Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Альбрехт прислушался, сказал довольно:
— Слетаются, орлы... Прием обещает быть большим.
— Вторая половина, — предупредил я, — на вас.
Он воскликнул испуганно:
— Я столько не вынесу!
— Первая половина самая трудная, — напомнил я. — А вам останется мелочь, там промахи не так важны.
Он поинтересовался обидчиво:
— Какие промахи? У меня не бывает промахов!
Перед моим кабинетом усилена стража, слуги торопливо распахнули перед нами обе створки.
Я шагнул в полумрак, когда же привыкну, что это в порядке вещей, а все свечи зажигают только в исключительных
В массивных подсвечниках на столе и на полке камина почти в ярд высотой горят свечи толстые, как деревья, собирая наплывы воска в медные чаши.
Сэр Норберт и мой любимец Макс выпрямились по обе стороны длинного стола в почтительно смиренных позах. Я пошел к ним быстро, подчеркивая каждым движением, что броня крепка, а копья наши быстры, мы побеждали и продолжаем побеждать, хотя и сидим пока что, окруженные не вражескими войсками, а зимой, но и она, зараза, трусливо отступает перед нашим с солнцем яростным натиском.
Они поклонились, я сказал быстро:
— Сэр Норберт... Макс...
Они повернулись ко мне, я прошел к креслу, расположенному с торца, сел, но не успел открыть рот, как Норберт сказал учтиво:
— Надеюсь, ваше высочество ничего себе не обморозило в долгом и тягостном пути?
Я проигнорировал вопрос, повернул голову к Максу:
— В каком состоянии пехота?
— Ждет весны, — ответил он с готовностью. — Как только схлынут вешние воды, все готовы идти обратным маршем. Но кое-кто готов и остаться. По доброй воле.
Я покачал головой.
— Доктрина меняется.
Они переглянулись, Норберт поинтересовался:
— В каком месте?
— Целиком, — ответил я. — Целиком, дорогой сэр Норберт. В Храме Истины меня посетило озарение. А потом видение... Или видение сперва, а озарение потом, но это неважно, вы же знаете, со мной это часто. И озарение рекло, что нужно для спасения мира нам кое-что сделать. А для этого «кое-что» придется изменить предполагаемую модель...
— Ваше высочество? — спросил он.
Глава 12
Я нетерпеливо выдернул у него карту из рук, расстелил на столе. Альбрехт и Макс тут же прижали уголки пальцами, а я всмотрелся в очертания Сакранта.
— Та-а-ак... положение не самое лучшее, заметили?.. На западе Мордант, на востоке Алемандрия, с королем которой, Конрадом, я сталкивался, когда он вторгся в соседнее королевство Галли, где правил благочестивый Арнольд... Редкостная сволочь, хотя по нынешним меркам просто отважный и нетерпеливый король, что постоянно пытается мечом расширить пределы своего королевства... Если мы уйдем, а Мунтвиг не объявится, то Конрад нападет на Сакрант...
Норберт сказал осторожно:
— Ваше величество, вы предлагаете...
— Пока ничего не предлагаю, — ответил я, — но оставить часть войск для защиты Сакранта придется. Здесь зона наших интересов! И как-никак я здесь принц короны, единственный и уже провозглашенный королем Леопольдом наследник. На юге Сакрант граничит с Ирамом и Пекландом, те тоже не подарки...
Норберт
вздохнул, Макс сказал с боевой готовностью:— Понятно, оставим корпус наших войск...
— Еще один направим в Бриттию, — продолжил я и повел пальцем по карте, отыскивая эту самую Бриттию.
Норберт вздохнул, спросил безнадежным голосом:
— Что, и там зона наших интересов?
— Еще какая, — ответил я,— Ах да, вы не знаете еще, но будете смеяться, однако я еще и принц-регент королевства Бриттия!.. Вот так-то. И правлю ею до тех пор, пока не подрастет младший сын умершего короля.
Норберт пробормотал:
— Смеяться или рыдать?
Альбрехт спросил живо:
— А сколько мальчишке лет?
— Семь, — ответил я.
Он радостно охнул.
— Это же всех там обобрать можно!
— Можно, — согласился я, — но зачем обирать своих?
— Ваше высочество? — спросил он.
— Мы останемся и в Бриттии, — сообщил я. — Для выполнения наших гуманных и гуманистичных планов потребуется обширное жизненное пространство. С едиными законами, свободной торговлей, обменом трудовыми ресурсами и накопленными навыками.
Он оглянулся на двери, покосился на обомлевших соратников и спросил таинственным шепотом:
— И единой властью?
— Неофициально, — ответил я. — Нельзя наступать на гордость всяким королям и вождям племен. Потому да, Бриттия...
Норберт и Макс снова промолчали, Альбрехт спросил осторожно:
— Тогда Варт Генц... тем более?
— Там сложнее, — признался я. — Сейчас в Варт Генце лютует гражданская война за трон. Многие поверили, что Мунтвиг нас всех уничтожил, и сочли клятвы, данные нам, потерявшими силу. Конечно, за это поплатятся. Не за нарушение клятв, основание вроде бы есть, а за недоверие!
— Это да, — сказал Норберт сурово, — это оскорбление! А любое оскорбление лучше всего смывается кровью.
Я остановил его жестом.
— Мы должны больше думать не о мести. Создатель против того, чтобы мстили лично. Он сам достаточно мстительный, если заявил, чтобы мщение оставили ему, и только ему.
— А о чем мы должны думать? — спросил Альбрехт при одобряющем молчании Норберта и Макса.
— Должны мыслить глобально, — изрек я веско. — Ладно, поговорим потом. В главном зале уже все собрались, слышу, как вздрагивают стены, о которые чешутся спинами. Идите, присмотрите за порядком. Я приду чуть позже. Окончательный инструктаж будет после приема.
— И после пира?
— Отбуду после приема, — сказал я. — На пиру поприсутствую мысленно. И сердцем, что всегда с вами.
Они отсалютовали и вышли, а я разложил на столе карту региона. Границы королевств проходят по рекам и болотам, из-за чего такие причудливые, что я бы точно провел демаркацию границ, если бы там не жили своенравные и гордые лорды в достаточно неприступных замках.
Ситуация с отношением к Маркусу гораздо хуже, чем я думал. По наивности полагал, что священники всюду проповедуют о Багровой Звезде как о карающем мече Господа, потому, дескать, нужно принять со всем смирением. Даже зарываться в глубокие пещеры — не спасение, земля сдвинется и всех засыплет, смерть их будет мучительной, в отличие от тех, кто примет ее покорно наверху и сразу войдет в рай.