Ричбич

– Стойка – это исходная точка вашей техники и часть победы. Отрабатываем, – тренер хлопает в ладоши, завершив наставления. А испанская бородка сжимается, под сединой пряча старческие губы. – Перемещение. Не стой, Анна! Мы становимся в стойку. Начинаем с правой ноги и подносим далее левую ногу. Спинка ровная, не сгибаемся. Шаг вперед, – тренер придерживает меня за спину, – шаг вперед, шаг назад. Начинаем с левой ноги. Шаг назад, шаг назад, – он дергает меня вперед-назад, как безвольную куклу. – Теперь шаг вперед, шаг вперед. Выпад! Закрыться! – он контролирует, держа меня за талию. – Студент, внимательнее, – кричит в ухо. – Закрыться! Выпад! Закрыться. Что у тебя со спиной?

– Немного потянула, – оправдываюсь я.

– Валентина Веццали, итальянка, – он говорит громко, чтобы в любой части зала его слышали, – несколько лет выступала с травмой колена и перенесла операцию на крестообразные связки. Но это ей не помешало стать одной из самых титулованных фехтовальщиц планеты. Расскажи о своих травмах Алексею Черемисинову с проткнутой рукой. Или Виктору Кровопускову. Хватит ныть. Возьми себя в руки! – Борис Анатольевич считает своим долгом воспитывать не просто учеников, а спартанцев, чья основная задача в жизни – крушить соперника. И особенно активно он воспитывал меня – я же его наследница и не имею права быть хуже.

– Так, это все. Отрабатываем, – обращается он к ученикам. – Анна, на мишень, – он не смотрит в глаза. Говорит так, между делом, занимаясь с другими учениками. Так, словно я не заслуживаю большего внимания.

«Монотонность упражнения – залог успеха!»

Я стою перед мишенью. «Монотонность упражнения – залог успеха», – я уже думаю его фразочками и делаю выпад, выпад, выпад. Ненавижу мишень, фехтование, отца, Женю – всех.

Привычный диалог отца строится на ультиматумах и угрозах.

У меня не было выбора: заняться танцами или пойти в кружок рисования. Вся моя карьера, жизнь были спланированы до моего рождения. И к реализации этого плана жестко вел отец.

«Спорт – постоянная жертва», – говорит тренер. Но кому и чему приношу жертву, если мне это не нужно? Мне не нужны медали, ленточки, грамоты. Я больше не нуждаюсь в поощрении, внимании, гордости заносчивого отца. Мне не двенадцать лет и понимаю разницу между любить и тиранить.

Тренировка со злобой обычно заканчивается в два раза быстрее.

– Анна, завтра выходной. Послезавтра…

– Отборочный, – я перебиваю отца. Его это раздражает еще больше, чем опоздания. Он уходит.

Потная одежда падает в сумку. Сижу в раздевалке и думаю про последние три своих года. Что в них было такого, чтобы я так ненавидела себя сейчас? Руки кажутся грязными.

Вонючее хозяйственное мыло скользит в моих ладонях, когда я стою над раковиной.

Снова сижу в раздевалке. Домой ехать не хочу. Просто не хочу. Мне противно. Я не знаю, зачем мне туда нужно. Звонит телефон.

– Да, мам… Привет… Давай… Куда?.. Буду через час.

Мама ушла от отца лет семь назад. Сказав, что лучше пойдет на панели работать, чем будет выслушивать его старческий гундеж. Выходила она, знаете ли, за другого человека. Собрала вещи и ушла. Просто взяла и ушла от нас. Мне было жаль отца. Но он как будто и не расстроился. Я думала, что ему не позволяет характер показывать эмоций. Но сейчас думаю, что не было их совсем, этих эмоций.

Он часто бывает невыносим.

Встретились с мамой в кафе на Тверской – потому что ей так удобнее.

– Как твои дела? Как твой, э.. – мама не помнит его имени.

– Женя.

– Да, этот симпатяжка, – улыбается она, что-то вспомнив.

– Да, как-то все,.. – я собралась уже поделиться переживаниями, но мама перебивает:

– Так, смотри. Мне нужна твоя подпись, – ей неважно, что у меня. Ей важно только – что у нее. Всегда только она. Все разговоры только о ее несчастной судьбе. Как она угробила свою молодость на пожилого мужа, на материнство. А ведь могла бы построить карьеру. Но тут эти пеленки, сады. Ребенок много внимания требует… И подруги у нее такие же: «Если бы, Аня, не ты, она бы давно развелась и построила бизнес или стала руководителем! Салона, мега-корпорации и еще бог знает чего…»

– Что это?

– Да какая разница? Просто подписывай здесь, – мама нервно тыкает пальцем в бумагу с жирной надписью в шапке «Договор безвозмездного отчуждения». – Господи, мне еще приходится выпрашивать свое. Сколько можно? Ты ведешь себя как отец – невыносимо! – она достает пачку сигарет. – Только все и думают, что о себе. А обо мне кто побеспокоится? – легкий винный аромат доносится до меня. Она снова пьяна. – Столько сделала для тебя, а ты все одно. Я для тебя враг, что ли? Если бы не я…

–– Что, если бы не ты? Что, если бы не ты, мам?! – я наклоняюсь к ней через стол.

Она замерла, убрав сигарету в пачку.

– Я бы не закончила колледж? Я бы не стала чемпионкой Европы? Я бы не нуждалась в деньгах? Я бы не искала материнского совета, ласки, любви? Что, если бы не ты, мама? – впервые я почувствовала желание ударить эту женщину.

Она сидит, уставившись на красно-белую пачку сигарет. Я зло хватаю бумажку, смяв край, нарочно вывожу огромную подпись, вылезая за обозначенные ей края. – Это должно сделать тебя счастливее, – бросаю ей в лицо документ и ручку.

Столько раз казалось, что рано или поздно мама посмотрит на мои медали и скажет: молодец. Посмотрит на то, какая я стала взрослая, и скажет, что во мне не сомневалась. Теперь я не сомневаюсь. Не сомневаюсь, что она – тварь.

Захожу в продуктовый магазин у своего дома.

– Пачку "Кисс" и два джин-тоника.

– У нас сегодня праздник? – зайдя в кухню, спрашивает Женя.

–– Да. Похороны, – я запрокидываю голову и залпом выпиваю джин-тоник. Глоток, глоток. Я чувствую Женин взгляд на своей шее – там, где еле заметный кадычок отправляет внутрь кислое пойло.

– Кого хороним? – потирая руки, Женя присаживается рядом.

– Прошлое.

– Это мое любимое мероприятие, – он тянется к банке.

– Купи себе сам! – резко кладу руку сверху его руки.

– Не больно-то, – Женя начинает привычные манипуляции.

Сейчас он встанет. И с кислой рожей пойдет в комнату.

Да. Так и есть – встает и идет в комнату.

Сейчас он включит на всю громкость телевизор и будет сидеть в телефоне, демонстрировать равнодушие и искать очередную дурочку на сайте знакомств. За три года я насмотрелась на этот театр драмы.