Rise

Грейнджер что-то сосредоточенно записывала на пергамент. Подняв голову, она слегка улыбнулась и сказала:

— Хорошо, что ты смог прийти. У меня хорошие новости.

— Когда ты в таком настроении, мне становится страшновато, — сказал я с легкой ухмылкой.

— Тебе тоже не мешало бы больше радоваться, — сказала она непринужденно. — Хочешь чаю?

— Можно, — согласился я. — Я сегодня не обедал.

— Тогда еще и сэндвичи, — резюмировала Грейнджер. — Располагайся за любым столом, а я пока позову эльфа и принесу свои записи и книги.

Я переместился к тому же столу, за которым мы с ней сидели в прошлый раз и принялся наблюдать за деятельной Гермионой. Через несколько минут она подошла ко мне с исписанными пергаментами в руках.

— Сначала о хорошем, потом чай, ну а потом уже, если будет настроение, можно еще покопаться в книгах, — сказала она, присаживаясь рядом со мной за стол.

— Ну рассказывай уже, — нетерпеливо сказал я.

— Помнишь текст пояснения к рецепту? Там было сказано: “составляющие со “светлой целительной мощью, любовью и взятой живой силой, что научатся и победят хворь, будто взявшись за руки”, — она сделала паузу, и я кивнул. — Так вот “светлая целительная мощь” — это рог молодого единорога.

— Рог единорога, конечно, обладает большой силой, это всем известно, но с чего ты решила, что тут речь идет именно о нем? — спросил я.

— Я прочитала это в старых справочниках целителя, взятом у мадам Помфри. Оказывается, раньше все, что могло пригодиться для лечения, делили на категории “светлое” и “темное”. Как ты понимаешь, зависело это от способа получения вещества и от его свойств. Например, кровь врага, взятая силой, которую использовали в некоторых темномагических зельях и ритуалах, никак не могла относиться к “светлым” компонентам. То же самое касательно белладонны, так как она сама по себе ядовита. И кровь единорога считалась “темной”, хоть сам единорог относился к “светлым” существам, и его рог, который можно было получить ненасильственным путем, тоже считался “светлым” компонентом. Кроме того, слово “мощь” в целительстве использовалось только для обозначения наисильнейших средств для лечения. А к таким в шестнадцатом веке относились как раз рог и кровь единорога, философский камень, который тогда активно пытались создать, и некоторые темномагические зелья, названия которых для нас сейчас несущественны. Как ты видишь, под наше описание подходит только рог единорога. А наибольшую силу он имеет у молодого единорога, к тому же примерно на шестом-седьмом году жизни единороги частично сбрасывают свой еще не окрепший рог, после чего он быстрее и лучше растет.

Грейнджер предоставила мне столько объяснений, что я даже растерялся. Только одно я четко себе представлял сейчас: мне захотелось ее обнять от восхищения, сложно было сдержаться.

— Ты просто… У меня не находится даже нужных слов. Ну, пусть будет — поразительная, — сказал я вместо этого. — Сколько книг ты изучила, чтобы это все понять и сколько времени у тебя ушло на это?

— Три ночи без сна и пятнадцать разных книг, — ответила она просто.

— Три ночи? По тебе незаметно, — сказал я и присмотрелся к ней повнимательнее.

— Косметика, Малфой, творит чудеса не хуже магии. Кстати, ты сам выглядишь так, как будто тоже долгое время не спал.

— Так и есть, не смог уснуть этой ночью, — сказал я, вспоминая ту гнетущую атмосферу в спальне, которая не давала расслабиться всю ночь.

— Мадам Помфри будет в бешенстве, — сказала Грейнджер.

— Не смей ей об этом говорить, — я погрозил пальцем для верности.

Она засмеялась.

— Так и быть, сегодня я добрая, — она посмотрела на свой стол. — Пока мы с тобой беседовали, эльфы принесли нам чай, а мы и не заметили. Только почему-то поставили на моем столе. Сейчас принесу, — она поднялась с места и направилась к своему столу.

— Используй магию, — проворчал я. Грейнджер обернулась.

— Мне не трудно и так, — упрямо проговорила она. — Но вот записи свои я, пожалуй, уберу.

Она пошла обратно к столу, за которым сидел я, но вдруг поскользнулась и полетела вперед, практически на меня. Я успел отреагировать инстинктивно, повернувшись вполоборота и выставив вперед руки. Гермиона приземлилась прямо на них, и все было бы нормально, да только я не учел, что моя спина не справится с неожиданной серьезной дополнительной нагрузкой. Боль прошла через все тело, будто его разрезали в нескольких местах тонкие струны. Я зашипел, а Гермиона оказалась буквально в моих объятиях. Ее лицо было так близко к моему, что я смог рассмотреть янтарные вкрапления в радужке ее глаз и ощутить ее дыхание на своей щеке.

В этот момент в дверь постучали, она открылась, и кто-то зашел внутрь. Мы синхронно повернули головы, чтобы посмотреть на вошедшего.

========== Глава 12: В поисках ответов ==========

Где правда? Где решение загадки?

И почему все не бывает гладко?

Мне страшно. Я хочу узнать ответы.

Но существуют ли ответы где-то?

К моему счастью, да и к счастью Грейнджер, думаю, тоже, в кабинет вошел Алекс. Он застыл на пороге и уставился на нас в удивлении. Со стороны, наверное, это все выглядело довольно неоднозначно.

— Э-э-э… профессор Грейнджер, извините, я… — Алекс никак не мог подобрать слова. Он на мгновение закрыл глаза, шумно выдохнул и продолжил: — Я хотел сказать, я искал Драко, так как нашел важную информацию для него, и я знал, что он должен быть в вашем кабинете, потому и пришел сюда. Извините, что помешал.

Грейнджер выскользнула из моих объятий и слегка покраснела. Откинув назад упавшие на лицо волосы, она сказала:

— Вы не помешали, мистер Митчелл, все в порядке. Не стойте в дверях, проходите.

Алекс неуверенно прошел вперед и встал около стола, я дернул его за руку, чтобы он перестал маячить и сел.

— Я нашел кое-что интересное касательно рецепта вашего зелья, — сказал Алекс, обращаясь к нам обоим.

— Тогда я буду признательна, если вы сейчас все расскажете, — сказала ему Грейнджер. — Но… вы не хотите сперва выпить чаю? Эльфы как раз принесли его, мы собирались слегка подкрепиться… — кажется, ей не нравилось то, что она говорила.

— Спасибо, если это удобно, — согласился Алекс.

— Конечно, сейчас я попрошу эльфов принести еще одну чашку, — сказала Грейнджер и пошла к своему столу, так и не забрав с моего исписанные листы, за которыми она направлялась, прежде чем угодила в мои руки.

Пока она общалась с эльфом, я рассказал Алексу о роге единорога, хотя и не стал так подробно вдаваться в объяснения, как Грейнджер некоторое время до этого.

Когда эльф принес третью чашку чая и лично поставил ее и две другие на стол, за которым сидели мы с Алексом, Гермиона, успевшая отойти от неловкой ситуации, взяла стул и устроилась около нас.

— Итак, мистер Митчелл, рассказывайте, что вы выяснили, мне очень любопытно, — сказала она, отпивая чай.

— Драко показал мне текст рецепта, я уже несколько недель занимался поисками информации и сегодня в одной книге по нумерологии нашел очень правдоподобную информацию. Мне кажется, она поможет установить необходимое количество корней маргариток в зелье.

— Алекс, ближе к делу, — не выдержал я.

— Драко, если бы ты не перебивал, я бы уже дошел до сути, — раздраженно сказал он. — Извините, профессор Грейнджер.