Рифейские горы

Урсал по понятной причине испытывал к лагадам неприязнь, и этот раб не понра-вился ему сразу. Всё в нём раздражало. Эта нелепая причёска, вернее, её отсутствие. Это спокойное любопытство во взгляде, не страх и даже не та здоровая опаска, какая есть у всякого, попавшего в незнакомую обстановку. А бичом его прежний хозяин хорошо отходил за что-то. Своеволен, значит. А своевольных надо сразу на место ставить.

– Я хочу, чтоб вы запомнили раз и навсегда: трусливого зритель не любит. Желание выжить в бою вас не спасёт. Поэтому нужно бросаться вперёд, на врага. Такая сме-лость награждается всегда. Овациями граждан или быстрой смертью - кому как, но тоже неплохо.

Урсал держал в руке свой меч и, легко перемещаясь по отсыпанной жёлтым песком площадке, сделал короткий красивый выпад в невидимого противника. Все, кто стоял на залитой солнцем тренировочной площадке, зябко поёжились. Надсмотрщи-ки, - потому что слишком хорошо знали, на что способен Урсал в бою; все другие просто не хотели бы оказаться на месте этого противника.

А Урсал рассмеялся, довольный произведённым эффектом. Для всех этих варваров он сейчас недосягаем в своём мастерстве. Кто они? Крестьяне да пастухи! Возможно охотники. Как этот. Тоже, наверно, не против послать стрелу исподтишка. А на честный поединок не способен. Потому, что труслив, как все варвары.

– Эй, дайте этому меч!- Урсал дёрнул подбородком.- Что толку зря болтать, когда в бою всё видно куда лучше.

Сам тоже взял тупой ученический меч, деревянный и потому непривычно лёгкий. Варвара рывком выдернули вперёд, перед всеми, Нилиан швырнул ему меч небреж-но, как палку, плашмя. Варвар поймал его левой рукой, перебросил в правую, приме-рился, чуть покачивая в кисти, разминая запястье.

– Так и будешь стоять бараном?- крикнул Урсал.- Нападай! Пошёл на меня, ну!

Но шагнул раб только тогда, когда Амит замахнулся на него виноградной палкой.

Урсал ждал неуклюжих движений, нелепых замахов, грубой и глупой атаки - всего того, что веселит профессионала в новичке. Но по первому шагу противника, чуть скользящему с пружинистой силой, готовой бросить тело вперёд, понял, что варвар этот не так прост и имеет кой-какой боевой опыт. Наверное, был взят в плен в корот-кой стычке на границе.

Урсал прощупывая противника, сделал выпад первым. Рубящий удар в плечо с обманным движением. Деревянные мечи скрестились с глухим стуком.

Ну, что ж, реакция у него неплохая, успел закрыться, хоть и выставил меч на ребро. При таком ударе меч в бою и лопнуть может, пора бы и понимать самому.

Варвар опять отступил, первым оттолкнул от себя его меч, ушёл куда-то вбок. Понимает, гадёныш, где слабое место, уходит под левую руку. Ну, ничего, я тебя и тут поймаю.

Урсал смотрел ему в лицо. Молод. Лет двадцать ему. Скалит белые зубы радостно. Видно сразу: доволен, что появилась возможность взять в руки меч, показать, на что способен.

Ты, может, и молод, в этом твоё преимущество, но я-то опытнее, я старше.

Раб уже сам атаковал. Странным колющим ударом. Такой не отбить. От него лишь отступлением спасаются. Или закрываются щитом.

Урсал отступил на шаг назад и ещё на шаг - влево. Заученным на всю жизнь дви-жением выбросил вперёд и вверх левую руку, будто принимал удар на щит. Повреж-дённый локоть заныл застарелой болью. Ты сделал мне больно, сопляк. Впервые, за все годы моего наставничества кто-то посмел сделать мне больно. Ты пожалеешь об этом!

Всё! Урсал бросил играть, пошёл на раба с таким напором и силой, что тот, закры-ваясь мечом, отступил на шаг, потом ещё на один, чуть не прижимаясь спиной к другим невольникам, наблюдавшим за исходом поединка.

Один из них и выставил осторожно ногу, делая подножку, когда варвар двинулся влево. Раб споткнулся, потерял равновесие, упал на одно колено, зарываясь пальцами в нагретый солнцем песок, как раз в ту долю секунды, когда Урсал, проведя серию обманных движений, последним рубящим ударом подался противнику навстречу. А варвар сейчас внизу был беззащитен перед этим ударом, но и Урсал открылся весь. Раб и ткнул его мечом в живот, ловя на встречном движении.

Хорошо, меч не боевой, хотя укол получился чувствительным. А раб, довольный победой, вскинул вверх обе руки под восторженные вопли и свист своих товарищей. Урсал и ударил его в живот со всей силы, да ещё и дважды помноженной на ярость. Ударил мечом плашмя. Варвар рухнул тут же, так и выпрямиться не успел, скорчил-ся на песке, закрываясь руками, хватая горячий воздух сухими губами, сдирая кожу на щеке о наждак песка.

Все вокруг заткнулись разом, смотрели в немом изумлении. В этой тишине голос Урсала прозвучал с отрезвляющим спокойствием:

– А вот и первый урок для всех, включая самонадеянных мальчиков. Нет ничего хуже недооценивать противника. Тем более выпускать его из виду... Даже если он и ранен смертельно.

Возможно, этот последний удар не очень честен, особенно в поединке среди рав-ных. Стой против него аэл свободнорождённый, Урсал даже и подумать бы о таком не решился. Но этот сопливый варвар должен был быть наказан, наказан на глазах у всех других.

А Магнасий, оказывается, тоже следил за исходом поединка. Сидел под натянутым тентом у себя на балкончике. Он любил понаблюдать за тренировками сверху, иной раз специально приказывал выставить в пару двоих, близких друг другу по силам.

Сейчас же упрекнул при встрече вместо приветствия:

– Ты не отбил ему нутро? А рёбра смотрели? Целые?

– Что с варваром сделается?- Урсал недовольно дёрнул плечом. Будто нет других дел, кроме этого?

– Осторожнее будь в другой раз. Я только за него одного больше двухсот лиг отдал.

Урсал нахмурился. Он не любил, когда его в чём-то упрекали.

* * *

Чувствуя свободу, вороной жеребец тут же перешёл на рысь. Несколько раз поры-вался в галоп, но чуткие пальцы с силой укорачивали повод.

Куда спешить? Кэйдар во время своих прогулок никогда не торопился. Он отдыхал вот так, на воле, когда можно мчаться на коне в любом направлении. Сначала по дороге, прочь от города, вдоль побережья, в сторону Иданских гор. Пока поля крестьян не останутся за спиной. Если преодолеть подъём и остановиться у осве-щённой солнцем рощи древнейшего бога Мала, то можно увидеть море. Здесь оно совсем не такое, как в бухте, у столицы. Оно почти всегда спокойное, подёрнутое голубоватой дымкой воздушной перспективы, и бесконечно свободное. Оно манит, обещая новое, незнакомое, новые впечатления. Что-то, подобное последнему походу против виэлов.

Риск собственной жизнью, поединки и сам бой, неизменная победа, и даже новая женщина из пленных - всё теперь, спустя год, вспоминалось, как яркий захватываю-щий сон.

Возможно, Отец ещё выздоровеет, займётся государственными делами Сам и от-пустит тогда в новый поход. Искать этих загадочных марагов, например.

Было раннее утро, росистое и свежее, такое, каким оно и бывает в последних чис-лах августа. Прохладное и очень тихое. Даже птиц не слышно, только шелест ветра в листьях деревьев, растущих вдоль дороги. Ни одного прохожего. Только-только светает. Солнце взойдёт скоро, опять будет жара, она лишь ночью и спадает. Такая погода простоит весь сентябрь. Её сменят дожди, и снова начнётся зима. Всё в при-роде повторяется по одному заведённому Создателем кругу. Людям не дано это изменить, им бы с проблемами в своей короткой жизни управиться.