Ричард Длинные Руки - монарх

Часовые только успели головы повернуть, когда я нарочито придержал арбогастра и крикнул страшным голосом:

– Вы еще здесь?.. Хорошо!.. Будет много трупов и много крови!.. Ха-ха-ха!

Бобик показал страшные зубы, в следующее мгновение нас увидели за сотню ярдов, а затем их видение исчезло так быстро, что в лагере не успели вызвать из шатров военачальников.

Я даже не оглядывался, Вирланд избрал выжидательную тактику, а это с его огромной воинской мощью по меньшей мере неразумно. А меня это радует, все-таки приятнее иметь дело с теми, над кем сразу чувствуешь превосходство. Пусть не в силе, а в маневре, скажем так.

Бобик исчез в направлении океана, а мы с арбогастром увидели стройные ряды палаток раньше, чем ощутили соленый морской воздух. В идеальном ровном строе палаток чувствуется что-то гиллебердовское, а четыре огромных шатра расположены посредине.

Как я прикинул, здесь по меньшей мере две армии, словно и стальграф, который должен охранять Тарасконскую бухту, тоже здесь. Часовые не просто выдвинуты далеко вперед, я не успел глазом моргнуть, как справа и слева оказалось по дюжине всадников с обнаженным оружием в руках.

Один крикнул возвышенным голосом:

– Слава Его Величеству королю Ричарду!

– Ура! – заорали всадники.

Ко мне подъехал рыцарь в блестящих доспехах прекрасной выделки, но все же доспехи турнедского фасона.

– Ваше Величество, – сказал он, – барон Блейкер Кардифф к вашим услугам. Мы как увидели вашу собаку, о которой уже легенды идут, сразу все поняли.

Я сказал ошарашенно:

– Да, хорошая собачка. А как узнали, что я уже король?

– Сегодня прибыл корабль из Гандерсгейма, – сообщил он. – С отрядом рыцарей и новостями.

– А-а, – сказал я с облегчением. – Все понятно, а то уже мало что в голову лезет. Рейнграф здесь?

– Да, мы едем к его шатру.

– А стальграф?

Он взглянул на меня несколько удивленно.

– Стальграф в Тарасконе. Охраняет бухту и порт.

– А почему здесь такая армия?

Он довольно улыбнулся.

– Прибавилось войск из Гандерсгейма, а еще больше – из Вестготии.

Часовой услужливо поднял и придержал полог, из шатра быстро вышел рейнграф Чарльз Мандершайд, шагнул ко мне и преклонил колено.

Я покинул седло, поднял его и обнял.

– Рейнграф, – сказал я с чувством, – вы остались верны своему долгу, несмотря на все посулы нынешних правителей Сен-Мари. Но ваше терпение и преданность скоро будут вознаграждены, ибо час возмездия пробил!

Он ответил сдержанно, но я чувствовал, каких усилий ему стоит держать себя в рамках воинской дисциплины:

– Ваше Величество… мы готовы.

– Это будет скоро, – заверил я. – А сейчас, дорогой сэр Чарльз, пойдемте в шатер. Я хочу получить полный доклад о положении в этом регионе, а также о всех наших силах.

Норберт прибыл к концу дня, Альбрехт со своими тяжеловооруженными рыцарями на бронированных конях достиг лагеря только на следующее утро, доспехи снял с облегчением, оставив кирасу, помылся и облачился в самый праздничный наряд.

– Все знамена захватили, – сообщил он деловито. – Если расставить как надо, то северная армия уже здесь. Или хотя бы ее половина.

– Только не подпускайте чужаков слишком близко, – напомнил я.

Норберт сообщил:

– Сэр Чарльз очень строг. У него даже муха не подлетит близко!.. Он ничего не упускает.

– Хорошо их Гиллеберд выдрессировал, – одобрительно заметил Альбрехт, но посмотрел в мою сторону и уточнил, – но то пустяк в сравнении с тем, что с нами делает Его Величество король тот самый Ричард!

Норберт окинул придирчивым взглядом его яркий наряд.

– Вы точно готовы идти в бой? Или только на карнавал?

Альбрехт выпятил нижнюю губу и посмотрел на него свысока, хотя вообще-то Норберт чуточку выше.

– Разве мы не на празднике восстановления исторической справедливости?

Я смолчал, а Норберт поинтересовался ехидно:

– Что, уже и домик в Геннегау присмотрели? И чьи-нибудь земли?

– Тьфу на вас с высокого дерева, – сказал Альбрехт с достоинством. – А как же слава, доблесть, воинские подвиги?

– Какая слава, – ответил Норберт, – если всего лишь Его Величество возвращает свое? Это не те победы, которыми гордятся.

– Тогда ладно, – ответил Альбрехт рассудительно, – нет славы – возьмем домиками да землями.

За стенкой шатра простучали быстрые шаги, полог резко отлетел в сторону, на пороге появился Гаргастер, сотник Норберта, прокричал быстро, захлебываясь словами:

– Ваше Величество! В сторону нашего лагеря двигается большой отряд сен-маринцев!.. Впереди герольд с белым флагом переговоров!

Норберт и Альбрехт застыли, даже рейнграф воззрился на меня в ожидании быстрых решений. Я удержал радостную улыбку и проговорил неторопливо:

– Переговоры? Это хорошо. Я переговоры весьма одобряю. Даже люблю, это же не работать, а языком туды-сюды. В этом деле я зело силен. Чье знамя у предводителя?

Гаргастер ответил так же быстро:

– Герцога Вирланда Зальского.

– Ого, – сказал я, – он сам, что ли? Как бы лично?

– Не рассмотрели, – признался он. – Все одеты пышно, едут со стороны солнца, глаза слепит…

– Ладно, – сказал я, – скоро узнаем. Иди, следи за их прибытием.

Он исчез, я повернулся к лордам.

– Небольшой перерыв. Мы примерно понимаем, что предложит герцог. Как мудро сказал сэр Норберт, Вирланд был хорошим полководцем, но сейчас поднялся на ступеньку выше и стал хорошим политиком. И понимает, что на самом деле положение его совсем не блестящее.

Альбрехт напомнил:

– Но сил у него пока что в несколько раз больше.

– Он об этом скажет не один раз, – согласился я. – Но это не слишком убедительный козырь. Империю обгрызают по частям, а Сен-Мари сейчас в очень непривычном для себя положении. Из Тарасконской бухты мощный кулак армии стальграфа Филиппа Мансфельда двигается сейчас на соединение с нашей, охранять береговую линию теперь без надобности, этим занимается флот, а мы угрожаем со стороны океана. Но и это еще не все!.. От Гандерсгейма идет наша победоносная армия, разгромившая варваров и установившая там наши знамена…