Ричард Длинные Руки - паладин Господа

– Избави, Господь, меня от искушения солгать!.. Даже во имя славы Твоего Сына. Да будем мы правы по своей чистоте и праведности, а не по хитрости!.. А вы, сэр Ричард, по своей ли воле или по наущению дьявола, но… роль у вас гнусненькая.

Я хотел расхохотаться, но внезапный жар прокатился по лицу. В самом деле я, дурачась и прикалываясь, брякнул не совсем, не совсем… В моем заскорузлом и циничном мире это норма, но здесь это в самом деле расценивается как подлость. Здесь народ чище и честнее… в целом они все, как дети. В своем мире, кстати о птичках, я бы тоже не сказал такое ребенку, детям принято говорить правду, к подлости и лживости мира приучаем постепенно…

– Простите, сэр Гендельсон, – проговорил я искренне. – Это у меня одна из моих дурацких шуточек. Только и всего! Примите мои самые искренние извинения.

Он пробормотал пару слов на латыни, приложился к кресту и ответил ровным голосом, не встречаясь со мной взглядом:

– Принимаю, ибо нам еще ехать. Но я буду знать, что в этих краях, где Зло сильно, кроме всех бед придется одолевать еще и искушения дьявола с собой рядом.

Я сказал примирительно:

– А что еще говорят про этого каменного дракона?.. Окаменил его, и все?

Гендельсон ответил все еще настороженно, ведь рядом с ним едет чуть ли не прямой слуга дьявола:

– Придет час, чары ослабеют… и Великий Дракон вернется к жизни! О, горе тогда настанет людям, ибо нет на свете героя, который сумеет остановить его снова!

Я кивнул.

– Все понятно, стандартный набор.

– Стандартный? – переспросил он невольно. – Набор?

– Да, – пояснил я. – Благочестивый христианский король Артур, о котором вы слыхали, спит в Авалоне и вот-вот проснется, Мгер Младший, это тоже такой христианский герой, почти святой, готов выйти из скалы… кстати, Илья Муромец с сотней богатырей тоже в скале ждет своего часа, а он еще какой христианин, все знают про луковые маковки церквей!.. христианнейшая королева Ядвига со своим войском спит под костелом и прислушивается к зову трубы, а еще пару тысяч христианских сверхбогатырей спят и видят, как проснутся, выйдут и пойдут крушить все, что не так, как в их родном стойбище… Если они все разом встанут… Так что, сэр Гендельсон, даже если этот Дракон и проснется, то тогда проснутся и эти крутые парни! Иначе в мире нет равновесия. Если раньше они и воевали друг против друга, то при виде Дракона объединятся и разнесут его на такие куски, что каждый унесет самый хилый из муравьев!

Он поглядывал на меня недоверчиво, ибо сейчас я сказал такое, что взвеселит сердце любого христианского воителя.

После длинной паузы, когда мы проехали почти милю, он проговорил задумчиво:

– Значит, час последней битвы со Злом еще не настал…

– А это, в свою очередь, значит, – добавил я, – что в мире не так уж и хреново.

Он подумал и сказал веско, буквально изрек, осталось только вырезать крупными буквами на скрижалях… знать бы только, что это такое:

– Что, в свою очередь, значит, что справимся и сами. Благодарим Тебя, Господи, за доверие!

Впереди показалась ровная насыпь, удивительная среди этих разнообразных холмов, нагромождений камней, возвышенностей и впадин. Еще удивительнее, что прет ровно, не обращая внимания на рельеф: где почва понижается – насыпь становится выше, массивнее.

Холмы громоздились один на другой и постепенно переходили в возвышенность. Удивительная насыпь, стремительно приближаясь, быстро сокращалась в размерах, затем словно бы исчезла… но нет, теперь уже не насыпь, а прорезанная среди холмов ложбина, удивительно ровная, будто просекли лазерным лучом.

Сдерживая сердцебиение, я все же не сдержался, вскрикнул, конь тут же ринулся в галоп. Насыпь приближалась, мне она показалась странной, в последний момент я сообразил, что из-под копыт не стук, а хруст, будто мчится конь по высохшим костям.

В ширину полоса странной дороги метров пять, по бокам до самого горизонта заросшие сорной травой канавы. Кюветы, вспомнил я. Под ногами хрустят мелкие морские ракушки. Гребешки, или как их там. Привозили откуда-то издалека… То ли ритуальное, то ли ракушки не размыть дождями, а сила сцепления их во сто крат выше, чем у гальки…

Гендельсон что-то кричал вдогонку, я пустил коня по насыпи. Странное чувство овладело мною, словно двигаюсь вдоль железнодорожного полотна. Рассказывают, что когда инженеры спорили, как лучше проложить первую железную дорогу из Санкт-Петербурга в Москву, то царь, раздраженный непонятными спорами специалистов, в которых он ни уха, ни рыла, взял линейку, приложил на карте одним концом к Петербургу, другим – к Москве и провел карандашом прямую линию. Вот, мол, все понятно, так и стройте. Так получилась самая прямая дорога в мире – через все болота, леса, холмы и низины. Только в одном месте крохотный округлый выступ: там царь прижимал линейку пальцем, и карандаш его задел чуть-чуть.

Дорога уходит вперед, прямая как стрела. Отчетливо видно, что вот там низина, дорога поднимается, сохраняя прежнюю ровную линию, а еще дальше, где возвышенность, эта же дорога превращается в прорубленную долину. Полотно приподнято по-прежнему, а по бокам… да, кюветы для отвода воды, чтобы не размывали полотно.

Сзади догнал крик, Гендельсон поравнялся на храпящем коне.

– Что случилось?.. Что на вас нашло?

Я спросил хриплым голосом:

– Что это?.. Что за дорога?..

– Она уходит на юг, – выкрикнул Гендельсон. – В царство темных колдунов!.. А нам нужно на восток. Это вон туда…

Я проехал еще чуть, начал придерживать коня, сердце бьется учащенно, но мы в самом деле должны в Кернель… взгляд зацепился за пробивающиеся между ракушками стебельки травы. Как-то странно пробивается, полосами, словно едем по спине зебры…

Гендельсон начал читать громко молитву, чтобы Господь защитил мою душу от дьяволов. Явно же меня что-то взяло и ведет, не сам же я с такими безумными глазами и волосами дыбом…

Конь с облегчением остановился, когда я натянул повод. Гендельсон оборвал молитву, я соскочил наземь, потом он забормотал громче. Я упал на колени, пощупал землю. Так и есть, эта вот коричневая смесь – труха от дерева. А дальше, на расстоянии короткого шага, – еще… Если пройти вперед и внимательно присматриваться…

Я вскрикнул, в одном месте торчит черный полуистлевший кусок дерева. Дрожащими пальцами коснулся дерева. Ощущение было таким, будто тронул истлевшее папье-маше. Тут же сломалось, рассыпалось, легло на землю черным пеплом. Эта шпала, хорошо просмоленная, пропитанная нужными растворами, продержалась дольше всех, успела сообщить нечто важное…

– Что здесь за земли? – спросил я не своим голосом. – Что здесь произошло?

Гендельсон добормотал молитву, потом лишь ответил злым голосом:

– Здесь когда-то были земли Черных Колдунов!.. Но благочестивые воины святейшей церкви сумели с помощью креста, святой воды и острых мечей опрокинуть мощь Нечистого. Колдунов изгнали из этих земель, здесь поселились благочестивые и благоверные люди, построили свои города, а все созданное колдунами было уничтожено, а сами они преданы огню на городских площадях… Но вот теперь снова пришли черные войска Карла! И снова все в руинах..