Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников

— А вы что-нибудь видели? — поинтересовался Лодовико.

— Я — нет, — ответил Джорджио, — но слышал многое. А вот эта девушка, Лизберта, дочь смотрителя, она кое-что видела.

— Лизберта? Ты? — удивился Ринальдо.

— Да, я, — подтвердила девушка.

— Что же ты видела?

— В прошлом году госпожа графиня хотела приехать сюда — потом она все-таки не приехала, — поэтому мы мыли и чистили замок. Я должна была подмести большой зал, из которого вниз ведет всегда запертая лестница, куда, я не знаю, нижняя ее дверь тоже всегда заперта с той стороны.

— И никто, — вставил смотритель, — за все годы, что я здесь, не попытался разобраться, в чем тут дело, потому что к нам никто не приезжает. Сама госпожа графиня была тут один-единственный раз, да и то всего три дня.

— Ну и что же? Продолжай, Лизберта.

— Вот, значит, я подметала зал, а кончив с этим, стала потихоньку протирать у окна настенный светильник. Стою себе тихо и вдруг слышу шаги. Я подумала, что это отец или еще кто-то из наших, и не обращаю больше на них внимания. Но когда шаги стали приближаться, я обернулась и вижу, что в дверях лестницы стоит высокий, тощий человек с бородой. Больше ничего сказать не могу. Я упала в обморок, а когда очнулась, тот человек уже исчез. Это сущая правда, могу в любую минуту в этом поклясться.

— Но все это очень странно! — воскликнул Ринальдо.

— Не правда ли? — подхватил Джорджио.

— У нас есть сейчас время и досуг, давайте завтра же осмотрим территорию призраков, — предложил Ринальдо.

Смотритель покачал головой в знак отказа.

— Меня в расчет не берите. Для таких дел я больше не гожусь.

— Мы с Лодовико справимся одни. Но Джорджио следовало бы нас сопровождать. Он же старый солдат, — сказал Ринальдо.

Джорджио просиял:

— Да, я пойду! Я проделаю эту кампанию с вами вместе.

— Господин барон! Оставьте эту затею. Нельзя знать, чем это обернется, — предупредила Лизберта.

— Не беспокойся! Я немного разбираюсь в заклинании духов… — улыбнулся Ринальдо.

— Если только, — возразила Лизберта, — вы уверены в своих силах, с вами не случится так, как с братом Бонифацием, капуцином, он тоже будто бы разбирался в заклятии духов, а духи избили его до полусмерти…

Лодовико громко рассмеялся:

— Ну, это были, надо думать, дюжие духи!

— Да уж конечно! — подтвердила Лизберта. — Добрый тот господин пролежал после три месяца в постели. Он еще жив, и вы можете в любую минуту спросить о том его самого.

— Кулачной расправы мы не боимся. У нас тоже есть кулаки. И куда нам наносят удар, туда же обрушиваем мы на противника свои удары, — объявил Лодовико.

— Дай Бог, чтобы до этого не дошло, — сказала Лизберта.

Ринальдо улыбнулся:

— Но ты ведь будешь за мной ухаживать, заботиться обо мне, если я вернусь избитый?

— Ах, конечно! С величайшим рвением. И вы и Лодовико все выдержите. Но вот что будет с Джорджио, если доберутся до его трухлявых костей, я уж не знаю…

— Юница! Не выскакивай, когда тебя не спрашивают! Кости у меня еще крепкие. Если б только под Барселоной в бедро мне не угодила та окаянная пуля! У меня железное здоровье. Но, конечно же, выстрел под Барселоной и удар у Беллегарде в правое плечо — это может сковать любого человека. К тому же лечили меня плохо, как водится на фронте. Когда погода меняется, — будь она трижды неладна! — я это чувствую. Но обследовать замок в поисках духов я все-таки пойду. Моя сабля еще острая.

— Да разве сабля поможет? — вздохнула Лизберта. — Вот я дам вам освященную свечу, это куда надежнее. У меня она осталась еще с тех пор, как я ходила в последний раз на богомолье. Господин викарий сам ее освятил, она конечно же лучше поможет, чем ваша ржавая сабля, которая вам, пусть хоть и острая, против духа службу не сослужит.

Так они поговорили. Но Ринальдо совершенно серьезно решил осмотреть замок и уже на другой день принялся за задуманное.

Они отомкнули большие замки на двери в зал, засовы упали, и дверь отворилась. Две-три летучие мыши, увидев свет, вылетели и сели на голову смотрителю, тот упал на пол. Летучих мышей прихлопнули и открыли в зале ставни. Смотритель распрощался с тремя искателями приключений. Лизберта зажгла три свечи и поручила троих смельчаков защите Пресвятой Девы Марии, святого Антония и святого Флориана. После чего тоже ушла, заверив их, что будет за них сердечно молиться.

Большой зал в форме широкого четырехугольника был задрапирован коврами, на стенах висели несколько портретов, фамильные реликвии графини. Мебели — нигде никакой.

Ринальдо открыл дверь на лестницу, они спустились по тридцати шести ступенькам вниз и оказались у двери, тоже запертой с другой стороны. Дверь выглядела старой и ветхой, да такой и была. Искатели приключений пустили в ход лом, и в мгновенье ока старинная поделка сломалась, но засовы с другой стороны не упали. Глухое эхо вернуло из подвала грохот проделанной работы. Смельчаки подлезли под засовы и попали в сводчатый проход, высотой чуть выше человеческого роста и вдвое уже.

Еще шагов двадцать — и они на ступеньках, ведущих куда-то вниз. Спустившись, они прошли по проходу, который опять кончался длинной лестницей. Но и это было не все: сам проход уходил еще ниже и, сворачивая в сторону, вел в сводчатый круглый зал, дверь из которого была тоже заперта на засов с другой стороны.

— Мы находимся, — сказал Ринальдо, — в подземном ходе замка, который, надо думать, служил во время войн убежищем. Но чего я понять не могу, так почему все двери заперты на засовы с внешней стороны.

Они как раз собрались взломать и эту дверь, как услышали из глубины ясные и громкие крики:

— Горе мне! Горе мне! Горе мне!

Джорджио, услышав эти крики, упал как подкошенный, задрожал всем телом, залязгал зубами. Экая заячья душа! Ринальдо приказал Лодовико вынести оробевшего вояку в зал, где был дневной свет. Лодовико вытащил Джорджио по проходу назад и с трудом внес в зал, где наш герой забился в конвульсиях. Лодовико поднял шум, сбежались люди, и Джорджио отнесли на кровать, где Лодовико пустил ему кровь, а смотрительница дала желудочные капли. Джорджио, казалось, находился при последнем издыхании.

Смотритель, еще не совсем пришедший в себя после ужаса, который нагнали на него летучие мыши, попеременно то молился, то сыпал проклятья. Лизберта и ее мать пели дрожащими голосами покаянный псалом. Людовико спокойно осушил полбутылки вина.

Тем временем Ринальдо не стоял у двери без дела. Он стучал и кричал:

— Кто там есть, открывай дверь, или я ее сломаю!

Из глубины послышался вопрос:

— Кто нарушает покой обитателей подземелья?

— Человек, который хочет их узнать, — ответил Ринальдо. — Открывайте, или я сломаю дверь.