Рифматист

И тем более странно, что предмету, созданному руками человека, выпало сыграть такую важную роль в открытии рифматики. Если бы у его величества не было с собой новомодных карманных часов мастера Фрейдланда, возможно, все закончилось бы иначе и король пал бы жертвой диких меловиков».

На этом глава заканчивалась. Джоэл сидел в пустой мастерской, прислонившись спиной к стене. Несколько узких полосок света пробивались сквозь окна и, подсвечивая пылинки в воздухе, светлыми квадратами падали на пол.

Джоэл листал страницы старинного тома. В нем были выдержки из дневника некоего Адама Мэйкинса, личного астронома и ученого короля Грегори III, а также основателя рифматики. Адаму Мэйкинсу приписывали открытие и описание принципов работы с двух-, четырех— и шеститочечными рифматическими кругами.

Книга входила в коллекцию отца Джоэла и, будучи очень ранней копией, определенно представляла ценность. Почему его мать не продала ее или любую другую книгу в уплату долгов? Возможно, она не имела понятия об их истинной стоимости.

В книге содержались теории Мэйкинса касательно существования других рифматических фигур, правда ни к каким определенным выводам он так и не пришел. Но вот заключительная часть заинтересовала Джоэла гораздо сильнее прочих.

«Если бы у его величества не было с собой новомодных карманных часов мастера Фрейдланда, возможно, все закончилось бы иначе и король пал бы жертвой диких меловиков…»

Нахмурившись, Джоэл перешел к следующей главе. Ему не удалось найти больше ни одного упоминания о карманных часах в других книгах.

О том, как король Грегори открыл рифматику, было известно весьма немного. По официальной версии церкви он обрел знание во время видения. На религиозных изображениях Грегори часто стоял на коленях, а сверху на него спускался шар света, превращаясь в отмеченный шестью точками круг. На переднем форзаце книги была похожая сцена, только образ появлялся в воздухе перед Грегори.

При чем тут карманные часы?

— Джоэл? — По кирпичным коридорам подвала общежития разнесся девичий голос, и через несколько мгновений в дверном проеме мастерской обозначилось лицо Мелоди. Она была одета в юбку и блузку, какие полагалось носить студентам-рифматистам, на плече у нее висела сумка для учебников. — Ты до сих пор здесь?

— Нужно много чего изучить, чтобы… — начал было Джоэл.

— Ты сидишь чуть ли не в полной темноте! — воскликнула она, подойдя ближе. — Здесь совсем тоскливо.

Джоэл огляделся.

— Мне кажется, здесь уютно.

— Неважно. Сейчас у тебя будет перерыв. Пошли.

— Но…

— Никаких отговорок. — Она схватила его за руку и дернула. Он позволил ей поднять себя на ноги.

Была среда, завтра наступало четвертое июля, церемония инициации. От викария известий так и не было. Джоэл не знал, разрешат ли ему пройти церемонию. Каракульщик готовил очередной удар.

В прессе часто заявляли, что изоляция, устроенная инспектором Хардингом, — настоящий успех. Немногие последние противники ограничения свободы рифматистов сдавали свои позиции.

Джоэл не ощущал никакого облегчения. Ему казалось, что над всеми ними подвешен топор, который только и ждет, чтобы обрушиться вниз.

— Пошли. — Мелоди тянула его из подвала на солнечный свет. — Честно, ты скоро сморщишься и превратишься в профессора, если не будешь о себе заботиться.

Джоэл потер щеку, потянулся. Снаружи и правда было отлично.

— Давай прогуляемся до офиса, — сказала Мелоди, — и посмотрим, не прислал ли весточку викарий.

Джоэл пожал плечами, и они зашагали по дорожке. Днем становилось все теплее, с океана накатывала типичная для Новой Британнии влажность. После утра, проведенного в мастерской, жара казалась приятной.

Проходя мимо корпуса гуманитарных наук, Джоэл заметил нескольких рабочих. Они были заняты тем, что оттирали со стены здания надпись «Возвращайтесь на Небраск». Ее нацарапали здесь под покровом темноты две ночи назад. Хардинг пришел в ярость, узнав, что кому-то удалось обойти его меры безопасности.

«Не удивлюсь, если это сделал кто-то из студентов», — подумал Джоэл.

Отношения между богатыми студентами-нерифматистами и рифматистами всегда были довольно напряженными.

Мелоди тоже это увидела.

— Ты слышал о Вирджинии и Таддиусе?

— О ком?

— Они рифматисты. Студенты, на год старше нас. Вчера после службы в церкви они пошли погулять и напоролись на группу людей. За ними погнались, обшвыряли бутылками. Никогда о таком не слышала.

— С ними все в порядке?

— В целом, да… — В голосе Мелоди послышалось смущение. — Они нарисовали меловиков. Тех людей сдуло в мгновение ока.

Меловики.

— Но…

— Нет, они не знают глиф Расщепления, — быстро проговорила Мелоди. — А если бы и знали, то не воспользовались бы им. Применять его против людей — немалый грех, знаешь ли.

— Все равно ничего хорошего, — сказал Джоэл. — История разлетится в мгновение ока.

— А что, по-твоему, им было делать? Дать толпе поймать себя?

— Ну, нет…

Некоторое время они шли в неловком молчании.

— О! — воскликнула Мелоди. — Только что вспомнила. Мне нужно забежать в корпус Созидания.

— Что? — спросил Джоэл, когда она повернула в другую сторону.

— Это по пути. — Она поправила лямку сумки и махнула ему, подгоняя.

— Это, пыль побери, на другом конце кампуса! — воскликнул Джоэл.

Мелоди демонстративно закатила глаза.

— И что? Небольшая прогулка тебя убьет? Пошли.

Заворчав, Джоэл присоединился к ней.

— Угадай что, — сказала Мелоди.

Джоэл поднял бровь.

— Я все-таки закончила с обводкой. Профессор Фитч теперь будет давать мне задания по образцу.

— Здорово!

Это был следующий шаг — чертить рифматические фигуры по небольшому рисунку-подсказке. Мелоди должна была сделать его еще несколько лет назад, но Джоэл не стал заострять на этом внимание.

— Вот так. — Она щелкнула пальцами. — Еще пара месяцев, и я овладею очередным рифматическим умением. И смогу выиграть дуэль у любого десятилетки.