Рифматист

В пятницу на Харп-стрит устраивали концерты и давали пьесы, что объясняло такой наплыв народа. Рабочие в брюках и запачканных рубашках проходили мимо и, касаясь фуражек, приветствовали Мелоди. Ее форма рифматистки вызывала уважение. Даже хорошо одетые люди — мужчины в строгих костюмах с длинными фалдами, с тростью в руках и женщины в сверкающих платьях — иногда кивали Мелоди.

Каково это, когда тебя узнает и проявляет уважение каждый встречный? Об этой особенности жизни рифматистов Джоэл никогда не задумывался.

— Поэтому тебе это не нравится? — спросил он у Мелоди, пока они проходили мимо уличного фонаря.

— Поэтому? — переспросила она.

— Из-за внимания? — пояснил Джоэл. — Из-за того, как на тебя все смотрят? Из-за особенного отношения? Поэтому ты не хочешь быть рифматисткой?

— Отчасти да. Все словно… ожидают от меня чего-то. Очень многие зависят от меня. Обычным студентам не страшно завалить экзамен, но если ты рифматист, каждый так и норовит напомнить, что тебе ни в коем случае нельзя потерпеть неудачу. Нас строго определенное число, Господь избирает очередного рифматиста, только когда один из нас умирает. Если я плохо справляюсь со своей задачей, наша защита ослабевает.

Мелоди шагала, сцепив руки перед собой. Они прошли под линией пружинной дороги, и справа от себя, на станции Армедиус, Джоэл увидел поезд, заведенный и готовый отправиться в путь.

— Это такая ответственность. Рифматика мне не дается, но меня избрал сам Господь. Поэтому у меня должны быть способности. И, если у меня ничего не получается, значит, я недостаточно стараюсь. Вот что мне твердят не переставая.

— Ого. Жестко.

— Да уж.

Джоэл не знал, что еще сказать. Неудивительно, что она такая обидчивая. Какое-то время они шли молча, и он впервые заметил, что некоторые прохожие не отличались почтительностью к Мелоди. Это были рабочие: они сердито поглядывали на девушку из-под своих фуражек и невнятно переговаривались. До этого Джоэл не осознавал, что недовольство рифматистами выходило далеко за рамки зависти среди студентов.

Наконец они добрались до главного кафедрального собора. Во внушительное сооружение вели широкие металлические двери, украшенные заводным механизмом. Он отсчитывал моменты бесконечного по своей природе времени. Механические статуи и горгульи на угловатых стенах и остроконечной крыше изредка поворачивали головы и взмахивали крыльями.

Джоэл остановился, чтобы полюбоваться собором, темнеющим на фоне закатного неба.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — сказала Мелоди. — Насчет мечты стать рифматистом.

— Может быть, дело в том, что, как мне кажется, я упустил свой шанс.

— Шансы у всех одинаковые. Тебя ведь инициировали.

— Да. Но в декабре, а не в июле.

— Что?

Джоэл отвернулся и пошел дальше. Мелоди обогнала его и, идя спиной вперед, заглянула ему в лицо:

— Но инициация проходит в июле.

— Если только ее не пропустить.

— С какой стати ты пропустил инициацию?

— Возникли… сложности.

— Но к декабрю все рифматисты того года уже были избраны.

— Я знаю.

Мелоди развернулась и, задумавшись, зашагала с ним рядом.

— Как все прошло? Я имею в виду, твоя инициация.

— Нам вроде нельзя это обсуждать.

— Нет. Это мне нельзя.

— Да там и рассказывать особо нечего, — отмахнулся Джоэл. — Мы с матерью пришли в собор в субботу. Отец Стюарт побрызгал водой, помазал мне лоб каким-то маслом и минут на пятнадцать оставил помолиться перед алтарем. Потом мы вернулись домой.

— Ты не заходил в залу инициации?

— Отец Стюарт сказал, что в этом нет необходимости.

Мелоди нахмурилась, но не стала развивать тему. Вскоре они добрались до небольшого процветающего торгового района по соседству с Армедиусом. К фасадам кирпичных зданий крепились навесы, деревянные вывески слегка покачивались на ветру.

— Нужно было надеть кофту, — поежилась Мелоди. — Здесь даже летом бывает холодно.

— Холодно? Ах, да. Ты ведь из Флоридии?

— Здесь на севере очень холодно.

Джоэл улыбнулся.

— В Новой Британнии совсем не холодно. Вот в Мэнфорде — там, да.

— Холодно и там, и там, — возразила она. — Я пришла к выводу, что вы, северяне, никогда не испытывали настоящего тепла, поэтому по неведению и подменяете понятия.

— Ты же сама предложила поесть мороженого, — удивившись, напомнил Джоэл.

— В кафе не холодно. Хотя… кто знает. Но всем известно, что ради мороженого можно и потерпеть. Это как с добродетелью: нужно перенести страдания, чтобы обрести воздаяние.

— Ты сравниваешь мороженое с религиозной добродетелью? Неплохо.

Мелоди ухмыльнулась. Под их ногами расстилался выложенный прямоугольной плиткой тротуар. Свет пощелкивающих фонарей играл на темно-рыжих волосах девушки и подчеркивал ямочки на ее щеках.

«А она очень даже симпатичная, когда не ведет себя как сумасшедшая и не кричит на меня», — подумал Джоэл.

— Вон оно! — воскликнула Мелоди, вытянув руку, и бросилась через дорогу.

Джоэл поспешил следом, но более осторожно, стараясь не попасть под повозки. Судя по всему, кафе пользовалось популярностью. Он никогда не был в нем раньше, потому что редко заходил в торговый район. Что ему тут покупать? Его семью обеспечивала академия.

Внутри Джоэл разглядел нескольких студентов из Армедиуса. У входа стоял Ричардсон Мэтьюс — высокий парень на год старше Джоэла, который всегда хорошо к нему относился. Он слегка помахал Джоэлу, а, оглядев Мелоди, еще и подмигнул.

«Если про нас еще не начали ходить слухи, — подумал Джоэл, — то теперь этого не избежать».

Пока было непонятно, как к этому относиться.

Он подошел к Ричардсону перекинуться парой слов, а Мелоди отправилась изучать сорта мороженого.

Рядом с перечнем сортов Джоэл увидел цены и замер на месте.

Какой же он дурак. Нужно было об этом подумать. Просто остановиться на минутку и включить мозги. Джоэл редко покидал кампус и почти не тратил ни на что деньги.

— Мелоди, — произнес он, схватив ее за руку, пока она успела войти внутрь. — Я… не могу себе это позволить.

— Что? — удивилась она.

Джоэл указал на цены, вывешенные снаружи на окне.

— Девять центов за шарик? Это просто смешно!

— Ну, на дворе ведь июнь. Но это еще не много. Вряд ли на всем острове можно найти мороженое дешевле, чем по семь центов, и даже зимой я не видела, чтобы цена опускалась ниже пяти.

Джоэл моргнул. Неужели цены на все такие высокие?

— Сколько у тебя денег? — спросила она.

Сунув руку в карман, он вытащил единственный серебряный пенни: диаметром с большой палец, тонкий, с гербом Новой Британнии. Мать заставляла Джоэла носить его с собой, чтобы при необходимости было чем оплатить наемный экипаж или билет на пружинную дорогу.