Ричард Длинные Руки – монарх

Из окна моего кабинета, что выходит на просторную городскую площадь, виден на той стороне дворец, что не просто огромен, его строили с явным расчетом переплюнуть по размаху королевский. Стены облицованы темно-зеленой плиткой, чем выгодно отличается от дворца Кейдана. Там простая кладка из массивных гранитных глыб, ничего лишнего, все украшения и драгоценности внутри, народ должен видеть, что король живет просто, а вот Рюккертам можно и побахвалиться, что они с блеском и проделали.

Когда я пересек площадь, начиная по-хозяйски осматриваться еще от ограды, заметил с удовлетворением, что местных слуг нет ни во дворе, ни в холле, везде только наши гвардейцы, закованные в сталь и провожающие каждого подозрительными взглядами.

Главный зал изяществом и роскошью точно может потягаться с королевским. Колонны вдоль стен и два ряда в зале, поддерживающие свод, мрамор и малахит на полу, роскошь и богатство чувствуются во всем, однако же у того из Рюккертов, кто строил, хватило ума не вмешиваться так уж особенно в работу архитектора, и дворец получился могучий, но одновременно изысканный.

Я с изумлением увидел среди солдат человека в богатой одежде вельможного лорда, он поклонился мне и так остался в ожидании.

– Сэр Джеральд, – сказал я, – рад вас видеть, хотя, признаться, весьма удивлен…

Он развел руками, верховный лорд Джеральд Бренан, очень богатый и могущественный землевладелец, еще в мое первое появление на троне он принес присягу и тут же удалился в свои земли, всегда угрюмый и неразговорчивый, а сейчас тоже ничего не произнес, видимо полагая, что мне и так все известно.

Альбрехт сказал сбоку:

– Куно Крумпфельд, мучаясь кадровым голодом, уговорил его помочь в работе. Сэр Джеральд является крупнейшим специалистом по землепользованию…

– Прекрасно, – прервал я. – Сэр Джеральд, добро пожаловать! Я весьма ценю мнение господина Крумпфельда.

– Спасибо, Ваше Величество, – ответил он скованно.

Пока шло переселение, я не вмешивался, первый этаж займет канцелярия и различные службы, от Министерства по делам Содружества Демократичных Королевств… потом название сократим до прочих мелких. Но все вопросы по королевству Сен-Мари оставим в ведении короля Кейдана и его соратников. Нам хватит и своих общих дел, а в его администрацию будем посылать лишь редкие указания, что и как делать.

Из комнаты, которую я выбрал под свой кабинет, виден кусок голубого неба с клочьями мелких облаков, но если высунуть голову из окна и взглянуть наверх, в груди становится холодно, а сердце немеет в тоске.

Красная точка давно стала сперва пылающим угольком, затем багровым диском, размером с монету, а сейчас уже почти с блюдце, непонятно и страшно…

Я отошел от окна, в груди холод не испаряется, стало еще хуже, я же забиваю себе голову… чем только не забиваю, страшусь думать о надвигающейся катастрофе, обманывая себе тем, что маяк еще не готов.

У двери с этой стороны застыл со сложенными на груди руками неподвижный слуга, можно принять за вырезанную из дерева статую, это я распорядился, чтобы не выглядывать в коридор и не орать Жерару.

– Альбрехта и Норберта ко мне, – сказал я.

Он исчез моментально, без поклона, это я тоже запретил во имя эффективности и экономии времени.

Когда Норберт появился в кабинете, я чуть подождал, слыша быстрые шаги взбегающего по лестнице Альбрехта, а когда он влетел в комнату, сказал без предисловий:

– Граф, хотя это и не канцлерово дело, но все же первостепенной государственной важности, потому оно ваше. Тщательно отберите лучших из лучших воинов, расположенных сейчас в Сен-Мари.

– Рыцарей?

– Лучших из лучших, – повторил я сердито, – мне их сила и отвага нужны, а не титулы. И беззаветная, как говорят, а вообще-то сумасшедшая храбрость!

Он понизил голос:

– Для войны с Маркусом?

– А то!

– Я так и подумал, – сказал он и зябко передернул плечами. – Так бы и сказали, набрать сумасшедших.

– Мы не знаем, – сердито пояснил я, – что это вообще за такое!.. Может, в небе вообще гигантская медуза вот так повиснет и начнет всех хватать щупальцами… Людей нужно подобрать абсолютно готовых победить или умереть. Отступать нельзя – все равно смерть.

Норберт заметил ровным голосом:

– Такие отряды нужно создать не только здесь.

– Разумеется, – отрезал я. – Из всех королевств уже идут к месту сбора лучшие из лучших. Нужно только перехватывать и указывать, где именно собираемся.

Альбрехт помолчал, лицо его побледнело. Я посмотрел на Норберта, тот как обычно суров и мрачен, но теперь еще и бледный, как смерть.

– Что, страшновато?

Альбрехт проговорил бледным голосом:

– Если учесть, что это будет битва с самим Господом… то да, войско потребуется еще то. И не только войско потребуется.

– Не с самим Господом, – огрызнулся я, – а с тем, что Он послал на землю! Если, конечно, послал Он, а не.

– А точно не Он?

– Да какая разница?

Он вздохнул.

– Немалая. В общем, с Орденом Марешаля ссориться нельзя.

– Нельзя, – признал я нехотя. – Рыцари Ордена пойдут хоть на дьявола, хоть на Господа Бога, если будут чувствовать себя правыми. И ни один не отступит… Кстати, ящики с моими сокровищами перетащили?

Норберт кивнул.

– Да, сейчас под охраной.

– Несите сюда, – распорядился я. – Теперь я сам буду охранять… до поры до времени.

Альбрехт спросил заинтересованно:

– До какой поры?

– До Маркуса, – ответил я. – Я себе оставлю только меч, а вы разберете все остальное. Вдруг что-то да сработает лучше других. В общем, перетаскайте сюда… можно не лично, но под надзором, а там вскроете ящики и развесите вот на этой стене в художественном беспорядке.

Норберт сказал недовольно:

– А можно, в порядке? А то беспорядок не очень люблю. И всякие там художества.

– А я вовсе не выношу, – признался Альбрехт.

Я махнул рукой.

– Ладно, вешайте как хотите. Нет у вас художественного чутья и чувства прекрасного.