Римский орел

Нельзя сказать, что с Геннадием обращались особенно жестоко. Разместили в отдельном шатре. Кормили. Путы вязали аккуратно: крепко, но не туго. Овчину дали: чтоб на земле не лежал и ночью не мерз.

Судя по тому, что Черепанов остался в вандальском лагере, риксу не удалось перекупить пленника. Но в одиночестве подполковник пробыл недолго. Очень скоро к нему присоединился старый приятель. Гонорий Плавт Аптус.

Глава двадцать третья,

В КОТОРОЙ ПОДПОЛКОВНИК ЧЕРЕПАНОВ СУЩЕСТВЕННО РАСШИРЯЕТ СВОИ ПОЗНАНИЯ В ОБЛАСТИ РИМСКОЙ СТОМАТОЛОГИИ И РАБОТОРГОВЛИ

– Что они здесь делают, эти вандалы, разорви их пополам!
– Кентурион сплюнул красный сгусток на земляной пол.

– Это ж гетский поселок, мы тут как-то высаживались с Максимином, я помню.

– Делегация, - сказал Черепанов, который за двое суток, слушая разговоры своей охраны (вандальский диалект отличался от квеманского, но разобрать было можно), поднабрался информации.
– К здешнему риксу от вандальского большого лидера. Посольство. Они как раз домой отъезжали, когда мы сдуру прямо на них выскочили.

– Откуда знаешь?

– Слышал, как стражники болтали. Как же ты все-таки попался?

– Да вот...
– недовольно проворчал кентурион.
– Попался. Арканом накрыли. Я уж думал - оторвался, ан все-таки выследили.

В тот день, когда захватили Геннадия, римлянин ухитрился уйти. Сиганул с лошади на дерево. Лошадь дальше поскакала, и погоня - за ней. Ушел Плавт. Но все-таки его выследили. И взяли. Может, римлянин и сумел бы ускользнуть, если бы немедленно прочь двинул. Но Плавт все это время поблизости отирался. Почему - не говорил. Но Геннадий догадывался: из-за него. Хотел, должно быть, Черепанова выручить. Но не смог. И вот теперь они опять - той же компанией и в том же положении, что на квеманском острове.

– Выследили меня, - буркнул Плавт.
– Устерегли. Был бы лес погуще. Да хоть копье нормальное, доспех, может и отбился бы. А так только я одного и завалил, на второго нацелился - копье перехватить, а тут - р-раз! Петля сверху - и я на земле.

– Понятно...

Черепанов осторожно перекатился на другой бок. Все же крепкая у него голова. Так грохнулся - и даже блевать не тянуло.

Римлянин снова сплюнул.

– Зуб выбили, - пожаловался он.

– Сочувствую.
– Черепанову меньше досталось. Пара шишек да распухшее ухо. Пустяки.

– А золото наше я запрятать успел, - злорадно заявил кентурион.
– В лесу. Хорошо запрятал - эти ни за что не найдут. А зуб - пустое. Все равно сломанный был. Выберемся - золотой поставлю.

– Что?
– изумился Геннадий.
– Золотой зуб? Каким образом?

Неужели он что-то напутал и этот Рим - не тот, о котором писано в той истории? Вставные зубы как-то не укладываются в представление о древних...

– А вот таким.
– Гонорий с нотками превосходства принялся объяснять, каким образом римские стоматологи восстанавливают утраченное. Нет, высокими зубными технологиями, к сожалению, здесь не пахло. Самой популярной методикой было крепление протезов к зубам здоровым. Посредством золотых петель. Но по словам Плавта, такие примитивные "мосты" вполне функционировали. А зубы можно было изготовлять хоть из драгоценных камней, хоть из золота, хоть из слоновой кости. А можно выдрать у какого-нибудь раба поздоровее и в свой рот приспособить. Но это что! Вот у одного опциона [Опцион - младший офицер, помощник командира кентурии], что под Плавтовым командованием служил, парфянской стрелой кусок черепа выбило. Так лекарь-грек на это место пластинку золотую приспособил и ничего, нормально потом служил опцион.

Черепанов слушал и думал, насколько все-таки устойчивая вещь имперское превосходство. Как в России в советские времена каждый гегемон был абсолютно уверен, что он круче какого-нибудь шведского или венгерского банкира, потому что мы делаем ракеты и в космос летаем. А теперь этот вот обломок другой империи, понятия не имеющий не только о ракетах и металлокерамике, но даже о велосипеде, самодовольно поучает приятеля-варвара. При том что сам валяется связанный, в мокрых штанах и жить ему осталось...

– Слушай, Череп, а ты не слыхал: может, вандалы нас здешним отдадут? внезапно спросил Плавт.

– Не отдадут. Местный рикс уже подбивал клинья, золото за меня сулил не вышло.

– Жалко. Много золота предлагал?

– Прилично. Три монеты примерно вот такого размера.
– Черепанов показал, какого именно.

– Ого!
– восхитился римлянин.
– По здешнему курсу это, считай, почти фунт серебра. [Римский фунт - 327 граммов] Жаль, что вандал отказался.

– А нам-то какая разница? Или ты хочешь ему за нас наше золото предложить? Спрятанное?

– Ну ты сказал!
– Римлянин поглядел на него как на ненормального. Заберут - и все дела. Еще и пытать станут: все ли отдали или утаили что? А что этим гетам... тьфу!.., готам нас не отдали - это плохо. С готами я бы, может, договорился. Думаю: неспроста за тебя такую цену предлагали. Очень жаль, что не отдал нас вандал. С этими готами Максимин в дружбе. Максимин же сам - из готов.

– Ты же говорил: он фракиец, - напомнил Черепанов.

– Ну да, он из Фракии. Но отец его - из готов-федератов. А мать, кажется, из аланов, точно не знаю. Максимин насчет своего происхождения не распространяется. Хочет, чтобы его считали настоящим римлянином.
– Плавт хмыкнул.
– С его-то выговором. Хотя сынок его отменно выучен. Не хуже какого-нибудь патриция...

Гонорий еще долго распространялся о своем любимом командире, но Черепанов не слушал. Он размышлял, для чего понадобился здешнему риксу. Будь на месте Черепанова Плавт, рикса еще можно понять: Гонорий - римлянин. За римлянина могут приличный выкуп дать. Или обменять на что-нибудь. Или на кого-нибудь. Но Геннадий - не римлянин. Он вообще здесь чужой. То есть цена его - это цена здорового крепкого раба мужского пола по рыночному курсу.

– Слышь, Гонорий, сколько сейчас в империи раб стоит?

– Смотря какой: если умелый мастер или там грамматик-ритор - то дорого.

– А если просто крепкий мужчина?

– Думаю, от пятидесяти до ста динариев. [Динарий - римская монета.

Каноническая имперская денежная система была создана императором Августом (27 - 14 гг. до Р. X.), и с тех пор все монеты империи получили фиксированный номинал. Правда, качество металла (например, содержание золота в аурее) могло снижаться, если у государства возникали финансовые трудности.

Система эта, продержавшаяся до III в. , была такова.

Высший номинал - золотой динарий, он же аурей. Четверть римкого фунта, т. е. около 8 граммов золота.

Аурей равен 25 серебряным динариям, содержавшим по 4 грамма серебра во времена Цезаря, а в описываемое время - менее 2 граммов. Инфляция, что поделаешь.

Серебряный динарий соответствовал четырем латунным сестерциям, весившим порядка 25 граммов во времена Цезаря, а в описываемое время также изрядно полегчавшим.

Более мелкие монеты: дупондий (0,5 сестерция), асс (0,25 сестерция), квадрант (четверть асса).