Римаут. Ледяной ключ

— Я не смотрел на часы, — ответил Павел. — Куда? Тоже не знаю. Мы расстались возле офиса нотариуса. На выходе. Я предложил подвезти, но Антон отказался.

Почему-то Агате стало совсем неуютно. Даже не ветерок — ощущение, что за шиворот вылили стакан холодной воды, и теперь струйки стекают по спине, вызывая легкий озноб.

— Господин Рец был убит. На автостоянке, возле своего автомобиля.

Мария негромко вскрикнула. Отец остался внешне спокойным, но лоб изгибом прорезала морщинка. Так бывает, когда Павла что-либо беспокоило.

Наступила тишина. Время, если вообразить его маятником часов, застыло в одной точке, зависло, как на неудачной фотографии, где у всех к тому же приоткрыты рты.

— Вы что, меня подозреваете?! — растерянно спросил Павел после паузы.

— Пока нет. Мы же беседуем у вас дома, а не в комиссариате. Просто опрашиваю. Денег ни на теле господина Реца, ни в его машине не обнаружено. Кто еще, кроме вас и нотариуса, знал о сделке?

Отец глубоко задумался. Морщина на лбу стала глубже. Вместо узкой канавки — улыбнись и уйдет — превратилась в каньон. Того и гляди, над ним начнут парить грифы.

— Никто… Вроде бы. Жена и дети, но они-то при чем?

— Вы кому-нибудь говорили? — так же спокойно уточнил Каневски у Марии. — А ты, девочка?

Он взглянул на Агату. Какие неприятные маленькие глазки! Ей было неприятно, но и отвернуться почему-то не получалось.

— Мы никого здесь не знаем, — ответила за обеих мать. — Кому я могла бы сказать?

— Нет, — коротко сказала Агата и все-таки отвернулась. — Папа, можно мне пойти к себе?

Павел рассеянно кивнул. Она встала из-за стола, спрятала банку ореховой пасты в холодильник и вышла из кухни. В полной тишине, прерываемой только шелестом ручки полицейского о лист блокнота. Маятник возобновил ход, но качался заметно реже, словно воздух сгустился вокруг воображаемых часов. Или — не воображаемых, а таких, как забавное старомодное сооружение у нее в комнате.

— Как он погиб? — Агата услышала вопрос отца уже от лестницы.

— Ножевые раны. Изуродовано лицо. Очень много крови, с трудом опознали, — ровно ответил Каневски. — Итак, подведем итоги… Хотя нет. Позовите мальчика, я должен опросить и его.

Агата поднялась по лестнице и толкнула дверь Виктора. Брат, конечно же, валяется на кровати с пультом приставки в руках. На экране стрельба и взрывы, ему это нравится.

— Спустись на кухню, — сказала Агата и ушла к себе, не дожидаясь ответа. Ее колотил озноб. Только утром видела этого несчастного растрепанного человека, продавца, а вот его уже нет. Ужасно…

Агата взяла в руки укулеле, но пальцы не слушались. Она не сможет сейчас играть: перед глазами стоял взгляд Антона, полный боли и грусти. То ли она излишне чувствительна, то ли дело в чем-то еще. И это важно для нее, для всей семьи. Подумать. Ей нужно подумать.

Она пристально посмотрела на башенные часы в углу комнаты. Они стояли там, похоже, лет сто — массивные, из черного лакированного дерева, высотой почти под потолок. И не шли, хотя она первым делом приоткрыла дверцу, подергала за толстые цепи с гирьками на конце. Нет, никаких шансов. Жутковатое сооружение, зачем оно здесь?

Ужин прошел почти в полном молчании.

Нет, отец пытался говорить, что-то спрашивал у Вика, улыбался иногда, но всем было невесело. Само собой, Павла полиция подозревать не могла, но гибель пусть и случайного, но знакомого, да еще и довольно страшная… Мария говорила о школе, о важности образования, но Агата не слушала. У нее свои мысли, от которых время от времени отвлекал лежащий на столе смартфон. Сообщения от бывших школьных подруг. Лайки ее утренних фотографий домика в инстаграме. В сети кипела жизнь, даже завидно. А вот здесь было слишком тихо и слишком… неприятно. Утренняя радость от дома и дворика сошла на нет.

— Сегодня ложитесь пораньше, — сказала Мария детям. — Первый день на новом месте, столько впечатлений… Да и это…

Мать берегла репутацию. Для нее даже сказать «убийство» неестественно. Поэтому она оборвала фразу на середине.

Агата пошла в комнату, слыша скрип ступенек за спиной — Вик поднимался следом едва не бегом. Еще толкнет — с него станется. Грубый неуклюжий мальчишка. Он хороший, конечно, но мог бы быть вежливее. И тише, если уж на то пошло, а то топает как слон.

Последним, уже перед сном, Агате пришло сообщение по мессенджеру. Переписку с этим номером она всегда стирала сразу после окончания. Не хватало еще, чтобы кто-то увидел: слишком много возникнет вопросов. Особенно у мамы, она вечно боится непонятных знакомств. Неизвестных людей. Неясных ситуаций.

«Привет. Узнала что-нибудь по теме?».

«Пока нет. Но сегодня в городе снова убийство. Завтра буду спрашивать в школе».

«Будь осторожна».

«Ок».

На экране время отправки — половина двенадцатого. Стереть чат. Спать. За окнами давящая, чуждая после большого города тишина. Ни гудков машин, ни загулявших допоздна туристов.

Агата будет осторожна, все верно. Но — уже завтра.

2. Первая ночь

От старых стен веяло холодом. Наверное, чепуха, просто так кажется во сне, хотя Виктор точно не знал. Он проснулся в липкой тишине, будто обволакивающей его постель. Проснулся и посмотрел в потолок, куда падал отсвет часов на музыкальном центре — еле уловимое, размытое зеленое пятно.

— Принес же нас черт в деревню! — вслух сказал он.

Звук собственного голоса не успокоил, как обычно бывает после тревожного пробуждения. Наоборот, последующая тишина стала еще неприятнее.

Но ведь что-то его разбудило?

За толстенной — из пушки не пробьешь — стеной, разделяющей комнаты, вновь раздался неясный звук. Скрежет чего-то металлического, будто у Агаты стоял небольшой экскаватор, и сейчас он попытался прогрызть кирпич, звеня ковшом. Ничего необычного где-нибудь на стройплощадке, но не в комнате же девочки-подростка!

Одеяло долой. До выключателя идти лень, поэтому Виктор подсветил себе телефоном, ища на полу сброшенные вечером спортивные штаны и майку. Подвернулся под ногу лежащий вверх подошвой кроссовок. Отлично, еще бы второй…

Скрежет повторился. Он какой-то странный, приглушенный, непонятно даже, в комнате ли по соседству. Может быть, в коридоре, а то и на крыше. Иди пойми, если Виктор сам дом-то до конца не облазил вчера, некогда было. Точно не в подвале, остальные варианты возможны.

Второй кроссовок валялся под кроватью, в углу у самой стены. Пришлось лечь на неприятно холодный пол и вытянуть до упора руку, прижавшись щекой к раме кровати. Так… Еще. Ага, нащупал!

Он обулся и стал готов к выяснению отношений с экскаватором. В голове крутились нелепые картинки из «Трансформеров». Виктору показалось, что он обнаружит в комнате Агаты нечто подобное: сестра со скуки общается с роботами. И играет им на укулеле.

Парень начал смеяться. Тишина больше не казалась липкой и необычной, она вообще развеялась без следа, как обрывок паутины, небрежно сброшенный тряпкой. И никакого холода, кстати! Конечно, приснилось.

Дверь из комнаты под стать почти всему в этом доме — никакого пластика. Деревянное полотно в три пальца толщиной, висящее на двух мощных петлях. Рядом с начищенной медной ручкой — скважина замка. Добро пожаловать в девятнадцатый век! Здесь можно снимать исторические драмы и камерные детективы. Убийство в закрытой комнате или Арсен Люпен — грабитель холодильников.