Ричард Длинные Руки – виконт

Везде говорят только о предстоящей схватке между отрядами, обсуждают шансы на победу герцога Валленштейна, сравнивают с турниром в Лозанне, где народу было хоть и побольше, но знатных рыцарей съехалось меньше, сам турнир длился только три дня, только один убитый, а покалеченные не в счет…

Похоже, не один я считаю, что король Барбаросса и герцог Ланкастерский одинаковые мерзавцы. Или не обязательно мерзавцы, но разница между ними не настолько заметна, чтобы из-за смены шила на мыло пропустить турнир.

Когда я проехал через ворота постоялого двора, к нам бросился мальчишка, помощник конюха, но взглянул на небо, споткнулся и с размаху растянулся, раскинув руки.

Я задрал голову, холод прокатился по телу, будто обдало мельчайшей водяной пылью из незримого фонтана. Плечи передернулись, я с трудом одолел желание броситься под защиту стены, там тень, снова посмотрел вверх.

К городу плывут, раскинув призрачные крылья, сквозь которые слабо светит солнце, огромные летучие мыши, если только летучие мыши могут летать днем. Иногда крылья слабо шевелятся, тогда темное чудовище либо поднимается выше, либо меняет курс, а так двигаются, почти не шевеля крыльями. Проплывают над городом, затем слегка опускают одно крыло вниз, другое задирается вверх, и, совершив по всем правилам поворот, словно и призраки подчиняются тем же законам воздушной среды, либо разворачиваются обратно, либо плывут вдоль городских границ, не выходя за незримые пределы.

Я стискивал челюсти, чтобы не так трясло, я словно голый на морозе, плата за то, что могу видеть чуточку больше других, налог на чувствительность. Вон прошла группа гуляк, орут песни, всем весело, никто не чует беды. Здесь, как и везде, кто чует ее раньше, того и бьют. Как свои, так и чужие.

Из всей толпы только один человек бросил затравленный взгляд вверх, мелькнуло белое лицо. По одежде вроде бы монах-послушник, такие вроде бы не должны еще видеть, разве что наделен особой чувствительностью, как вот тот мальчишка…

Наши взгляды встретились, в его глазах мелькнуло удивление и замешательство, словно увидел играющего на арфе коня. Да и то скорее конь научится играть даже на лире, чем у рыцаря появится чувствительность еще к чему-либо, помимо ударов по голове.

Сэр Смит в нижнем зале, перед ним пустой кубок, лицо обрюзгло, глаза налиты кровью. Вид настолько угрюм и озлоблен, что никто не решается подсаживаться за его стол. Я проскользнул ближе, все так же стараясь не привлекать особого внимания, тронул сэра Смита за плечо и сказал быстро:

— Не оборачивайтесь, благородный сэр Смит, умоляю вас!..

Плечо под моими пальцами напряглось, застыло, а я добавил тем же быстрым шепотом:

— Это я, сэр Ричард. Сэр Смит, я, кажется, отыскал способ, как вам разом обрести все… или же потерять все то, что у вас есть.

Он бросил быстрые взгляды по сторонам, но немногие посетители торопливо жрут и спешат к турнирному лагерю, одинокий слуга несет, натужившись, широкий поднос с грудой мисок, ответил шепотом:

— Мое «все, что есть» — почти ничего, так что я легко ставлю все на кон… Что случилось, сэр Ричард? Вы так неожиданно исчезли, что я просто не знаю, что и думать… Неужели лямурные приключения? Правда, здесь хватает прехорошеньких. А вам, как победителю турнира…

— Ступайте на задний двор, — прервал я. — Там нас не увидят.

Минут через десять я отыскал его в закутке между пустым складом и неработающей кузницей. Он увидел меня и вошел в кузницу. Я скользнул следом, проследив, чтобы никто не заметил, и прикрыл дверь.

— Сэр Смит, — сказал я без обиняков, — король Барбаросса уцелел. Шансов вернуться на трон у него один к десяти, если не меньше, так что если на него поставить… то можно сорвать куш. Большой куш!

Он слушал внимательно, с трудом скрывая изумление.

— Я слышал, — проговорил он, — что короля изранили так, что он прямо сразу кончился.

— Господь милостив, — сказал я, — к своим сторонникам. И сурово наказывает тех, кто прет супротив. В смысле, Gott mit Uns. Не сам, конечно, карает, он слишком мягок и благостен, но эту роль мы с превеликим удовольствием взяли на себя. В смысле, служить орудием Божьего гнева. И мщения. Так что подумайте…

Он прервал:

— И думать нечего! Возле герцога не протолкнуться от его сторонников. Я уже пробовал. Все куски, выпадающие из его пасти, подхватывают на лету. В прыжке! А вот если при короле подсуетиться…

— Вы зрите прямо в корень, — одобрил я. — Рад в вашем лице найти такого понимающего и современного человека, которому не надо объяснять азы экономики. Король просто обязан будет наказать отступников и щедро наградить сторонников. А так как сторонников совсем мало, а отступников много…

Он сказал в нетерпении:

— Да понял, понял! Раздача будет будь здоров. Что нужно?

— Перво-наперво, — сказал я, — возле короля должен быть верный человек, пока я изыщу сторонников. Король — не сахар, но он противостоит натиску Юга, а это, как мне кажется, стратегически верно. Я не был на Юге, но когда увидел этих… рыцарей-южан, чем-то мне этот Юг совсем разонравился.

— Едем сейчас?.. Ох, простите, сэр Ричард, — сказал он с раскаянием. — вы, наверное, проделали долгий путь, вам нужно поужинать и хорошо выспаться…

— Не только, — ответил я. — Я намерен принять участие в турнире.

Он ахнул.

— Что?.. Сэр Ричард! Я думал, вы знаете…

— О чем? — спросил я тревожно, сердце заныло, словно с него сняли кожу. — Меня искали?

— И сейчас ищут, — заверил он с готовностью. — Сперва сюда нагрянули какие-то непонятные люди, все спрашивали о вас, потом после них явились двое в монашеских капюшонах, но монахи из них как из меня праведник. Тоже интересовались вами…

— Никто из них не остановился в гостинице?

— Нет, — заверил он, — но мне кажется, один поселился в доме напротив. Он видит не только тех, кто входит и выходит, но если окна не зашторены… Скверный тип. Скользкий такой, с бегающими глазками.

— Тогда шпион, — определил я. — Они все с бегающими. Их можно бы арестовывать только по злодейским харям. А что городская стража? Личная охрана герцога?

Смит отмахнулся.

— Эти все во дворце. Нет, сэр Ричард, в городе чересчур вольничают чужие. Даже не столько вольничают, они как раз держатся ниже травы и тише воды, но уж очень настойчиво лезут везде! Все вызнают, и, поверите, как-то страшновато, как будто их всех ведет некая могучая сила…

Я поколебался, лучше бы, конечно, все бросить к черту, как раз это и есть настоящая сила, а не люди герцога. Но, с другой стороны, герцог может действовать открыто, а эти сами таятся, прячутся, им пока нельзя на поверхность, рано открывать лица.

— Сэр Смит, — сказал я по-рыцарски туповато, но мужественно, — не будем обращать внимания на чернь, на это разгулявшееся быдло! Надо будет, укоротим им языки. А то и головы. Главное, что герцог не посылал меня разыскивать. Это очень важно. А в турнире мне участвовать надо.