Ричард Длинные Руки – граф

Глава 10

Солнце поднялось бледное, чуть ли не такое бледное, как луна, только его палящие лучи сразу выжгли остатки тумана. Серый мир вспыхнул всеми красками. Отовсюду стук топоров и молотков, особенно много суеты у ворот. Дыру решили не заделывать, а снять одну створку и заменить новой. Лавор с подручными суетились, выказывая непомерное рвение, словно и их вина в ночном нападении. Погибло семеро наших, почти половина всех защитников, еще двенадцать получили раны, но леди Элинор, спустившись в холл, бледная и очень злая, помогла Уэстефорду излечить и вдохнуть силы в раненых.

Адальберт пробежал с Винченцом вокруг замка, вернулся хмурый, с темным лицом.

— Ваша милость, — сказал он невесело, — они увезли всех своих. Как раненых, так и убитых. Не всех, конечно, но большую часть. В холле — это те, кто там и погиб, прорвавшись. К счастью, там их встретили мы с Винченцом… Даже не знаю, хорошо ли, что за ними не рискнули… Надо признать, что они от нас вообще не бежали. Нет, не бежали.

Она сказала резко:

— А что же?

— Отступили, — ответил он. — Просто отступили.

— Был сигнал, — подтвердил Винченц. — Их кто-то отозвал.

— Побоялся, — предположил Адальберт, — что здесь сил больше, чем… на самом деле.

Лицо его оставалось мрачным, в глаза леди Элинор не смотрел, увидит, что не верит ни в какие тайные силы, способные защитить замок. Я поглядывал украдкой на всех, страх и уныние расползаются, как зараза. Слишком тяжелый удар, слишком все были уверены в неприступности даже самого острова. Каждый не просто верил, а воочию не раз убеждался, что озеро пожирает все живое. Кто не верил, мог просто бросить кусочек мяса на мелководье и увидеть, как нечто незримое тут же сжирает его целиком, остается только небольшая муть, что тут же оседает.

Завтракали с большим опозданием, скорее — это уже обед. Замок гудит, солдаты ходят гордые и хвалятся тяжелыми ранами, полученными при защите замка. Если бы не леди Элинор, тыщу лет ей здравия, вряд ли дожили бы до полудня, а так вот снова могут бегать и прыгать, а также могут многое еще, га-га-га!

Я вслушивался так, что голова гудит, как улей во время роения. Еще у Валленштейнов узнал, что в герцогстве уже перенаселение, дурная сила требует выхода, нужно куда-то выплеснуть, а здесь уточняются важные детали, как, к примеру, что у сэра Лангедока выросли и возмужали пятеро сыновей, настоящие великаны, сильные и свирепые. Их поместье все больше начинает походить на крепость, туда стягиваются рыцари из всех земель герцогства, им обещаны горы золота, оружейные работают дни и ночи, оттуда охапками выносят пики, топоры, булавы, шестоперы. Объявлен набор лучников, Лангедок платит щедро, к нему поступило на службу народу больше, чем сейчас у Касселя, сэра Лавиля или лорда Унакса, наиболее могущественных лордов «зеленого клина», вместе взятых.

Поговаривают, что Лангедок отказался строить замок, заявив уверенно, что в герцогстве уже достаточно замков, себе он возьмет крепость Валленштейнов, один из них отдаст брату, еще три подарит старшим сыновьям. Младшим же отдаст все войско и благословит на завоевание новых земель уже за «зеленым клином».

Я задумался, задачка непростая, в игру вступил, оказывается, неучтенный игрок, к тому же самый сильный. Правда, у него нет замка, за стенами которого отсиживался бы, но суровая правда в том, что сильные не прячутся за стенами.

Мадина вбежала, крикнула торопливо:

— Дик, наверх к хозяйке!

— Могла бы и не говорить, — проворчал я и отложил ложку. — Что ты еще можешь?

Ипполит, Лавор, Раймон и даже Маклей проводили меня сочувствующими взглядами. Никто не осмелился отпустить вдогонку шуточку. То ли потому, что хозяйка якобы все видит и слышит, то ли потому, что за нею никаких египетских ночей не наблюдается.

Лестница показалась длиннее, чем обычно, я откровенно трусил, может, кто заподозрил что, хоть и заметаю следы, как та хитрая лиса, но вдруг где нечаянно оставил след, как тот, что шел по фашистскому Берлину и недоумевал, почему косятся прохожие: то ли потому, что курит «Беломор», то ли потому, что в форме советского офицера, то ли потому, что за ним волочится по асфальту несобранный парашют…

Леди Элинор в кресле выпрямленная, бледная от ярости, черные как ночь волосы вздыбились грозным ореолом. Впервые я не увидел на ее коленях кошки. Адальберт и Винченц стоят перед нею напряженные, смотрят ей в лицо немигающе, как завороженные. Я тихонько остановился у двери.

Она не повела в мою сторону глазом, хотя заметила, яростный взгляд устремлен на обоих мужчин.

— Как, — прокричала она сдавленным голосом, — как они могли попасть на остров? Как?.. Мост зачарован, озеро сжирает всех, кто не обладает волшебной мазью… а она только у меня…

Адальберт спросил мрачно:

— А они не могли создать такую же мазь?

Она фыркнула, как разъяренная кошка:

— Каждая капля — дороже золота!.. А сколько понадобилось бы, чтобы вымазаться с головы до ног?

Я кашлянул, взгляды обратились на миг в мою сторону, сказал просительно раньше, чем все заговорили снова:

— Можно мне вякнуть?.. Прежде чем сюда попасть, я видел в лесу очень много срубленных деревьев. Мне показалось чудно, что все одинакового размера… А теперь мне кажется, что их подготовили, чтобы ночью связать веревками в плоты и спустить на воду.

Адальберт метнул на меня злой взгляд, леди Элинор поморщилась:

— Что за глупость… Какие плоты?

Я пробормотал:

— Да это я так, хотел помочь…

Она отмахнулась:

— Дурость. Но еще важнее, как сумели прорваться к замку и даже залезть на стены?.. Почему моя защита вдруг их пропустила?

Адальберт взглянул на нее пару раз, но промолчал. Она в раздражении вскочила, пересела из кресла на широкий диван. Взгляд ее упал на меня, я понял как предложение, слабо вякнул:

— Кассель…

Она поморщилась, будто хлебнула уксуса, спросила еще раздраженнее:

— При чем здесь Кассель?

— Он приезжал в гости, — проговорил я робко. — Вы еще изволили сказать, будто он знал, что приезжает зря. А если не зря?

Она зашипела, я съежился и отступил к двери, однако она вдруг замолчала, задумалась. Адальберт бросил на меня взгляд, спросил у хозяйки:

— Этот Кассель… мог как-то повредить защиту?

Она отмахнулась.

— Когда уезжал, защита была так же цела!..

Я сказал все так же робко:

— А он не мог оставить талисман или амулет, что лежал бы как простой камешек, а потом, когда на него упадет, скажем, лунный свет, оживет? И пробьет дыру в защите? Или вообще снимет?.. Ну, не лунный свет, там какая-то звезда выглянет и…

Она вскочила, я думал, что бросится на меня и разорвет голыми руками, однако лишь обожгла взглядом, повернулась к Адальберту.

— Пройдись по всему пути, где провели барона!.. Насколько помню, я его сопроводила от ворот прямо в свои покои, а оттуда он никуда не выходил. Так же и уехал.