Ринго Старр

Он называл себя «катализатором, который сводил воедино всю административную часть — музыкантов, приятную рабочую атмосферу в студии, — а затем работал над звуком и занимался сведением».Спокойный и покладистый Ариф пользовался заслуженным уважением столь разноплановых музыкантов, как Уилсон Прикетт, Дасти Спрингфилд, Кинг Кертис, Арета Франклин и Петула Кларк. Мардин, доверявший интуиции своих исполнителей, в 1975 году получил Grammy за продюсирование « The Average White Band»— южноамериканский ансамбль духовых — и «The Bee Gees»,чей альбом «Main Course»соединил в себе музыку шестидесятых и новый стиль диско, который вскоре завладеет всем миром.

«Main Course»показался Старру «слишком визгливым— в его музыке больше «коричневых», нежели «черных» традиций»,однако он согласился встретиться с Мардином в Лондоне, чтобы «посмотреть, сможем ли мы поговорить с глазу на глаз хоть часок».Из этой встречи выросли плодотворные, хотя и несколько разобщенные профессиональные отношения между выскочкой, который «не мог отличить ми–бемоль мажор от фа мажора»,и тонким знатоком джаза. Понимая, как и Эртегун, что практические и хозяйственные навыки значительно перевешивают артистические способности Старра, Мардин тем не менее настолько восхищался «The Beatles»,что выбрал мелодию «Glass Onion»в качестве заглавной темы для одного из своих весьма специфических инструментальных альбомов.

В лос–анджелесской Cherokee Studiosи позже, в нью–йоркском комплексе, являвшемся собственностью Atlantic,запись проходила без особых трудностей — на каждый номер приходилось всего несколько дублей. Ринго требовалось время, чтобы привыкнуть к Мардину, который редко когда выражал свое восхищение или, наоборот, неудовольствие при помощи слов. Наблюдая за ним через стекло аппаратной, Ринго научился определять реакцию Мардина:

«Если я вижу, что Ариф начинает танцевать, значит, дубль удался, а если он оглядывает комнату — кто–то явно сыграл не то».

Ринго нравилась «атмосфера вечеринки, если у нас все идет как надо. Мы сидим, пьем, общаемся, и нам хорошо».Конечно, не обходилось и без ошибок, когда небольшая армия подвыпивших знаменитых друзей Старра вваливалась в студию в надежде воссоздать чудесную атмосферу «Ringo»,ибо «из тех музыкантов, с кем я знаком и кого слышал, нет ни одного, которого я не мог бы позвать,— и они приходят и играют для меня».

Удовлетворяющая всем мелодическим и стихотворным канонам, которые требуются от суперхита вроде «Yesterday»или его собственной «Something»,харрисоновская « When Every Song Is Sung»пережила немало взлетов и падений с тех пор, как в 1972 году Силле Блэк так и не удалось ее записать. Уже под названием « I'll Still Love You»ее взяла Мэри Хопкин, а в 1974 году к ней снова обратилась Силла, которая чувствовала, что «даже тогда в этой песне не хватало волшебства, которого она, безусловно, заслуживает».Во многом благодаря массивному соло Харрисона, с некоторым намеком на Джеффа Бека, версия этой «большой баллады, которую я всегда любил»в исполнении Ринго обладала некоторым «волшебством», которого, впрочем, оказалось недостаточно: песня была погребена на второй стороне пластинки, среди безделушек, написанных «в довесок», чтобы заполнить недостающую часть альбома. К этому «балласту» относилась, например, «Spooky Weirdness»,завершающий коллаж из забавных звуков и электронно обработанных бормотаний, или основанная на пульсирующем басе «This Be Called a Song»,которую Хилари Джеррард считал лучшей в альбоме «Rotogravure».Эту безделушку в стиле псевдорегги Старр выбрал из числа вещиц, не вошедших в альбом Эрика Клэптона «No Reason to Cry».

Как и Клэптон, Джон Леннон отправился в Калифорнию, чтобы «…подыграть ему [Ринго]».Предложенная им композиция, самодовольная «Cookin' (In the Kitchen of Love)»была скорее эпизодической — теперь, когда появился Шон, Леннон решил на неопределенное время продлить свой «годовой отпуск», довольствуясь ролью «домохозяйки» при Йоко и ведя отшельнический образ жизни в своей квартире в отеле Dakota.В течение последующих нескольких лет Леннон не записал ни одной новой песни. «Он реально весь в этом, в готовке»,— отмечал Ринго всякий раз, когда речь заходила о Джоне.

Оставив спокойную, размеренную жизнь на ферме в Сассексе, чета Маккартни отправилась в турне «Wings over America», которое прервалось в Лос–Анджелесе из–за серьезной травмы руки гитариста. Времени было хоть отбавляй, поэтому он и Линда направили свои стопы в Cherokee Studios,где отпраздновали несколькими кружками сидра радостное воссоединение с Ринго. Поскольку Мардину он на некоторое время был не нужен, все трое отправились предаваться воспоминаниям в близлежащий ресторан. Во время попойки, состоявшейся после десерта, Пол и Линда поддались на уговоры Ринго: «Мы потащились в студию, и они решили, что готовы мне что–нибудь спеть»;голоса Линды и Пола можно услышать на «Pure Gold»,слащавой балладке с фортепианными триолями и прозрачными виолончелями, которая еще раньше перепала ему от Пола.

Старр и Понча внесли и свою собственную лепту, записав «Lady Gaye»;избегая ошибок Джорджа Харрисона, они официальнопеределали «Gaye» —хит киддерминстерского школьного учителя Клиффорда Уорда, который в 1973 году попал в британский Тор Теп.Обретя новое, американизированное звучание, «Gaye»стала «более универсальной — это песня о даме, которая стала проституткой».Типичная композиция в стиле кантри–энд–вестерн, их «Crying»— не имевшая ничего общего с Роем Орбисоном — получила более интересную аранжировку: вместо воздушных струнных в ней звучала одинокая печальная гитара, на которой сыграл Пит Клейноу по прозвищу «Sneaky»,который одновременно работал с «Bee Gees».

Единственной композицией Старра, которая была достойна «Rotogravure»,была, пожалуй, «Las Brisas»,написанная в память об отпуске в Акапулько, проведенном с Нэнси. Отклонившись от традиционной формулы, Ринго и Нэнси — теперь помолвленные — конечно, не нашли золотой жилы, но зато получилась весьма интересная и запоминающаяся композиция. Ее инструментальную основу составляли трубы в духе «Legend of Xanadu»,маракасы, на которых сыграл сам Ринго, и галопирующий аккомпанемент «Los Galleros»,ансамбля мариачииз мексиканской харчевни из пригородов Лос–Анджелеса. Завершало весь этот коллаж полное эмоций пение Ринго в его обычной манере Costa Del Dingle(удачный каламбур. — Прим. пер.),который, казалось, заново пережил этот курортный роман.

Нэнси принимала живейшее участие в творчестве Ринго — они спели дуэтом «By Your Side»,однако эта вещь, вместе с еще одной кавер–версией Ли Дорси (« I Can Hear You Calling»),мрачной песней Дилана (« I Didn't Want to Do It»),предложенная Харрисоном, и еще несколько композиций, записанных в течение трех недель в Cherokee Studios,так и не увидели свет; скорее всего, они до сих пор пылятся в архивах .Atlantic.Такая же судьба, возможно, ожидала и остальные синглы с альбома, особенно «A Dose of Rock 'n' Roll»,которая представляла собой неторопливую пульсацию диско, а ее стихотворная основа отдаленно напоминала «A Shot of Rhythm and Blues».Такого же характера была и перепетая им версия «Hey, Baby»Брюса Ченнела, последний хит Ринго, попавший в американский Hot 100,хотя «You Don't Love Me at All»,клип на которую снимался на улице Рипербан, вошла в чарты по всей Европе.

То, что все эти синглы были написаны другими авторами, еще раз подтвердило оценку Старра, которую дал ему Тони Бэрроу; кроме того, этот факт указывал на то, что Старр–композитор переживал «засушливый год». Его собственный вклад в альбом ограничился названием — взятым из реплики, прозвучавшей в фильме с участием Джуди Гарлэнд, которую он случайно услышал по телевизору, — и оформлением обложки. Поскольку «песни были своего рода фотографиями»,на конверт пластинки были помещены снимки его детей, Леннона, Маккартни и прочих: «Все эти люди едят, а я буду пить».Эта концепция пришла ему в голову на одной из студийных сессий в Нью–Йорке.

Очередной личный вклад в альбом Ринго сделал, опубликовав некоторые из этих композиций под своим очередным лейблом, Zwiebel Productions (Zwiebelпо–немецки обозначает ненавистный ему лук). Следующим упоминанием о его гастрономических предпочтениях была фраза «по garlic, thank you»(«без чеснока, спасибо»), произнесенная на последних затихающих тактах « Cooking»,и помещенная на обратной стороне конверта фотография парадной двери дома № 3 по Сэвил–роу (Savile Row),которую с тех пор, как там поселились битлы, фанаты методично «разукрашивали» с помощью фломастеров и ножей. Сделав это, Старр опередил Леннона, который «мог бы сделать то же самое на своем альбоме — и, поскольку в ближайшее время у него не намечается выхода пластинки, я решил, что могу использовать эту идею первым».