Ридер

Кряхтя, по одному, зверьки доверчиво протянули махонькие лапочки, чтобы я, осторожно подхватив их под мышки, ссадил на пол.

– Теперь поясните. Что так удивило? Я и раньше разговаривал, – спросил у озирающихся и смешно шевелящих носиками представителей отряда мышиных.

– Не так, – отвлекся один, поковыляв к куче сена. Потом вздохнул и с залихватским “охохонюшки” сиганул в стог с головой, предварительно сложив лапки как для ныряния.

– Чиво это? – пока наблюдал за его сотоварищем, второй заинтересовался следами каши на стене, уже страстно облизывая штукатурку.

– Завтрак. Угощайся, – с запозданием предложил. Представлял зверят питающимися исключительно насекомыми. Но демонстрируемый энтузиазм кричал о всеядности.

– Говоришь не как все. Сразу в голову. Понятно, – пропищала шебуршащая копна сена.

– Понимать нас стал, – встрял второй, тряся лапой, запачканной утренней кашей.

– Скажи ему.

– Че?

– Че хотели.

– А! Это… Ночью пинаешься. Ноги воняют. Рассчитываться с нами когда будешь? – оторвал взгляд снук от не оттирающихся лап.

– Когда успел задолжать? – изумился меховому наезду.

– Пф! Мы следим за тобой. Взамен жрать даешь. Считаешь, мы насекомыми питаемся? – цинично прищурился начинающий рэкетир.

Как-то передоз общением с животными уже. Может нет никаких говорящих коней и грызунов? А есть вырвавшаяся на волю кукушечка. Птичка, олицетворяющая здравый смысл, отбыла после шихов в неизвестном направлении помахав крылом?

– Чего завис-то? – потянул загвазданные лапки замковый хомяк к моим штанам с легко считываемыми намерениями. Пресекая попытку, отодвинулся. Мелькнула мысль как соединить две минуса в плюс. Голодных снуков-кредиторов и кирковскую жажду помогать. У меня так матушка делала. Как кошка, падающая неизменно на четыре лапы. Из любой проблема она выходила с прибылью. Привычно кольнула тоска по семье.

– Чего кушать изволите? – уточнил.

– Так бы давно, – пропищало из стога.

– Все! Ура! – мелкий пакостник таки нашел повод обняться. Кинувшись куда-то в район колена и обхватив его, он ,наконец, вытер лапы о штаны.

Снуки устроились жить в темнице. Трехразовое питание, наглаживание шкурок и много много сена. Курорт!

И в мире людей хватало интересного. Например, стал невольным свидетелем отношений Валио. Второго парня из отряда, который хорошо ко мне относился и готов был помочь в ответ на просьбу. Что являлось редкостью для местного населения. Именно он раздобыл мне форменные штаны, а потом и модную кожаную куртку воина. Да и сам он был эдаким ‘чуваком на стиле’ от этого мира. Или это благодаря тому, что любая одежда смотрелась на нем как надо?!

На вид Валио был весьма суров, брутален и немногословен. И часто кидал строгие взгляды из под нахмуренных бровей, если был чем-то недоволен. И никто не сказал бы, что внутри у него просто океан нежности. Не шучу. Когда, никто не видел, он подолгу стоял и разговаривал со своим меер, обнимая того за шею и ласково проводя по шкуре рукой. Улыбка преображала его сказочно. Или тот случай в походе, когда из гнезда на дереве выпал местный аналог бельчонка. Это была маленькая прыткая зверушка с мехом сиреневатого оттенка и трогательными пятнышками на спинке. Валио один из всех, немного стесняясь, но не теряя решимости взял попискивающий комок и полез возвращать на место. Может поэтому небеса его хранили и из всех стычек он выходил без ран, почти не пострадав.

Поначалу он мне казался замкнутым и даже недалеким. Не способным связать и пары слов. Рослый для воина, с крепкой пропорциональной фигурой типа “девчачья мечта”, загорелой кожей, кареглазый и с утонченными чертами лица он имел бы сокрушительный успех у земных девчонок. Но не здесь.

Статус. Вот что портило дело. Он к тридцати годам был все еще обычным воином. Обремененным отсутствием денег и опасным родом деятельности. Будущее рисовалось не радужное. Было еще кое-что.

Как-то я спросил:

– Валио, как ты попал в отряды Ноа?

На что он в своей манере коротко и просто ответил:

– Продали.

Так узнал о практике продажи своих детей родителями за долги. Никаких ипотек. Рожаешь троих, четверых и продаешь купцам или ноа. Такая веселая программа государства для всех желающих. К счастью, продавали не насовсем, а на период до двадцати лет. И приобретший не все, что вздумается, мог творить с приобретенным. Даже кое-какие деньги за работу платили. Бедолаг называли джицу. Валио был таким джицу с рекордным сроком в двадцать пять лет.

Однажды, меня поставили на восточную стену. Она имела высоту метра три и граничила с улицами города. Поэтому сверху можно было не только наблюдать за людьми, но и вполне слышать о чем те говорят. В тот раз стал свидетелем разговора. Меня зацепило знакомое имя.

– Ваааалио, – протянул капризный девичий голосок с мурлыкающими нотками, – Но как можно быть уверенным? Я вот не уверена. Да и ты ничего не говоришь.

– Марита! – отвечал парень – Знаешь же, что ты для меня вся жизнь. Еще четыре года и свобода. Просто дождись меня.

– Долго! – был ответ.

Мне стало неловко, ведь я невольно подслушивал чужую жизнь. Сумерки уже начали сгущаться и меня не было видно снизу.

Любопытство перевесило, каюсь. Да и развлечений здесь нет. Поэтому, как распоследняя охотница за сплетнями, заглянул в проулок сверху.

Дивчина была… на любителя. Не на мой избалованный вкус. Низковатая, полноватая, нагловатая, с карими блестящими глазками. Вот грудь была высокой и весомой. И крутые изгибы ее тела были впечатляющими, когда ближе присмотрелся. Но выражение капризности и надменности не сочеталось с крестьянским происхождением. И вся эта надменность была адресована Валио. Не другу, но сотоварищу.

– Знаешь, что Горио меня замуж давно зовет? У него между прочим лавка своя есть. На это что скажешь? – разгонялась дева.

– Марита, прошу…

– Нечего сказать! Подарки твои непутевые. Курам на смех.

– Прости.

– Куда девать твое прости! Чем я это заслужила?! Наринэ жених кольца дарит. На себя посмотри! Перед людьми стыдно. Хоть понял, что сказала?