Ричард Длинные Руки – граф

Он развел руками.

— Ваша милость, известно только, что за день до выступления герцога Валленштейна власть захватил герцог Ланкастерский, свергнув короля Барбароссу и, по слухам, убив его самого во время охоты. Затем герцог Валленштейн устроил резню, уничтожив всю верхушку, в том числе и герцога Ланкастерского с его сторонниками. Власть уже была в его руках, но в самый последний момент откуда-то появился король Барбаросса… с толпой сброда вместо рыцарей!.. Увы, весь отряд герцога Готфрида был зверски уничтожен. Наблюдатель видел, как волочили труп герцога…

Мне почудилось, что со стороны леди Элинор донесся глухой стон. Лошадь беспокойно переступила с ноги на ногу. Джулиан застыл со склоненной головой. Затем леди Элинор шевельнулась, ее руки разобрали повод, лошадка бодро взмахнула хвостом и начала поворачиваться. Джулиан крикнул вслед:

— Какие указания мне?

Она оглянулась, голос ее прозвучал безжизненно:

— Наблюдай. Докладывай обо всем, что происходит.

Я поспешно опустил голову и сделал вид, что выискиваю рыбок в прозрачной воде. Застучали копыта, над моей головой громко фыркнуло. Я вскочил, поклонился.

— Ох, леди Элинор, в этой чистой воде должны жить красивые рыбки!.. И такие жирные… Правда, я ни одной не заметил. Повылавливали, что ли?

Она ответила холодно:

— Всякий, кто войдет в воду, будет сожран. Возвращаемся.

Я ахнул:

— Леди, вы же собирались ехать в лес… чародействовать!

Она покачала головой.

— Отменим. Что-то у меня голова разболелась. Молчи, не раздражай меня.

Мы вернулись в молчании, я старался понять, что на нее подействовало больше: то ли крушение амбициозных планов по захвату крепости, то ли известие о гибели герцога. Его она все еще помнит, еще как помнит, видно по бледному изменившемуся лицу.

Во дворе Ипполит и Раймон внимают Уэстефорду, старик довольно бодро размахивает руками, я издали услышал его скрипучий голос, словно рассохшееся дерево раскачивается под ударами ветра. Раймон бросился принять коней, Уэстефорд повернулся, снял шляпу и поклонился почти как лицо благородного сословия.

— Моя прекрасная леди, вы уже пристроили этого дикаря?.. Если нет, давайте его мне.

Она вскинула брови:

— Его? В помощники?

Он усмехнулся, сказал дрябло:

— Еще скажите, ваша милость, в ученики… В слуги. Мне тяжко самому даже дров подкинуть в камин, а эти дурни столько на себя оберегов навешивают, прежде через переступить порог, что поубивал бы…

Она поморщилась, но кивнула.

— Хорошо, бери. По крайней мере, когда понадобится, быстрее прибежит от тебя, чем со двора.

Лицо ее оставалось отрешенным и бесконечно усталым. Слуги уловили наконец ее настроение, притихли, разошлись по делам. Уэстефорд кивнул мне, я послушно отправился за ним, молча прошли через холл, на второй этаж, а там коридорами, переходами, ну кто так строит, кто так строит, перебрались в некую часть замка, расположенную как будто в другой стране, другой эпохе и с другим народом.

Уэстефорд подошел к стене, повел рукой в воздухе, словно протирал тряпкой стекло, проступила дверь, налилась красками: массивная, вся в барельефных драконах, единорогах, львах и тиграх на задних лапах. Прямо из металла двери выдвинулся блестящий, словно мокрый, стержень, изогнулся вниз, будто не вынес собственной тяжести, там кончиком вплавился в поверхность двери, быстро и угодливо покрылся затейливой насечкой, наподобие эфеса меча, чтоб ладонь не скользила.

Я ждал, что колдун возьмется за ручку и потянет на себя, однако он лишь буркнул нечто под нос, дверь распахнулась, будто получила здоровенного пинка. Уэстефорд шагнул через порог и пропал, я шагнул следом и остановился с отвисшей челюстью. На миг почудилось, что вступил в исполинскую елочную игрушку. Или в детский калейдоскоп, где цветные стекляшки постоянно складываются в новые удивительные фигуры, причудливые и загадочные, как некие космические кристаллы.

Весь пол, как цветной витраж, сложен из осколков разноцветного стекла, цвета подобраны только яркие и чистые, пронзительно синий, красный, желтый, лиловый. Нет только черного и белого, зато красный представлен десятком самых разных оттенков: от нежно-алого до темно-багрового, насыщенного, как закат на чистом небе.

Такой же яркий потолок, где в изобилии аллегорические фигуры. Оттуда через стекла бьет солнечный свет, заливая помещение радостно ликующим огнем. Под стенами в три, а кое-где и в четыре ряда громоздятся сундуки и скрыни, тоже яркие и раскрашенные, покрытые лаком, словно палехские игрушки. Одна стена целиком занята широкими полками с металлической посудой, горшками, закопченными тиглями, ретортами, и лишь одна полка с толстыми книгами и свертками пергамента.

— Долго там будешь стоять?

Я вздрогнул, Уэстефорд уже в широком красном, расписанном звездами и кометами балахоне. Даже красный колпак теперь разрисован звездами, полумесяцами и хвостатыми метеорами, колдун сам выглядит как часть интерьера, такой же праздничный и яркий, даже не как елочная игрушка, а как наряженная елка.

— С ума сойти, — выговорил я с трудом. — Это же какая кунсткамера…

Он пробурчал очень довольно:

— Я эту комнату сам обустраивал. Теперь любое заклятие дается втрое легче!.. А стены впитывают магию.

Я спросил настороженно:

— Откуда?

— Отовсюду, — буркнул он. — Такова природа магии.

— Для защиты?

Он отмахнулся.

— Я слаб для защиты. Это дело леди Элинор. Она может закрыть весь замок так, что ни птица сверху, ни крот снизу, ни стрела или камень из катапульты… понял? Ничто не проникнет через воздвигнутую ею стену. Ты стань вон в том углу, я расскажу тебе, что тебе нужно делать. И вообще какие у тебя будут обязанности.

Пока объяснял, как разводить огонь в очаге, как толочь ингредиенты для составов, я слушал с великим почтением на лице и оглядывал украдкой магическую лабораторию. Уэстефорд в отличие от Жофра и даже Вегеция явный сторонник традиционной магии без всяких штучек. Да и возраст, понятно, не позволяет учиться новым трюкам. Не пытаясь создавать ничего нового, он обложился старинными фолиантами и, как трудолюбивый крот, старательно выискивает все, чем можно обрадовать хозяйку.

Вообще-то можно сделать так, чтобы камин горел постоянно, однако присутствие магии может повлиять на состав изготавливаемых снадобий, потому и приходится все делать вручную.

Наконец он выпрямился, взгляд стал строг, лицо сосредоточенное. Руку вытянул ладонью вперед в таком жесте, словно сейчас запоет, однако с ладони сорвался крохотный огненный дракон, размером с воробья, но с длинными пылающими крыльями. Он облетел помещение вдоль стен, касаясь светильников, там вспыхивали огоньки. Дракончик вернулся к хозяину на ладонь, я видел, как он стянул крылышки на спину, маленькое тельце погрузилось в ладонь без остатка.

— Здорово, — произнес я, потому что колдун смотрел на меня в ожидании восторгов, — здорово! Я не думал, что можно вот так… красиво.

Он сказал гордо:

— Добрая понятная магия. Не признаю эти древние светильники, что горят и горят.

— Там обычное масло?

— Древесное, — буркнул он. — Не рыбье же, как у крестьян на побережье. Теперь вот бери тот пестик, я уже засыпал в ступу все, что нужно, растолки так, чтобы не просто крошки, а в порошок. Понял?

— Уразумел, — ответил я важно. — Это я понимаю. Бери больше — кидай дальше. А пока летит — отдыхай вволю!.. Я только такие работы и понимаю. Мы простые, бесхитростные.