Рискуя всем

Отбросив кисть, он подул на краску и провел ладонью по внутренней стороне бедра Серы, пока не наткнулся на самую сладкую часть, в которой соединялись бедра. Парень погладил ее костяшками пальцев и обнаружил влагу. Его член коснулся живота. Все тело требовало того, чтобы Дрискол использовал эту влажность в своих интересах. Вместо этого, Боуэн вставил в киску средний палец, застонав от того, как мало места там было.

Надеясь, что это поможет ему немного отвлечься, Боуэн нагнулся к Сере и поцеловал ее, продолжая двигать пальцем.

— Позволь задать вопрос, детка. Что за кастрированные придурки окружали тебя всю жизнь? Неужели никто не пытался добиться тебя? Получить это? — Он добавил второй палец, толкнув их чуть глубже. — Не то, чтобы мне не хотелось сейчас прострелить их головы, если бы кто-то посмел, просто любопытно.

Наконец-то, Боуэн размял ее достаточно, чтобы средний палец достал до точки G.

— Ш-школа для девочек, — выдохнула Сера, дернув бедрами. — Пожалуйста, сделай так еще раз!

Продолжая работать пальцем, Боуэн прошептал в ложбинку между грудей:

— Тебе нравится, да? А я еще даже не добрался до клитора.

— Может с-стоит это сделать?

— Не сейчас, — Дрискол слегка сполз вниз, проведя языком дорожку вдоль вздрагивающего живота. — Сначала мне не терпится насладиться тобой языком.

Самому себе проиграв в битве за то, чтобы оставаться нежными, Боуэн толкнул ее ноги в стороны и замер. Запомни этот момент. Спина Серы изогнута, широкие глаза смотрят доверчиво, бедра двигаются от желания, которое он разогрел своими пальцами. Как он назвал ее, когда они встретились? Чертовски невероятное зрелище? Как же глупо. У него не хватало слов, чтобы описать ее. Она свет. И почему упав с небес, она приземлилась в столь недостойном месте со столь недостойным человеком?

Закинув ее ноги себе на плечи, парень опустил голову и снял первую восхитительную пробу. Укрепив язык, он принялся вылизывать ее киску, не забывая чувствительный бугорок нервов. Быстро, медленно, быстро, медленно. Сере нравилось и так, и так, она молила то об одном, то о другом. Девушка лихорадочно притягивала его за волосы, и Боуэн еще сильнее желал привести ее в восторг.

— Да, Боуэн, пожалуйста! Только не останавливайся.

Дрискол вставил в нее два пальца, не отрывая язык от клитора. Он почувствовал, как лоно начало сокращаться. Он втянул бугорок ртом, зажав кусочек плоти меж губ, и девушка будто взорвалась. Она кричала его имя так, что Боуэн точно мог сказать: теперь это его любимый звук, который он будет воспроизводить в уме сотни раз. Он не видел ничего подобного. Серафина откровенно извивалась, на красивом лице было написано искреннее блаженство. Она кончала каждой частичкой тела, словно с нее спало непосильное напряжение. Она брала от этого оргазма все, будто это ее последний раз.

Боуэну хотелось рассмеяться.

Когда ее бедра на его плечах ослабли, он толкнул колени Серы к ее груди и навис над ней.

— Больше, Сера. Я всегда буду давать больше.

Его рот не останавливался, пока горло девушки не охрипло настолько, что она больше не могла кричать.

Глава 11

Похрустывая зеленым яблоком и стараясь не пялиться на дверь напротив, Сера прислонилась к столу. Даже после того, что произошло ночью, Боуэн отнес ее в гостевую спальню, а сам отправился к себе. Он все сильней и сильней интриговал ее. Вместо того, чтобы думать о деле, девушка пыталась анализировать его действия. Дрискол занимал огромную часть мыслей, и она не могла противостоять этому.

Он по-прежнему оберегал ее, носил при себе оружие и отказывался спать на одной кровати. Даже монахини из колледжа Святых Ангелов были бы довольны. Серьезно. Но несмотря на то, что Боуэн не проводил ночь вместе с ней, девушка все равно начала чувствовать... связь. Самое ужасное осознание, когда-либо приходившее на ум. Она прямо-таки слышала голос дяди: "Ты видишь в людях только хорошее. Плохого – никогда. Ты слишком мягка, чтобы стать копом". Будто он сейчас стоял рядом.

Изначально, она оправдывала свое пребывание с Боуэном тем, что это шанс погрузиться в расследование и выяснить, имел ли он отношение к убийству Колина. Но вот она стоит здесь без единой попытки в кармане. Необходимо абстрагироваться, сделать шаг назад и посмотреть на все объективным взглядом. Уже утром Сера тихо прочесала квартиру, но ничего не нашла. Хотя она особо и не надеялась – Дрискол слишком умен, чтобы держать важные детали на виду любопытных глаз. Где же он их прячет?

Серафина оттолкнулась от столика. Займет лишь пять минут, чтобы сгонять к его машине и обратно. Она освободит голову, вычеркнув еще одну проверенную локацию. Выбросив огрызок в мусорку, девушка накинула легкую куртку и пошла к двери. Замки так громко лязгнули, что Серафина поежилась. Задержав дыхание, она стала ждать шагов Боуэна, но из спальни не донеслось ни звука. Выдохнув, Сера осторожно выскользнула в коридор.

Спрятав руки в карманы, она быстро пересекала улицу, радуясь, что жильцы района не встают спозаранку. Машина Дрискола стояла прямо напротив угла здания. У Серы было мало времени – мужчина мог проснуться в любую минуту. Если он не обнаружит ее в постели, будет сцена. Пять минут – такие крохи, когда ты не знаешь, что хочешь отыскать. Или не хочешь – в ее случае. Дело об убийстве Колина заморожено. Вряд ли получится найти улики после стольких лет. Но вдруг обнаружится что-то, связывающее Дрискола с Хоганом? Оружие?

В карманах сжались кулаки. И что делать, если обнаружится? Чем больше девушка задавалась вопросом, тем становилось яснее: она слишком глубоко увязла. В расследовании – да, но еще глубже в Боуэне. Доказательства должны быть переданы в департамент. Здесь не может быть иного выбора. И, как только она убедится, что Хогана взяли, девушка исчезнет. Одна.

Отчего на душе стало так пусто?

Подойдя к автомобилю, Сера вытряхнула из рукава в ладонь отмычку, найденную под раковиной. Просунув инструмент между окном и резиновым уплотнителем, Сера быстро сделала работу, осмотрелась и, вновь спрятав отмычку, забралась внутрь. И не увидела ничего. Лишь новенькая лопата для монтажа шин, да Бруклинский свитшот. Сзади – пусто. Девушка с облегчением выдохнула. Переместившись на пассажирское сиденье, Сера открыла бардачок. Чисто. Нет даже стопки забытых штрафов. Хотя, постойте-ка. Под пластиковым мануалом притаился сложенный кусочек бумаги. Он бросился в глаза, потому что выглядел как единственная вещь, припрятанная в спешке. Она взяла этот желтый проспект и, положив на сиденье, развернула.

Руки взлетели к горлу. Церковная программка. Боуэн сохранил ее. Внизу он крупно написал вчерашнюю дату и обвел в кружок. В воздухе роем закружило чувство вины, а затем прорвалось сквозь грудную клетку Серы. Стоило ли красться сюда, в поисках улик против Боуэна? Или она хотела обнаружить что-то, чтобы оправдать его? Боже, она желала этого. Осознание стало пинком под зад. Эта дополнительная цель практически жизненно важна для нее!

Аккуратно положив листок на место, Сера поспешно выбралась из машины и заперла дверь. Хватит рыскать в поисках доказательств, она возвращается домой. К Боуэну.

...

Дрискол затянулся сигаретой, глядя с противоположной стороны тротуара, как Сера пересекает улицу. Аккуратно вынув газету, которую она оставила, чтобы подъездная дверь не захлопнулась, девушка просочилась в дом с грацией восхитительного вора-форточника. Напряжение покинуло его плечи, когда она исчезла внутри. Хоть он и знал, что она так или иначе улизнет по какому-то поводу, понимание того, что Сера сознательно вводит его в заблуждение, не давало покоя. Это беспокоило слишком сильно. Слишком.

Он подписался на дело, прекрасно зная, что девушка будет играть роль. С какой стати ее недоверие сводит его с ума? С чего ей доверять ему? Они знакомы четыре дня, не должна же она рисковать проделанной работой, теша надежду, что Боуэн превратится в достойного мужчину. Он не такой.

Он долго буксовал на месте, но вчера Сера, наконец, заставила его нырнуть в воду с головой. Ее рот, вкус, голос – как он дышал без всего этого раньше? Это же все необходимо для жизни. Даже узкая улица, отделявшая девушку от него, казалась шириной в милю. Если бы Дрискол мог сам сотворить идеальный день, то ее руки обнимали бы его шею каждую секунду, губы находились бы все время на расстоянии поцелуя, а ее изгибы тесно прижимались к его телу. Если бы со стороны Серы он не чувствовал ничего в ответ, это ведь не казалось бы столь важным, столь необходимым, правда?