Римский орел

От ворот неспешным (для лошадей) шагом они добирались до резиденции главнокомандующего минут семь. Лагерь был здоровенный. Настоящий город. Впрочем, и численность населения, как потом выяснилось, была под стать городу: два легиона, почти двадцать тысяч человек, считая вспомогательные войска и службы.

А вот резиденция легата оказалась довольно скромной. Обычная палатка. Правда, большая. И огороженная частоколом.

Здесь тоже имелась охрана, но нравы были демократические, поскольку Плавта, как только узнали, немедленно пропустили внутрь. Вместе с Черепановым, дежурным и самообразовавшейся свитой, насчитывавшей минимум сотню зевак. А известить командующего послали еще раньше, поэтому когда спешившиеся Плавт и Черепанов вошли в воротца, великий полководец Гай Юлий Вер Максимин Фракиец в окружении свиты и охраны уже двигался им навстречу.

Он был именно таким, каким его описывал Гонорий. Ожившая статуя бога войны.

Он возвышался над ликторами [Ликтор - официальный сопровождающий власть предержащего, носивший символы этой власти - "оснащение" палача, пучок прутьев с воткнутым в них топориком.], над своими офицерами, над совсем не маленькими телохранителями как спортсмен-баскетболист - над толпой пятиклассников. Живи этот гигант в более позднюю эпоху, у его бодигардов возникли бы серьезные проблемы. Поскольку главная обязанность бодигарда - прикрыть патрона от проворных свинцовых пчелок своим мускулистым телом. Но чтобы прикрыть такое "боди", понадобился бы вставший на задние лапки носорог. Обычно люди подобного "масштаба" (которых, кстати, можно в любую эпоху пересчитать по пальцам) выглядят нескладными переростками. Но этот великан был не таким. Просто природа расщедрилась и отпустила ему одному столько плоти, что хватило бы на двух атлетически сложенных мужчин. И вместо двух крепышей ростом метр восемьдесят получился один. Но на полметра выше. И на полметра шире в плечах. А если эту великолепную голову с лицом грозного бога увенчать высоким золоченым шлемом с длинным красным гребнем, а на метровой ширины плечи надеть золоченый панцырь и накинуть плащ, ткани которого хватило бы на приличную палатку...

– Ну-ка, ну-ка...
– Гигант сделал три шага, и его охрана мгновенно осталась позади, а сам он оказался рядом с Плавтом, чья голова была на уровне подбородка золотой Медузы [Медуза Горгона - мифологический персонаж, красавица титанида Медуза, обращенная Юпитером (Зевсом) в Горгону, чудовище с волосами-змеями. Прямой взгляд Медузы Горгоны обращал в камень, поэтому герой Персей, чтобы убить ее, вынужден был использовать "зеркало" отполированный щит.], украшавшей кирасу легата.

– Неужели это ты, Аптус, проклятье на всех, кто болтал о твоей смерти!

Голос громадного воина был под стать его росту. Этому человеку не нужно было напрягать связки, чтобы быть услышанным за пару сотен метров.

– Ах ты старый платановый пень! А я-то думал: эти вшивые германцы намотали твои кишки на священное дерево!

– Они хотели, Величайший! Но я был против!
– заявил Плавт, задирая голову, чтобы видеть лицо своего бывшего трибуна.

– К Орку "величайшего"!
– рыкнул "оживший бог".
– Ах ты старый кобель Аптус!
– Громадный легат наклонился и, как ребенка, сгреб в охапку мускулистого кентуриона. Черепанов услышал, как жалобно скрипнул нагрудник Гонория.
– Мы с тобой перебили столько врагов, Аптус! Мы с тобой перепортили столько девок, ты, буйный угодник Приапа! Марс Победитель! Ты имеешь полное право звать меня по имени до тех пор, пока один из нас не сдохнет. И клянусь тестикулами Геркулеса, это буду не я, потому что боги не сотворили бы меня таким, каков я есть, чтобы мое мясо стало жратвой для червей!
– И, понизив голос: - Рад, что ты вернулся, лев...

– Он хранил меня, бегущий по солнцу...
– совсем тихо произнес Плавт.

Но Черепанов услышал - у него, как уже сказано, был очень острый слух.

Вперед, небрежно отодвинув ликтора, выдвинулся воин в шлеме с белым гребнем, в стальном тораксе [Торакс - панцырь кавалерийского офицера.] с искусной золоченой чеканкой и со шпорами на сапогах.

– Эй, Децим!
– приветствовал его Максимин.
– Децим Флор! Ты глянь, кто прибыл!

Рядом с великаном Максимином этот офицер смотрелся скромно, но вообще-то был здоровенным бугаем с ручищами чемпиона реслинга. Физиономию кавалериста украшала седая бородка типа "шкиперской", но Черепанов не сомневался, что этот "дедушка" способен без особого напряга оторвать пару-тройку голов у ребят помоложе.

– Аптус!
– воскликнул он.
– А мы думали: ты давно в провинции Плутона! [Плутон - бог подземного царства.]

И сгреб ручищами Плавта, только-только высвободившегося из объятий Максимина.

– Сервий!
– рявкнул великан-легат.
– Эй, бенефикарий [Бенефикарий здесь: адъютант.], живо приведи сюда старшего кентуриона Сервия Феррата! А кто это с тобой, Аптус?
– Толстый, с грязным ногтем палец Максимина указал на Черепанова.
– Варвар?

– Варвар, - кивнул Плавт.
– Его зовут Череп.

– Варвар...
– проворчал Максимин, с высоты своего башенного роста взирая на Черепанова.
– Твой раб? Взгляд у него строптивый. Я бы такого раба для начала хорошенько отодрал плетьми.

– Он не раб, Максимин.
– Гонорий положил руку на плечо Черепанова. Он - рикс и мой друг. Кабы не он, проклятые германцы точно выпустили бы из меня кишки! Он, конечно, варвар, но его зовут Геннадий, он знает латынь и дерется как бешеный. И вываляет в пыли любого из твоих гвардейцев. Ставлю сотню динариев!

Великан оживился.

– Идет!
– быстро сказал он.
– Твоя сотня против...
– Он запнулся. Если он победит, я дам тебе первую когорту. А его сделаю кентурионом.

Плавт расхохотался.

– Когорту ты мне и так вернешь!
– заявил он.
– И я вижу, ты остался таким же жадным, Максимин. Ничего не изменилось, пока я отсутствовал!

– Не жадным, - великан ухмыльнулся, - практичным. Но с друзьями я щедр. Верно, Флор?

– Жалованье платишь в срок, - отозвался седой кавалерист.
– Сколько я тебя знаю...

Геннадий огляделся. Вокруг теснились римские воины. В разнообразной одежде, в таких же разнообразных доспехах... Но тем не менее сразу было ясно, что они принадлежат к одной армии. И большинство - не последние в этой армии люди. Пока все они - чужие, незнакомые. Но пройдет какое-то время - и подполковник станет одним из них. Потому что не было случая, чтобы Геннадий Черепанов решил чего-то добиться - и не добился.

– Партокл!
– Максимин хлопнул по плечу одного из своих телохранителей.
– Скидывай железо. Будешь бороться с этим варваром. И смотри не опозорься!

– Не беспокойся, мой легат, - уверенно проговорил гвардеец, окинув взглядом Черепанова.
– Я еще не забыл, как пахнет песок аквилейского цирка.

– Эй вы, ну-ка дайте им место!
– бросил гигант, и плотно сгрудившаяся толпа каким-то чудесным образом раздалась в стороны. Оставшись, впрочем, такой же плотной.

– Давай, Череп, - вполголоса проговорил Гонорий, помогая другу разоблачаться, - вывози в пыли этого грека - и великий Максимин полюбит тебя от всей души. Но будь осторожен: этот муж семь лет назад был победителем на Играх в Сирмии.

– Понял, - тоже вполголоса ответил Геннадий.
– Ничего, управлюсь.

Освобождаясь от доспехов, он без стеснения разглядывал будущего противника. Крепкий парень, без сомнения. И здоровенный: сантиметров на десять выше Черепанова и килограммов на семь-восемь тяжелее. Но Геннадий ни на секунду не усомнился, что сделает его в рукопашной. Вот если бы пришлось биться на мечах, тогда результат проблематичен...

Гвардеец Партокл скинул с себя тунику, оставшись в одной набедренной повязке. Мускулистый, подвижный, опасный...