Рифматист

Выйдя на свежий воздух, Джоэл пересек лужайку и направился в офис. За последнюю неделю Армедиус изменился. Полицейских прибавилось, и они проверяли всех на воротах и на станции пружинной дороги. Студентам-рифматистам не разрешалось покидать кампус без сопровождения. Джоэл миновал нескольких из них: студенты ворчали, что Армедиус становится все больше похожим на тюрьму.

По дороге ему попались и обычные студенты, играющие на поле в футбол. Игра шла вяло, и желающих покатать мяч было намного меньше, чем в прошлый раз. Большинство родителей обычных студентов забрали детей из академии на лето, а остальные могли поступить так же и в будущем. Погибли простые люди, но было ясно, что под угрозой по-прежнему рифматисты. Обычным студентам было безопаснее находиться за пределами кампуса.

С тех пор как исчез Чарльз Кэллоуэй, похищения прекратились. Прошла неделя, и казалось, что все замерли в ожидании. Что дальше? Кто под угрозой, а кто нет?

На подходе к главным воротам Джоэл прибавил шагу. Снаружи поджидало еще одно новшество.

Протестующие.

Они держали плакаты: «Скажите нам правду», «Пыльники опасны! Отправьте их на Небраск!».

Многочисленные журналисты со всех Островов решили, что смерть четырех слуг Кэллоуэев на совести рифматистов, и углядели что-то вроде скрытой войны между разными сектами рифматистов. Некоторые называли это заговором. Были даже такие, кто считал, что и существование рифматистов, и церемония инициации, и сражения на Небраске, и все остальное — лишь грандиозная мистификация, цель которой — поддерживать власть Монархической Церкви.

Поэтому маленькая, но очень шумная группа активистов, настроенных против рифматистов, и устроила пикет перед входом в Армедиус. Джоэл не знал, что и думать обо всей этой ерунде. Однако он точно знал, что ночью несколько домов студентов-рифматистов подверглись нападению вандалов. Все эти студенты постоянно находились на территории школы. К счастью, полицейским у ворот удавалось держать нарушителей спокойствия на расстоянии. По крайней мере, большинство из них. Две ночи назад кто-то забросил на территорию кампуса несколько кирпичей, исписанных оскорблениями.

Джоэл не остановился, чтобы послушать, что кричали протестующие, но их скандирование словно преследовало его:

— Мы хотим правду! Нет привилегиям рифматистов! Мы хотим правду!

Джоэл прибавил шагу. У двери в офис дежурили двое полицейских с винтовками, но они знали Джоэла и пропустили его внутрь.

— Джоэл! — воскликнула Флоренс. — Мы не ожидали, что ты придешь так быстро.

Несмотря на печальные события, захватившие учебный городок, блондинка упрямо облачилась в ярко-желтое летнее платье, дополненное широкополой шляпой от солнца.

— Конечно, он пришел быстро, — сказал Экстон, не поднимая глаз от работы. — Некоторым не наплевать на их обязанности.

— Перестань быть таким занудой.

Через стойку Джоэл заметил на столе Флоренс газету. «КРИЗИС В НОВОЙ БРИТАННИИ!» — гласил заголовок на первой полосе.

— У ректора сейчас посетитель, Джоэл, — сказала Флоренс. — Но наверняка он скоро с ним закончит.

— Как вы тут, держитесь? — спросил он, бросив взгляд на полицейских за окном.

— Ну, в целом все как обычно, — ответила Флоренс.

Экстон фыркнул.

— Раньше тебя хлебом не корми, дай посплетничать. А сейчас чего скромничаешь?

Флоренс залилась румянцем.

— На самом деле, Джоэл, — произнес Экстон, положив перо и подняв голову, — все совсем не хорошо. Даже если забыть об этих дураках на воротах, даже если не обращать внимания на то, что на каждом шагу натыкаешься на полицейского, все плохо.

— Плохо в каком смысле?

Вздохнув, Флоренс положила руки на стол:

— Острова, на которых нет рифматических школ, начали поговаривать о том, чтобы открыть свои собственные школы.

Джоэл пожал плечами:

— И что, это такое великое несчастье?

— Ну, во-первых, резко снизится качество образования. Джоэл, милый, Армедиус не просто школа. Это одно из немногих мест, где люди со всех островов трудятся вместе.

— Джеймстаун отличается от большинства других городов, — согласился Экстон. — Почти нигде в мире ты не увидишь чо-сенцев и египтиан, живущих бок о бок. На многих островах, если ты не местный, даже пусть американец родом с острова за пару проливов оттуда, тебя будут считать чужаком. Только представь, что случится на Небраске, если шестьдесят разных школ, в каждой из которых свои методы обучения рифматистов, начнут спорить из-за того, какую часть территории кому защищать. Это нелегко, даже когда школ всего восемь.

— А еще все эти разговоры о том, какими должны быть те школы, — сказала Флоренс, изучая газету. Газета издавалась в Мэнфорде, острове к северу от Новой Британнии. — Журналисты преподносят рифматистов так, словно те и не люди вовсе. Многие призывают изгнать их из обычных классов и обучать только тому, как сражаться на Небраске. Словно они какие-то пули, которыми нужно зарядить ружье и выстрелить из него.

Нахмурившись, Джоэл замер за стойкой. Флоренс за столом шикнула сама на себя и вернулась к работе.

— Сами они во всем виноваты, — пробормотал Экстон себе под нос.

— Кто? — спросил Джоэл.

— Рифматисты. Вся эта их исключительность и секретность. Посмотри, как они обошлись с тобой, Джоэл. Любого, кто, по их мнению, не соответствует их уровню, они просто отшивают.

Джоэл вскинул бровь. В голосе Экстона ему почудилась немалая горечь. Может быть, это как-то связано с его студенческими годами в Армедиусе?

— Как бы там ни было, — продолжил Экстон, — их отношение к остальным заставляет обычных людей, платящих за эту школу, задуматься, действительно ли рифматистам необходимы такая элитная школа и пожизненные жалования.

Джоэл побарабанил указательным пальцем по стойке.

— Экстон, — сказал он, — это правда, что ты учился в Армедиусе?

Клерк перестал писать.

— Кто тебе это сказал?

— Я заметил твое имя в списках выпускников, когда работал над проектом для профессора Фитча.

Несколько мгновений Экстон молчал.

— Да, — наконец произнес он. — Это правда.

— Экстон! — воскликнула Флоренс. — Ты никогда не рассказывал мне об этом! Откуда у твоей семьи столько денег на обучение?

— Я не хочу говорить на эту тему.

— О, да ладно, — не сдавалась Флоренс.

Экстон отложил перо и поднялся. Снял плащ и шляпу-котелок с крючков на стене.

— Думаю, воспользуюсь своим перерывом.

С этими словами он покинул здание.

— Брюзга, — бросила Флоренс ему в спину.

Спустя несколько минут дверь в кабинет ректора открылась, и оттуда вышел инспектор Хардинг в синем мундире, как всегда, с иголочки. Он поднял винтовку, которую оставил за дверью кабинета, и перекинул ее через плечо.