Рики Макарони и Клуб Единства

— Я уговорю его! Он герой, ему можно! – отрезал Рики.

После такого заявления родители смирились, а Пит утвердился в своих худших опасениях. Остаток дня прошел в странном ожидании, почти без разговоров. Пит, однако, начал сомневаться, поскольку «шутка затянулась».

— Хорошая встреча ждет завтра твоего Поттера, — сказал он Рики перед тем, как идти спать.

Глава 2. Повод для размышлений.

К завтраку брат спустился в куда лучшем расположении духа. Он с интересом расспрашивал Рики об учебе, вежливо сдерживая удивление, а потом снова, только более внимательно углубился в изучение его школьных учебников.

Рики же мысленно вернулся к своему намерению сблизиться с мистером Поттером. Все выходило как нельзя лучше, чтобы затея была удачной.

Сегодня Рики был впервые искренне рад видеть крестного отца. Гарри Поттер приехал на час раньше, вызвав тем самым недовольство миссис Дуглас, которая не успела ничего приготовить. Рики встретил его на пороге. Пит ждал в гостиной.

— Здравствуй, Рики, — робко улыбнулся Поттер. Родители и Рики будто нависали над ним в нетерпении. Очевидно, чтобы скрыть неловкость, вызванную столь радушным приемом, он целую вечность снимал летнее пальто. Рики схватил его за руку, чего никогда раньше не делал, и втащил в гостиную.

— Мистер Поттер, пожалуйста, покажите моему брату, как Вы колдуете, — попросил он.

Пит глядел более чем скептически. Поттер смутился.

— Дело в том, что Пит не верит. До сих пор он не знал, что я — колдун.

— А зачем ему знать? – недовольно спросил мистер Поттер. Рики начинал раздражаться.

— Затем, что он мой брат, — отрезал он. Неужели непонятно?..

Но крестный не проявлял ни малейшей склонности к пониманию и не спешил выполнять просьбу Рики.

— Вы ведь взяли палочку? – вдруг забеспокоился Рики.

— Да, но…

— Тогда наколдуйте что-нибудь!

Поттер изучил глазами комнату, взглядом поискал поддержки у застывших в дверях хозяев, зыркнул на Пита и увещевательно обратился к Рики.

— Ты знаешь, что магию нужно хранить в тайне…

Пит пренебрежительно фыркнул.

— Но вам ведь можно? – не отставал Рики, чувствуя себя все более глупо. Он бы послал Поттера и не стал упрашивать, но на карте стояло доверие Пита. Он все меньше верил, что может подружиться с Поттером – даже всей его воли не хватило бы, и он мог бы вспомнить, почему; но сейчас было не до того.

— Да, — неохотно согласился Поттер, — но это – маггловский дом.

— Это наш дом, — вежливо вмешался папа, скрестив руки на груди.

— И мы просим тебя, — присоединилась мама.

Поттер заколебался, но Рики, уже не скрывая нервного ожидания, сильно дернул его за рукав. Возможно, его требовательность возымела действие. Поттер вздохнул, поглядел на Пита, с которым был в никаких отношениях, вынул из кармана палочку, отчего Пит скривил губы. Сказав: «Смотри!», он взмахнул ею и произнес: «Розариос!». Через секунду у него в руках был букет из свежих роз.

Пит раскрыл рот от изумления, и даже родители были под впечатлением. Поттеру это против воли польстило.

— Люси, поставь в воду, — сказал отец.

— Это что – фокус такой? – ошалело спросил Пит.

Похоже, крестный смирился со своей участью, поскольку спросил:

— А что бы тебя убедило? Чего ты хочешь?

— Ну, — недолго думая, заказал Пит, в отношении к Поттеру которого теперь появилось настороженное любопытство, — попробуйте заставить вот этот стол взлететь.

— Вингардиум Левиосса, — немедленно произнес Поттер, изящно рассекая воздух взмахом палочки. Столик завис между полом и потолком.

Вот теперь Пит разволновался не на шутку.

— Так это правда? – уставился он на Рики. – Вся твоя чушь?!!

Рики закивал, широко улыбаясь.

Вернулась мама с вазой и чуть не споткнулась, увидев столик.

— Гарри, поставь на место, — попросила она. Пока Гарри выполнял ее просьбу, Рики подошел к удивленному Питу и торжественно возложил ему руку на плечо.

— Наконец-то ты мне веришь, — сказал он.

Но это было только начало. Пит желал теперь знать все. Он требовал объяснений, подробностей, а Поттер послушно еще несколько раз продемонстрировал ему магию. Однако Рики, обрадованный реакцией брата, однозначно осознал то, что знал, наверное, сразу: подружиться с Гарри Поттером у него не выйдет. Это подтверждало каждое слово гостя, произнесенное с явной готовностью помочь, но… Рики не мог принять эту помощь. Он не открылся бы этом человеку – по той простой причине, что Поттер тоже не доверял Рики, и гораздо сильнее. Только за столом мальчик отчетливо припомнил фразу, которую однажды услышал из разговора крестного и завуча «Слизерина». Профессор Снейп сказал: «Его отношение к тебе – только ответ на твое отношение к нему». Крестный не нравился Рики именно потому, что сам испытывал подобное чувство к Рики. Для налаживания доверия нужна обоюдность. Рики при всей своей непосредственности не собирался навязываться тому, кто этого не хочет. Пусть Поттер и старался быть дружелюбным, Рики знал, что ему так же неловко. Он готов был из деликатности поддержать игру, но для закаливания воли требовался другой объект. Поняв это, Рики успокоился и стал обдумывать возможные кандидатуры. Эйвери? Нет. Филипс? Еще чего! Он немного подумал о своих врагах.

Школа чародейства и волшебства «Хогвартс», в которой учился Рики, имела в своем составе четыре колледжа, каждый со своими требованиями. «Слизерин», куда распределили Рики, некоторое время назад служил чем-то вроде инкубатора Упивающихся смертью, поскольку многие его выпускники впоследствии поддерживали идеи лорда Волдеморта, врага Поттера и диктатора, несколько раз начинавшего войну за власть и исчезнувшего последний раз примерно в период рождения Рики. Но и теперь в «Слизерине» учились большей частью потомственные, то есть чистокровные, колдуны и ведьмы, и до сих пор среди них попадались поклонники идеи чистой крови, считающие, что колдуны первого поколения им не ровня и вообще не имеют права обучаться магии, а магглы – так маги именовали обычных людей — и вовсе не люди. Френк Эйвери считал именно так: в первый же день учебы он потребовал с Рики родословную; и впоследствии неоднократно мутил воду, а самого Рики терпеть не мог уже не просто по факту рождения, а за то, что тот несколько раз сорвал его антинечистокровные мероприятия. Водить дружбу с ним Рики не только не желал, но и не мог, поскольку Френк принципиально не допускал в свой круг магглорожденных. А помогать ему в реализации грандиозных задумок Рики не собирался. Он ненавидел Френка не только из-за того, что тот так настроен к ему подобным, а еще потому, что тот компрометировал колледж, заставляя других думать, что «Слизерин» сплошь состоит из таких вот маньяков.

Не менее приятным человеком, чем Френк Эйвери, только повернутым в несколько противоположную сторону, был Тони Филипс, студент колледжа «Гриффиндор». Рики никогда не оставляло ощущение, что он не столько верит в свои убеждения, сколько играет. Филипс до приезда в школу ничего не знал о волшебном мире и поначалу понятия не имел о порядках «Хогвартса», но был распределен в колледж, куда почти все мечтали попасть, где в свое время учился сам Гарри Поттер, и колледж это неизменно оказывался главным соперником «Слизерина» в борьбе за кубок квиддича и кубок школы. Поначалу Тони просто присматривался к школе, а потом начал активную агитацию, созывая всех под знамена борьбы со «Слизерином» – колледжем, студенты которого отличались честолюбием и целеустремленностью, не всегда разборчивостью в средствах, а возглавляющий их завуч, профессор Снейп, — суровостью, жесткостью; он был и не всегда справедливым. Филипса охотно слушали, и Рики с презрением наблюдал, как враг покупает популярность, спекулируя призывами к справедливости и подогревая возмущение народа. Рики не собирался сочувствовать ему, но еще отчетливо видел, что Филипс тоже не подпустит к себе слизеринца, не станет рисковать завоеванным авторитетом. Да, собственно, вряд ли следовало тренировать волю на врагах. Нужен был кто-то вроде Поттера – не кто спит и видит, как свернуть ему шею, ничего плохого, собственно, ему не сделал, а просто так не нравится; и при этом сделает встречные шаги.

За этими мыслями он не заметил, как ушло разочарование, обычно вызываемое Поттером. После обеда он так расположился к крестному, что даже решился попросить у него сову, чтобы та отнесла его письмо к другу. Все же в волшебном мире у него были привязанности, и он успел соскучиться.

— Сова? – сразу заинтересовался Пит.

Так что Рики, прежде чем получить ответ на свою просьбу, выслушал лекцию о том, что письма волшебникам носят совы, которых многие держат дома.

— Я попросил свою остаться снаружи, хотя теперь это не имеет смысла, — закончил Поттер рассказ о почтальонах. – Кому ты хочешь писать? – обратился он к Рики.

— Лео Нигеллусу, — немедленно ответил тот.

— О, — несколько смутился Поттер. – Вообще-то, тут есть проблема. Нигеллус сейчас путешествует. Совы, конечно, носят почту на любые расстояния, но моя Хедвига уже в почтенном возрасте, и я не хотел бы ее напрягать. Ты не выберешь кого-нибудь другого?

— Ладно, — согласился Рики. – Селена Олливандер в пределах досягаемости?

Поттер кивнул и проинформировал его о делах еще нескольких типов, что Рики пропустил мимо ушей.

Лео Нигеллус и Селена Олливандер были школьными друзьями Рики. В прошлом году они оба приложили немало усилий для того, чтобы помочь ему вернуть его палочку. Лео Нигеллус, происходящий из старинного колдовского рода, был полной противоположностью Френка Эйвери – прекрасно воспитанным, элегантным и умным. У него практически не было недостатков, разве что немного занудства. Лео заслуженно стал лучшим учеником параллели по итогам первого года и знал, казалось, о магии все. Он интересовался жизнью обычных людей, в связи с чем Рики обещал привезти для него несколько книжек.