Рикошетом в грудь

Тело было охвачено некой, не вполне ей знакомой и свойственной, истомой, которая затапливала каждый уголок и клеточку из-за того, как именно Григорий… ммм, наверное, правильно было бы сказать, держался с ней. Потому как дело точно было не только в этих поцелуях, от которых Катя остатки здравого смысла утратила. Но началось-то все еще раньше, в клубе, когда и Лера у нее допытываться начала о нетипичном поведении и реакции.

— Что именно, ангел? — его низкому голосу самодовольства можно было и поубавить, и так ясно, что он великолепно видит, как Катя реагирует.

— Такое внимание, — попыталась слова подобрать, облизав пульсирующие губы. — Если ты даже на сексе не настаиваешь сейчас, хотя видно же, что я уже не против. К чему столько усилий, если есть варианты проще, уверена? Меня пугает это несоответствие в картине мира, — призналась уж, как есть.

Глава 9

А чего юлить, если они уже минут десять, как поднялись, а она еще даже ничего не увидела в интерьере его квартиры? Сходу оказалась прижата спиной к стене и рухнула в пучину поцелуев, причем без всяких возражений с ее стороны. И если бы не жадное, дикое какое-то выражение глаз Гриши, вообще решила бы, что все по ее инициативе. Но нет… Все же было очевидно, что он ее… Нет, не хочет — жаждет! И эта, невероятной силы, словно искрящаяся вокруг него, потребность в ней заставляла Катю дрожать. Однако Гриша… оставался джентльменом, если уместно в этой ситуации так сказать.

— Мне нужна ты, ангел, а не другие варианты, — хмыкнул Григорий, начав короткими поцелуями ее веки и брови покрывать, как патокой, растекаясь по коже жаром, хотя подбородок колючий, дразнит, царапает.

— Слушай, я не поверю, что ты целибат шесть лет хранил, помня обо мне и занимаясь все это время самоудовлетворением! — фыркнула, стараясь где-то свою язвительность найти. Запропастилась та куда-то, как бы на заднем сиденье его авто не потерявшись. — Ты меня тогда захотеть точно не мог, в сексуальном плане, в смысле, у тебя кровопотеря была дикая и жизненные показатели по нулям! — вот прям возмутилась.

А Гриша почему-то расхохотался! Открыто так, в полный голос, запрокинув голову, отчего его мощное горло и кадык открыты ее взгляду оказались, а Катя не могла не пялиться. Залипала на нем…

— Врать не буду, ангел. Вот это вот сегодня вечером меня накрыло, — он выразительно толкнулся, вжавшись своим твердым пахом в ее живот.

И… Господи! Катя через все слои их одежды его налитой и внушительный, член ощутила, сама в резонанс с ритмом его пульсации вибрировать начала. Горячей влажностью низ живота затопило.

— Я тебя когда в том кабинете увидел — как огнем окатило с головы до ног, и тот финт со стулом — просто улет! — подмигнул Гриша, будто все досконально понял и сейчас намеревался немного снизить накал. — Но да, так сразу и подумал, что знаю тебя, сечешь? — заломив бровь, он как-то подозрительно ехидно ухмыльнулся, вглядываясь в ее глаза.

А к стене Катю все также крепко своим телом тем временем прижимает, дыханием шею щекочет, гонит по позвонкам дрожь.

— Не очень, — сорванным голосом, будто всю ночь в караоке горланила, отозвалась Катя, пытаясь понять, что не так с этим его тоном и взглядом.

— Ты веришь в прошлые жизни, ангел? Колесо Сансары… или как оно там, реинкарнация… — вдруг спросил Григорий, и взгляд его стал уж слишком проникновенным.

А Катя в ступор впала. И не очень деликатно вдруг прыснула. Даже угар желания спал чуть-чуть. Бред какой-то!

— Нет! — честно отозвалась, пытаясь не расхохотаться. Посмотрела на него, засомневавшись в адекватности человека, с которым только что готова была во все тяжкие пуститься.

А он скорчил реально разочарованную гримасу.

— Блин! Хорошая же легенда была, ну вот что ты такая рациональная! С флером романтики и умеренной магичностью, — прищелкнул языком, словно расстроившись, Гриша, но взгляд лукаво блестел.

А ей… почему-то в горле холодной горечью отдалось.

— И часто на это девушек цеплял? — с сарказмом скривила губы, увернувшись.

Уперлась руками в его плечи, отодвинувшись, шагнула в сторону, не желая, чтобы он странную смену ее настроения заметил. Огляделась впервые с того, как порог переступила.

Григорий же вдруг вновь засмеялся, обхватил ее плечи, встав опять рядом, и глянул на Катю сверху вниз очень… покровительственно, но и с каким-то, совершенно непонятным ей, однако, нежным теплом. Отозвалось, дрогнуло нечто в груди, как смывая ту горечь…

Она что, ревнует его?!

— Ты реально думаешь, что у меня была нужда кого-то цеплять или какие-то легенды придумывать, ангел? — уточнил он тихо, но с той же нежностью, что в его взгляде читалась.

И от хрипотцы в его голосе у нее колени подломились.

— У меня ночной клуб, Катя, ты хоть примерно представляешь, сколько девчонок приходит туда тупо оторваться? И как им хочется на себя внимание хозяина обратить, любыми путями? А еще танцовщицы, официантки… — он говорил ровно, словно просто честен с ней был, но и как-то… как о незначительном чем-то. — Мне не нужно было ничего придумывать, это делали они.

А ей словно кол в грудь забили, продохнуть не может. Больно, блин!

Точно ревнует. И дикая обида откуда-то вылезла. И еще страх… Когда она успела так сильно в него рухнуть?!

— Много женщин было, да? — отвернулась, понимая, что все равно ни черта не понимает в обстановке! Не видит ничего, и совсем не потому, что темно. Но не хотела, чтобы он пелену обиженных слез, затянувших ее взгляд, увидел.

Только голос выдал, словно став влажным.

— Было, ангел. Было, вот что ключевое, — Гриша мягко обхватил пальцами ее подбородок, все равно все поняв, кажется, и надавил, заставив ее к нему обернуться опять. И этот пронизывающий, невероятно понимающий, будто укутывающий ее взгляд! — А теперь — как чистый лист, не помню никого и ничего. Только твои крылья на запястьях, глаза, улыбка… Не хочу, чтоб ты улыбаться прекращала, и это стало главным, а даже не боль в паху от дикого к тебе желания, — наклонившись к ее виску, произнес негромко, продолжая обнимать плечи.

О-о-кей. То есть… В смысле?!

Она была окончательно сбита с толку. И даже слезы как-то схлынули.

Катя с растерянностью на мужчину посмотрела.

— Хочешь кофе? — поинтересовался он, вообще не к месту, как ей показалось, заметив ее шок.

О чем он, какой кофе?! Кате казалось, что они на разных языках разговаривают.

— Да… Нет… Хочу кофе. Но мне непонятно, к чему ты ведешь, Гриша? — с трудом собрав мысли в кучу, попыталась вернуть адекватность разговору. И да, взбодрить мозги ей не помешает, а вот тело и так бурлит. — Мы сегодня вечером познакомились толком, можно сказать, а ты… Ну, это звучит так, словно ты долгие планы строишь, — выдохнула то, что как бы его словами подразумевалось, хоть и сложно было поверить в подобное предположение.