не могу оторвать взгляда… Красивая ты, Мириам. Хоть и злобная.

Она огрызнулась еще злее:

— Ты мне зубы не заговаривай, гад подколодный!

Я подумал, спросил с интересом:

— Где такая колода, под которой могу поместиться?

— Ты жил под корягой, — объяснила она со злорадством, — пока не вырос! Почему я тебя тогда не встретила?

Я держал ее взглядом, она уже осторожненько вышла из пещеры и тихохонько присела в сторонке, стараясь держаться на одинаково безопасном расстоянии и от края пропасти, и от меня.

— И что бы сделала? — спросил я. — Сразу бы прибила? Маленькую жалобную рептилию?

— Ты не рептилия, — ответила она рассерженно, — а рептиль!..

— А какая разница?

— Рептилия, — сказала она рассудительно, — это рептилия. А ты — рептиль! Гад то есть. Мужчина. От вас все беды.

— И как ты рассмотрела так сразу? — удивился я. — Еще издали… Вроде бы я держался скромно, ничего не выпячивал, ничего такого предложить не успел… даже не думал, честно…

Она перебила быстро:

— Вас издали видно по мордам наглым, по глазкам блудливым, по плечам в стороны, а еще смотрите так это… бесстыдники, тьфу на вас, так что все вы — рептили, и неважно, камзол на плечах или чешуя!

Я пробормотал:

— Гм, исчерпывающая характеристика. Точная, выверенная в словах и терминах, четкая жизненная позиция. Устойчивая, как вырезанная из камня. Видать, кто-то тебя здорово обидел, если для тебя все мужчины — рептили.

Она поперхнулась, зыркнула злобно и, вскинув голову, принялась рассматривать багровеющие облака в странно прозрачном небе.

Глава 9

Я доел козу, в самом деле мне на один зуб, поколебался, глядя на женщину, ну да ладно, была не была, надо все пробовать, сосредоточился, начал представлять яркие картинки и запомнившиеся ощущения…

Она спросила с подозрением:

— Ты чего надулся? Смотри не лопни.

— Умолкни, женщина, — просипел я. — Дай сосредоточиться…

— На чем?

— Да помолчи же…

— Ну ладно, — ответила она независимо, — могу и помолчать. Ты только скажи, чего ты весь раздулся? Живот болит? У моего коня как-то были колики, я его спасла… ну, ты знаешь, если умный такой, как их спасают…

— Меня так спасать не надо, — твердо сказал я, — хотя за предложение спасибо.

Она вскочила, глаза метали молнии.

— Вот еще! Я вовсе не собиралась тебя спасать таким же образом!

— Жаль, — просипел я задушенно, — жаль…

В воздухе сгустился ком, на каменный пол шлепнулась большая головка сыра. Мириам ахнула и отпрыгнула, я продолжал тужиться, медленно появились упакованные в пленку и тонко нарезанные ломтики ветчины, карбоната, шейки, а в довершение я создал сладости и две чашки с горячим кофе.

Она смотрела, застыв в страхе, а я запоздало подумал, что хоть в личине дракона эта способность сохранилась, однако лапы у меня не того, даже чашку не удержат…

— Ну че, — сказал я, — глазки вытаращила? Я понимаю, коза вкуснее, к тому же ты трудилась, шкуру снимала, мясо резала, жарила, вон как вспотела, но… и такое вот есть можно. Давай, пробуй! Мы же с тобой откармливаем тебя? Вот и давай.

Она покачала головой, я неуклюже поддевал когтями мясо и сыр, все отправлял в пасть. Когда почти ничего не осталось, создал еще, но, мне кажется, на это уходит больше калорий, чем получаю, так что если буду создавать еду и есть, скоро околею от голода.

Мириам наконец разжала плотно стиснутые губы.

— Как ты это делаешь?

Я ответил удивленно:

— Как все. А ты разве делаешь не так?

Она покачала головой.

— Мы так не умеем.

— Бедные существа, — сказал я сочувствующе. — Это же так просто… Может, попробуешь?

Она снова покачала головой.

— Даже пытаться не буду.

— Ладно, — сказал я с глубоким сочувствием, — бери, ешь.

Она спросила нерешительно:

— Может быть, это еда драконов? А люди от нее мрут?

— Проверь, — предложил я. Она смотрела задумчиво, колебалась, я сжалился и пояснил: — Да не околеешь, говорю! Я еще цел, видишь? А ем это вот часто. Тебе ничего не будет, ты же человек! А человек — это такая тварь, все жрёть, ни одна свинья не станет… Не трусь, ты же рыжая!

Я исхитрился взять чашку с кофе, как раз хватило капнуть на язык, натужился и создал большую глиняную миску. Мириам вздрогнула, когда та наполнилась темно-коричневой жидкостью, но я не обращал на женщину внимания, тут удержать бы миску, не пролить на себя, а запах крепкого кофе сводит с ума…

Когда наконец поднял взгляд на Мириам, она опасливо жевала тонкий ломтик изысканного карбоната, но держала так, чтобы сразу отбросить, если тот вдруг вцепится ей в губу.

— Кофе будешь? — спросил я.

Она поняла по моему взгляду, о чем я, затрясла головой.

— Ни за что!

— Почему?

— Это для драконов!

— Вообще-то да, — согласился я. — Стоит выпить пару мисок, сразу драконом себя чувствуешь.

Я не торопил и не мешал, положившись на извечное любопытство женщины, Мириам при всей осторожности перепробовала все, кроме кофе, а нежнейший сыр, создаваемый уж не знаю по какой технологии, жевала с таким наслаждением, что закрывала глаза и нежно плямкала влажными губами.