Римский сад

Эмма скучала на руках у Массимо. Тот пытался ее развлечь. Тем временем Анджела исчезла в своей новой спальне. Франческа открыла рот, намереваясь что-то сказать, но синьора Колетт тут же вернулась к рассказу. Франческе пришлось закрыть рот.

Еще есть Микела Нобиле и ее муж Лука, они молодая пара, и мы очень рады, что они ждут ребенка, еще один малыш, который родится прямо здесь, — дама улыбнулась и посмотрела куда-то мимо Франчески. — Семья Сенигаллиа. Увидите, их сын — просто ходячий мешок с вопросами. Но несмотря на это, он замечательный ребенок. Они без ума от… как это называется — фитнеса? Еще есть семья Алеччи, Марика и Джулио. Очень хорошие люди, — должно быть, пожилой гостье нравилось это выражение, очень хороший человек. — У них магазин в Риме, дома практически не бывают. Дочь всегда с бабушкой и дедушкой. Они живут здесь, на втором этаже. Двое стариков. Такие же, как я, — снова эта улыбка, на что-то намекающая, искушающая. — Их внучка — умница, прекрасный ребенок. Но ты, дорогая Франческа, уже встречалась с Терезой.

Синьора Колетт уставилась на нее, уголки ее миндалевидных глаз, казалось, стали еще длиннее, во взгляде скрывалась двусмысленная улыбка. Тереза. «Так как вы познакомились?»

И снова Франческа собиралась ответить, но синьора не позволила ей заговорить.

— И с Карло вы тоже встречались, если я не ошибаюсь. Золотой мальчик.

Психо захныкала. Массимо вскочил.

— Простите, пойду переодену ее, — сказал он, испытывая искреннюю благодарность к ребенку.

Синьора Колетт продолжила рассказ как ни в чем не бывало:

— Мать Карло — учительница в средней школе, преподает английский язык. Живет со своим сыном здесь, на втором этаже, на той же лестничной площадке, что и бабушка с дедушкой Терезы. Она разошлась с мужем еще до переезда сюда. Постепенно все жильцы стали оставлять своих детей на попечение этого мальчика, он зарабатывает пару монет и очень хорошо ладит с детьми, и позвольте мне добавить, что…

Вдруг послышалась музыка.

Казалось, зазвучал сам дом. Комната, в которой они сидели. Это была виолончель. Франческа замерла и словно увидела чьи-то пальцы на струнах инструмента. Даже синьора Колетт замолчала. В певучих нотах скрывались бескрайние прерии, прекрасный солнечный день, погоня на головокружительной скорости. Франческа не могла сказать почему, но была уверена, что музыка заговорила с ней. Сказала, что это правильное место. Ее, Франчески, место. Голос шел из стен самого дома. Франческа затаила дыхание. Синьора Колетт вздохнула:

— Познакомьтесь со своим соседом на площадке, Фабрицио Манчини, — она наклонилась к Франческе, овевая прекрасным ароматом; сережки качались туда-сюда. — Он милый, без сомнения. Но от него трудно услышать что-то кроме «доброе утро», «добрый вечер», «спасибо», «пожалуйста». Все остальные слова он, кажется, считает излишеством, — она пожала плечами.

— Он музыкант? — спросила Франческа, а музыка все еще разносилась по комнате, легко просачиваясь сквозь стены, и вместе с ней проникали волнующие образы: конец замечательного дня на побережье, юность, купание в теплой воде, кишащей рыбками.

— Да, — сказала женщина самодовольно. — Конечно, он ип beau garcon [9] , или скорее ип canon [10] , как сегодня говорят, — постановила она, — но не более, — она сделала руками жест, который Франческа не смогла расшифровать. — Дает уроки музыки детям во дворе, — синьора немного помолчала. — А еще есть Вито, — промолвила она с милой, загадочной улыбкой. — Ты, наверное, его видела, дорогуша, наш консьерж, просто дар небес, — и ее глаза заблестели. — Он мой близкий друг. Я знаю его практически всю жизнь. Как и другие жильцы, он словно стал одним из нас. Для него работа — святое.

9

Красавчик, привлекательный парень (фр.).

10

Горячая штучка, сексуальный (фр.).

Франческа заговорила:

— Да, на самом деле мне это показалось слишком…

Но Колетт склонила голову набок, открыла свой красивый рот, губы едва накрашены блестящей помадой — и сказала:

— А вы что мне расскажете?

Франческа хотела было ответить, но синьора посмотрела на часы.

— Уже так поздно! — она вскочила с ловкостью и грацией двадцатилетней. — Ты должна меня извинить, дорогуша, мне правда пора идти, — и исчезла в мгновение ока.

Массимо вернулся, только когда услышал, как закрылась входная дверь. Осторожно заглянул в комнату и прошептал одними губами:

— Ушла?

— Ушла, — засмеялась Франческа, или скорее, — протянула она мечтательно, — испарилась, как фея.

Эмма радостно пролезла между ног родителя:

— Фе-е?

Массимо театральным жестом вытер пот со лба:

— Как же, фея, скорее ведьма! Я думал, это никогда не закончится, — он огляделся. — Боже мой, я так не хотел, чтобы нас настигло худшее из проклятий: навязчивая и болтливая соседка, — он рухнул на диван, усталый, но веселый. — Хуже, — добавил он, — армия назойливых соседей. Мы всегда вместе, мы знаем друг друга всю жизнь… — сказал он, передразнивая Колетт. — Я не хочу ни с кем разговаривать. Ненавижу саму концепцию соседей, ты отлично знаешь.

— Да брось, — улыбнулась Франческа, — она мне понравилась. Такая очаровательная женщина. И очень красивая.

— Может быть. — Эмма забралась Массимо на колени, он с улыбкой поднял ее и прижал к себе, покачивая на коленях вверх-вниз. Малышка засмеялась. — Я чуть не умер от скуки, — он изобразил, как затягивает на шее петлю. — Что, если все остальные соседи такие же? Проклятие… — сказал он испуганно.

— Ничего ты не понимаешь, — счастливая Франческа распахнула окно и выглянула вниз, во двор.

— Давай, иди сюда, — сказал Массимо. — Пожалуйста, давай поговорим еще об этих фантастических жильцах.

Франческа обернулась, взглянула на мужа и дочь и села рядом с ними. Массимо обнял ее за плечи и сидел так, пока Эмма весело карабкалась по родителям. Анджела тоже пришла и с улыбкой принялась рассказывать обо всем, что видела, слышала и воображала.

С самого рождения уложить Эмму-Психо удавалось с огромным трудом. Но в ту ночь, в их первую ночь в новом доме, она заснула очень рано и не просыпалась до самого утра. Ей шел первый год; она спала на животе в своей кроватке, источая дерзкое совершенство, раскинув руки-ноги «звездой», красные губки приоткрыты, блестящие, похожие на бутончик, мягкие волосы вьются, словно облачко. Даже Анджела после обычной сказки на ночь, которую рассказал ей отец, медленно закрыла глаза.

— Здесь и правда хорошо, папа, — пробормотала она в полудреме.

Франческа и Массимо болтали допоздна, как подростки. Иногда смеялись так громко, что могли разбудить Психо и Генерала. А потом, пока девочки спали, а дом окутывал аромат ранней весны, они занялись любовью. В своей новой постели, на свежих простынях, они занимались любовью снова и снова. И заснули обнявшись.

Массимо лежал спиной к Франческе, и его вьющиеся волосы — совсем как у Анджелы и Эммы — торчали во все стороны, непокорные, дерзкие; простыня поднималась и опускалась в такт его дыханию. Франческа кожей ощущала тепло тела мужа. Oнa чувствовала, что вокруг нее дом; дом, который вот-вот станет ее домом, квартал, который станет ее кварталом, город, который станет ее городом. Но будущее ее не пугало. И внезапно ей расхотелось спать. Пробудился голод. На улице еще царила ночь.

Через некоторое время на кухню вошел и Массимо, волосы зализаны набок, смешно взъерошены подушкой.

— Проголодался? — она улыбнулась и протянула мужу пачку печенья.

Он подарил ей долгий поцелуй:

— Ужасно.

Они вместе ели, болтали и строили планы на будущее. Затем он зевнул и сказал:

— Пойду немного вздремну, что скажешь? Часок.

Это была длинная, прекрасная ночь. Оставшись одна, Франческа выглянула из окна гостиной и посмотрела на безлюдный двор — «Римский сад» казался необитаемым. Мерцали уличные фонари. Некоторые потухли в полной уверенности, что новый день скоро настанет. Франческа точно так же была уверена в семье, которую они с Массимо создали — из ничего, как во сне, — и в счастье, которое теперь принадлежало ей. Это было настоящее счастье, прочное, как кирпич, как здание. Деревья качались от ветра. В темноте Франческа вдохнула холодный воздух и закурила. И, вернувшись в постель, уютно устроившись в объятиях Массимо, услышала дыхание, ровное дыхание, такое же невинное, светлое, настоящее, как и эта ночь. Дыхание дома.