Rise

— Гермиона, дорогая, вам нужно срочно выпить эти вот лекарства, если не хотите слечь на несколько дней, а мистер Малфой любезно обождет, с ним все в порядке, — сперва тепло, а под конец фразы — строго сказала Помфри. — Ох, я забыла Бодроперцовое зелье в подсобке. Подождите минутку, я принесу его, а пока выпейте вот это.

Медсестра быстро прошагала в подсобку, а я воспользовался моментом и переместился к ширме.

— Привет, Грейнджер, — проговорил я, заглядывая в ее импровизированную “комнату”. Гермиона, непривычно одетая в черный шерстяной свитер и синие джинсы, сидела на кровати, скрестив руки на груди, как будто ей было холодно, шея ее была обмотана огромным зеленым вязаным шарфом. На бледном лице проступил румянец, глаза блестели, а нос был слегка покрасневшим и припухшим.

— Во-первых, мог бы спросить разрешения до того, как врываться. А, во-вторых, профессор Грейнджер, Малфой, — хрипло произнесла она.

— Не злись, профессор Грейнджер, я всего лишь хотел поинтересоваться, как ты, — сказал я и с ухмылкой добавил: — Решила распределиться в Слизерин?

Она машинально провела рукой по бахроме, окаймляющей оба конца ее невероятно длинного шарфа, и сказала:

— Не обольщайся. Это подарок моих родителей, а они — маглы, как тебе известно, так что не в курсе цветовых предпочтений студентов Хогвартса.

— Тебе идет, — сказала я, не подумав.

Грейнджер взглянула на меня с безразличным видом, и я не знаю, какое чувство это во мне всколыхнуло: не то облегчение, не то какое-то разочарование.

— Спасибо, если, конечно, это был не сарказм, — ровно проговорила она.

Я хмыкнул.

— Думай как хочешь, — может, я и заслужил это, но в последнее время ни разу не пытался серьезно задеть ее чувств или неуместно пошутить. Повисло неуютное молчание. — Так значит, ты заболела из-за вчерашнего, — полувопросительно сказал я.

— Ничего страшного, мадам Помфри быстро приведет меня в чувство. Так что сегодня все будет по графику.

— Зря я не остался с тобой вчера, — мой взгляд уперся в стену позади Грейнджер.

— Не льсти себе, Малфой. От того, что ты полночи просидел на берегу озера, мне теплее бы не стало, — усмехнулась она.

— А вдруг бы? — задал я риторический вопрос. Однако пора было обсудить более важные темы. — Я надеюсь, сегодня-то ты позволишь мне присутствовать в лаборатории?

— Ночью? Нет, я сама справлюсь, — сказала Грейнджер, тряхнув головой.

— Ты обещала, что у меня будет возможность наблюдать за тобой в процессе всей этой затеи с зельем. А теперь отказываешь мне в этом? — громко начал я возмущаться.

Она раздраженно вздохнула и уже собиралась что-то сказать, но тут вернулась мадам Помфри и не дала ей никакой возможности продолжить.

— Гермиона, вы так и не выпили зелья за все это время? А я ведь и так задержалась… Их нужно выпить прямо сейчас, перед тем, как я дам вам еще и Бодроперцовое, — не дожидаясь реакции Грейнджер, медсестра повернулась ко мне. — А вы как тут оказались, а? Вот ваши склянки, вы можете быть свободны. Только, пожалуйста, мистер Малфой, прекращайте с нарушениями режима, иначе все закончится тем, что я отправлю вас в Мунго. Стоит ли упоминать, что в таком случае вы лишитесь моих фирменных зелий, да и к тому же отстанете в учебе?

— Но мне… — начал я, но Помфри меня перебила.

— Вы мешаете, мистер Малфой, профессору Грейнджер сейчас нужен покой, а не общение на повышенных тонах с навязчивыми недисциплинированными студентами, — отрезала она, и поскольку возражений со стороны Гермионы не последовало, я вынужден был подчиниться.

Оказавшись за дверью лазарета, я ударил кулаком по стене. Мадам Помфри хуже Дамблдора: вроде бы и желает тебе добра, но помогает такими методами, что хочется ее убить, чтобы был хотя бы шанс сделать все по-своему. Мы с Грейнджер не договорили. Или, правильнее сказать, не договорились. Но отступать я не собирался. Я хотел присутствовать на всех этапах варки зелья, я просто должен был видеть все собственными глазами.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока Грейнджер покинет лазарет. Не пробудет же она здесь до завтра, если верить ее словам. Так что я отдал эльфу пробирки с зельем, а сам прислонил голову к стене и стал ждать, когда же двери откроются и появится Гермиона.

Она вышла из лазарета только три часа спустя. Выглядела она заметно лучше. И даже в движениях чувствовалась бодрость. За время ожидания я успел придумать столько аргументов в пользу необходимости моего присутствия в лаборатории, что практически не сомневался в том, что она согласится со мной.

Заметив меня около стены, она замерла на мгновение, и, поколебавшись немного, приблизилась к окну, которое было в паре футов от меня.

— Ты что здесь делаешь? — спросила она без каких-либо эмоций в голосе.

— Тебя жду. Мы ведь не договорили, — ответил я в таком же тоне.

— По-моему, я все тебе сказала, я справлюсь сама. Ночью ты должен находиться в своей комнате.

— А я хочу видеть, как проходит процесс варки этого чертова зелья, это, как минимум, полезно в образовательных целях. Ты ведь учитель, вот и научи меня. Кроме того, с самого начала мы договаривались, что ты будешь держать меня в курсе всего. Да и помочь тебе смогу, я не так уж плох в зельеварении, — на одном дыхании выдал я часть своих аргументов.

— Малфой, нет никакого смысла торчать со мной в лаборатории всю ночь. Тебе завтра на занятия. И да, я говорила, что буду держать тебя в курсе происходящего, но это не значит, что ты станешь моей тенью. Ты знаешь обо всем, что я планирую, а находиться при этом рядом со мной тебе вовсе не обязательно.

Я скрестил руки на груди.

— Ты не посмеешь мне запретить, — обманчиво тихо начал я.

— Я не вижу смысла даже спорить на эту тему. Нет нужды нарушать школьные правила, — настаивала она.

— Правила? Если тебя так уж сильно это заботит, пошли к МакГонагалл, уверен, она не будет против, — сказал я раздраженно.

— Что ж, если директор не станет возражать, я согласна. Идем, — Грейнджер повернулась спиной ко мне и зашагала по коридору. Я достал волшебную палочку и последовал за ней.

Весь путь мы провели в молчании, Грейнджер всю дорогу шла впереди меня, так что мне оставалось только разглядывать ее спину и размышлять. Я не мог понять причин ее упрямства. Как, впрочем, и своего…

Рядом с директорским кабинетом мы встретились с Райтом. Он бросил беглый взгляд на меня, потом перевел его на Грейнджер. Внешне он казался спокойным, но, поравнявшись с ним, я заметил, что кулаки его плотно сжаты, так что даже костяшки пальцев побелели. С ним снова было что-то не так.

Директор МакГонагалл встретила нас приветливой улыбкой, вернее, ее добродушие предназначалось Грейнджер, мне же оно досталось чисто случайно, за компанию.

— Проходите, — пригласила МакГонагалл и указала рукой на ближайшее кресло для посетителей. — Чем обязана? Что-то случилось?