Ричард Длинные Руки — грандпринц

Бобик побегал по комнате, понюхал, зевнул и лег у моих ног. На хозяйку замка посматривал без всякого интереса.

— В мире ничего не происходит, — ответил я. — Даже ожидание скорого конца света не изменило людей ни на чуть-чуть.

— Конца света? — переспросила она.

— Да, — подтвердил я. — Маркус.

— А-а, — протянула она равнодушно, — Багровая Звезда… что, опять?.. А что еще необычного?

— Из необычного, — сказал я, — только появление на зачарованном холме волшебного замка необычайной красоты, в котором, как оказалось, еще более необычная сама хозяйка.

Она улыбнулась, все-таки лесть, пусть даже легко узнаваемая, приятна даже женщинам.

— Я так и думала, — произнесла она ровным голосом, — что могло измениться за сто лет?.. Впрочем, это здесь, а ты ж издалека? Расскажи, что там и как там.

— Да ничего особенного, — ответил я. — Отсюда, если двигаться строго на юг, упремся в Большой Хребет, однако и за ним есть жизнь…

Она слушала с ленцой, но когда я начал рассказывать о южном море, о больших кораблях, о возможности подниматься на воздушных шарах и лететь по ветру, в глазах появился слабый интерес, я перевел дыхание и упомянул, что по ту сторону океана лежит огромный континент, такой же, как и этот, а то и больше…

— Быть такого не может, — воскликнула она, но тут же поторопила: — Не останавливайся, не останавливайся!

— Как мне эти слова нравятся, — пробормотал я, — ах да, о материке, что по ту сторону… Там совсем другой мир, но я бы рискнул сказать, что туземцы продвинулись по пути прогресса несколько дальше, чем здесь на севере. Может быть, даже значительно дальше, чем «несколько»…

На ее лице то и дело проступала снисходительная улыбка, я злился и начинал выкладывать и то, что хотел бы приберечь, она слушала-слушала, в какой-то момент произнесла:

— Ты не врешь, это заметно…

— Леди Еварда?

— О баггерах я слышала, — пояснила она. — Очень-очень давно. Как и то, что тамошние демоны имеют совсем другое происхождение. И что неизмеримо сильнее северных… Здесь этого не знают. Я рада, что ты сам приехал и развеешь мою скуку…

— Ваше высочество, — сказал я почтительно, — для меня это честь! И огромное удовольствие.

Она повела рукой, между нами появился небольшой столик удивительно изящной работы, ножки резные, поверхность из древа редких пород, отполированная до блеска и покрытая лаком.

Я не успел восхититься, она повела над поверхностью столика ладонью, проступили из легкого тумана широкие блюда, наполненные тонко нарезанными ломтиками жареного мяса и рыбы. Все это изящно обрамлено мелкими комочками запеченных в тесте птичек.

— Здорово, — сказал я восхищенно, — это для красоты или… можно есть?

Она довольно засмеялась.

— Это все настоящее. Приступайте.

Бобик приоткрыл сперва глаз, потом поднял голову. Я сказал виновато:

— А тебе придется подождать…

Глава 7

Он посмотрел с укором, дескать, чего таишься, раньше перед бабами всегда фанфаронил, весь из себя колдун, даже волшебник, все могу, а сейчас молчишь в тряпочку, однако Еварда сказала величественно:

— Если гандр пирует с нами, то вот его доля…

На блюде появилась зажаренная тушка зверька. Бобик привстал в радостном ожидании. Еварда бросила ему по высокой дуге, он поймал в прыжке и с довольным урчанием лег, зажав добычу между передними лапами.

Еварда сказала с удовольствием:

— Никогда не думала, что у меня будет гандр.

Я промолчал, прислушался, но чувство опасности угрюмо молчит, будто его рот наполнен кровью с крошевом зубов. Возможно, она имеет в виду, что никогда не думала, что у нее гандр будет в гостях.

— Прекрасное мясо, — произнес я, прожевав первый ломтик. — Магия умеет делать больше, чем повара.

— Это зависит от того, — ответила она, — у кого магия… Вина?

— Если не затруднит, — ответил я.

— Нисколько, — заверила она. — Приятно делать мужчине… приятное.

Вино все-таки кисловатое, хоть и получше той бурды, что сейчас считается вином. Однако, если учесть, что она создала лучшее из того, что знает, можно смело орать, что в будущем с вином дела пойдут лучше. А также с неизвестными пока коньяком, виски, ромом, ликерами, шампанским, грогом, глинтвейном, пуншами, божоле… и еще всякой-всякой ерундой, ибо человек развивается всесторонне, а это значит, в будущем в каждом говна будет в сотни раз больше, чем сейчас, и всесторонне развитый человек — это и будет то чудовище, в котором половина души будет не темная, а черная, чернущая, чернее самой черной ночи.

Я делал вид, что вино просто отменное, хотя ограничился одним кубком, я же скромный, в гостях не наглею, хотя могу, конечно, я же всесторонне развитый, а некоторые стороны у меня еще те, даже переразвиты…

— Приятно, — ответил я галантно, — когда делают приятное… А куда делись слуги?

Она поморщилась.

— Надоели. Я их отпустила. Дворец угадывает мои желания и все выполняет. У меня за это время столько всего накопилось… хочешь взглянуть?

Я почти выпрыгнул из-за стола.

— Еще бы!

Она засмеялась.

— Допивай и пойдем.

Я бродил, вконец ошалелый, по многочисленным залам, забитым артефактами древних времен, эпох, народов, два зала полностью отданы под стеллажи с манускриптами, где вперемешку исторические хроники и магические свитки, фолианты с могучими заклинаниями и наставлениями, как вести себя при дворе неких королевств, давно исчезнувших и забытых, а обычаи там, как я успел увидеть мельком, самые диковинные…

В одном из залов сундуки с золотыми изделиями, крупными драгоценными камнями, оружием, доспехами и причудливой одеждой, есть совсем дикие фасоны, что за люди тогда жили… хотя мода есть мода, но вот эти шарики точно напитаны магией, знать бы только, как они действуют…

Я вздрогнул, когда она появилась в двух шагах, веселая и улыбающаяся.

— Нравится? Ты в восторге, не притворяйся. Мне даже кажется, тебя не придется удерживать силой.

— В каком восторге, — пробормотал я, — я в диком восторге!.. Дичайшем, почти питекантропьем. Такого еще никогда, никто и нигде… Думаю, это единственное место в мире, где вот столько всего… Как вы сумели, принцесса?

Она беспечно улыбнулась.

— Это было совсем нетрудно.

— Как?

Она сказала загадочно: