Римлянин

В целом кайзер изливался словами так, будто очень хочет денег. Но это было не всё.

На обратной стороне кто-то небрежно написал текст пером:

К моменту получения этого письма, твои «родители» уже должны плавать в Эльбе, чудовище. Надеюсь, ты не успел к ним слишком сильно привязаться…

Неужели ты думал, что я буду повторяться и использую какую-то банальную засаду?!

Твои солдаты ехали очень красиво, но совершенно бесполезно! Было забавно наблюдать за их бестолковыми метаниями, когда карета вдруг исчезла с частью моста!

Ты молодец, что понастроил тут всего, красиво, но тебе всё равно в итоге ждёт смерть, пока ещё мелкий гадёныш!

Я убью тебя и вырву твоё сердце! Я зажарю его на сковороде с зеленью и сожру на ужин!

Тебе скоро настанет конец, поганое отродье Бездны! Потому что Хаос торжествует!

Эрик Урбан аф Лингрен, твой будущий убийца!

Таргусу было любопытно узнать, кто конкретно продолжает на него охотиться. Изначально он думал, что этот человек работал на шведов, просто выполнял заказ, но выходит, что это нечто большее, нежели просто работа.

Впрочем, по характеру исполнения убийства было понятно, что сработали не местные. Нет, концепцию подрыва людей на порохе они знали, но аф Лингрен сумел добыть хлоратита со стройки канала, чтобы обеспечить достаточную для обрушения моста мощность, то есть явно имел продвинутое представление о подрывном деле. Ещё он имеет отличные познания микробиологии, раз сумел начинить бомбы биологическим материалом заражённого оспой и не вызвать при этом эпидемию в месте пребывания и не сдохнуть самому. Также в копилочку профессиональных навыков Лингрена стоит добавить дилетантский уровень представлений о шпионаже, так как профи на его месте так не подставится. Ещё он не особо разбирался в организации убийств. Хорошо и весьма новаторски для местных, но не для профессионала. Таргус мог бы организовать своё убийство намного лучше и не пытался бы снова и снова, а действовал один раз и наверняка. Профессиональные убийцы знают, что жертва рано или поздно сама подставляется, особенно когда не знает, что её собираются убивать. У каждого человека есть определённые привычки, которые могут его погубить, нужно лишь выждать нужный момент и нанести один чётко выверенный смертельный удар. Таргус на месте этого Лингрена даже смог бы организовать одновременное устранение Карла Фридриха, его жены и самого себя, при этом не тратя такую кучу денег. Это значило, что Эрик Урбан не профессиональный шпион и точно не профессиональный убийца.

Судя по тому, что накопала агентура в Стокгольме, Эрик Урбан в городе не появлялся, но ненавязчивые опросы знающих людей позволили понять, кто он и что он.

Это дан по происхождению, родился в Копенгагене сорок лет назад, в семье простого крестьянина, но, благодаря «невиданному таланту в счётном деле», начал феноменально стремительный взлёт по карьерной лестнице сначала в чиновничьем аппарате ландстинга, а затем в королевской счётной палате, имеющей длинное варварское название, которое Таргус не посчитал нужным запоминать. Достигнув должности заместителя главы счётной палаты, Эрик Урбан удостоился дворянского достоинства, получив в наследное владение поместье Лингрен, расположенное на острове Амагер, что близ Копенгагена. Новоиспечённый аф Лингрен, наварившийся на разных налоговых коллизиях, переехал в Стокгольм и присягнул королю Швеции Карлу XII. В составе шведской счётной палаты он помогал королю вести дела, но никогда не был в первых рядах. Великая Северная война до крайности истощила ресурсы Швеции, поэтому даже гениальный счетовод не смог бы исправить положения дел. Он делал всё, что мог, но ситуация выправилась лишь к 1730-ым годам. Эрик Урбан женился на знатной вдове, Луизе Будденброк, вместе с которой воспитывал её малолетнего сына от прошлого брака. Жизнь начала налаживаться, он копил деньги, но тут в дело вмешался Таргус.

Лингрен, по-видимому, сразу понял, кто он такой. Если при разгроме Дании он ничего поделать не мог, то вот несколько позднее ему удалось уговорить партию «шляп», которая прямо сейчас находится в самой глубокой заднице, организовать покушения на потенциально опасных для королевского престола гольштейн-готторпцев. Всё это вылилось в череду неприятностей для Таргуса, но он сумел пережить эти весьма грубые, но теоретически способные сработать попытки. Потом у этого стрёмного дана снесло голову и он решился на радикальные меры. От попытки заражения Шлезвига чёрной оспой Швеция отмоется очень нескоро, но хуже репутационного ущерба был ущерб материальный: жёсткие ответные действия Таргуса опустошили Стокгольм чуть меньше, чем наполовину. Трупы первые три недели не убирали, они гнили в домах и на улицах, город наполнило невыносимое трупное зловоние, но люди в страхе сидели по домам и умирали. К несчастью для Лингрена, его жена и приёмный сын тоже умерли и он окончательно слетел с катушек. Настолько, что написал личное сообщение Таргусу и раскрыл несколько своих уязвимостей.

Теперь Таргусу было с чем работать. Теперь он точно знал, что этот на голову больной дан охотится на него.

После подрыва кареты с Карлом Фридрихом и Елизаветой Александриной, Лингрен мог залечь на дно на несколько лет, усыпить бдительность Таргуса, дать ему расслабиться, как он бы поступил на его месте, а не писать безумное письмо с угрозами. Глупо. По-дилетантски глупо.

— Описание внешности у вас есть, — Таргус повернулся к Зозим. — Пусть твои агенты ненавязчиво ищут его. Он не профессионал, следовательно, оставляет хорошо различимые следы. Учти, что он может поменять цвет волос, надеть парик, нарисовать шрамы на лице и изменить черты лица макияжем.

У него было предчувствие, что адепт Хаоса прибыл из более технически развитого мира и о шпионаже знал только из фильмов или книг. Такие приёмы как изменение внешности — излюбленные приёмы авторов сценариев и книг на шпионскую тематику.

— Ещё обнови информацию в картотеке, — продолжил Таргус. — Приложи оригинал письма, если химики на нём ничего не обнаружат.

— Будет сделано, мой господин, — поклонилась Зозим.

— Зозим, — посмотрел на неё Таргус неодобрительным взглядом.

— Но вы ведь теперь курфюрст, мой господин, — начала оправдываться карлица.

— Эх… — устало вздохнул Таргус. — Уходим.

//Курфюршество Шлезвиг, г. Александриненсбург, дворец курфюрста, 26 июня 1739 года//

— Ну здравствуй, племянничек! — в кабинет Таргуса бесцеремонно вошёл какой-то наглый тип.

— Ты кто такой, мать твою? — Таргус направил на вошедшего выхваченный револьвер, а потом опознал. — А, это ты, «дядя». Чего хотел?

— Я назначен твоим регентом, — сообщил ему удивившийся приёму Адольф Фредрик, двоюродный брат Карла Фридриха, усевшись в кресло перед рабочим столом Таргуса. — И теперь я представляют твои интересы до твоего совершеннолетия.

— Да ты что? — усмехнулся Таргус. — И что ты собираешься делать со всей этой ответственностью?

— Для начала, научу тебя вежливости! — ожесточился Адольф Фредрик. — Твой покойный отец совсем тебя распустил, сопляк! Обращайся ко мне на «вы»!

— Ой, прошу прощения, уважаемый «дядя», — покладисто ответил Таргус. — Такого больше не повторится, уверяю вас.

— Так-то лучше, — довольно кивнул Адольф Фредрик. — А теперь скажи своим людям, чтобы пропустили меня в твои мастерские, мне надо принимать дела. Эти холопы преградили мне путь и даже угрожали оружием!

Это значило, что «любимый дядя» первым же делом поехал в «Промзону», видимо, чтобы сразу «принять дела».

— Там скучно и совершенно нечего делать, «дядя», — улыбнулся Таргус.

— Я решаю, где скучно и где что делать, — недовольно прищурился Адольф Фредрик. — Будь хорошим мальчиком и убери своих людей, чтобы я с друзьями мог войти в «Промзону».

— Разумеется, — вновь заулыбался Таргус. — Непременно войдёте вместе со своими друзьями, раз уж вам так хочется. А пока, не изволите ли отужинать со мной?

— Ты здесь не хозяин, Карл Петер! — решил поставить двоюродного племянника на место князь-епископ Любека. — Но да, я поужинаю здесь сегодня.

— Тогда визит в «Промзону» следует перенести на завтра, вечером там совершенно нечего делать, — предложил Таргус. — К тому же, она никуда не убежит. Не так быстро, во всяком случае.

— Ты прав, сопляк, — криво усмехнулся Адольф Фредрик. — Но прекрати указывать, что мне делать!