Ристалище

Найла Соленый не знал, однако тут же ощутил сотканную из многих ментальных полей ауру, присущую только Смертоносцу-Повелителю и едва не задрожал от радости:

— Ты спасся, Повелитель?!

— Смертоносец-Повелитель в моем сердце, — кратко ответил Найл и испустил тонкую и чистую вибрацию, которая должна была означать радость от встречи с примерными подданными, честно выполнившими свой долг. Затем правитель воссоздал переданный Шабром образ едко пахнущей, белой с легким зеленоватым отливом морской соли и попросил: — Расскажи мне, где вы плавали все то время, пока не встретили советника Шабра. Как вам удалось сберечь корабли и людей?

Соленый, польщенный вниманием Смертоносца-Повелителя к своей особе, немедленно «выстрелил» таким мощным блоком воспоминаний, что Посланника качнуло, как от удара.

Пауки и так не отличаются способностями к спокойному последовательному повествованию, обычно быстро «перестреливаясь» плотными яркими образами.

Благодаря необычайной насыщенности информацией мысленного контакта самые долгие истории могут «перебрасываться» от одного смертоносца к другому за считанные мгновения. Самым сложным в искусстве общения с людьми для смертоносцев была именно способность замедлить свою мысль до такой степени, чтобы человек, в чью голову она вкладывается, успел ее осознать. Однако Соленый, умеющий разговаривать с моряками на кораблях, для Посланника никакой скидки не сделал, спрессовав в долю секунды события целого года.

— Он сказал, Посланник… — поспешил было на помощь Шабр, но Найл остановил его решительным жестом.

Если уж он собирается править равно и людьми, и смертоносцами, то должен уметь сам понимать любого паука.

— Повтори, мне еще раз свою историю, — попросил Посланник Соленого. Получив новый удар памятью, Найл чуть переждал, и снова попросил: — Еще раз повтори…

В голове стало немного проясняться — после трехкратного повторения мозг правителя смог вычленить основные вехи воспоминания восьмилапого моряка и теперь от этих вешек начинал «растягивать» время в стороны.

Прошло несколько минут. Теперь Найл уже представлял общую канву событий, но в сознании продолжали проявляться все новые и новые «картинки».

— Да, — наконец-то изрек правитель. Пожалуй, мне будет что вложить в копилку нашей памяти. Я бы хотел, Соленый, чтобы все моряки и их надсмотрщицы, без которых можно обойтись на кораблях, завтра после полудня сошли на берег и собрались на берегу моря перед замком советника Борка. А сейчас, извините, мне нужно отдохнуть…

В голове вспыхивали все новые и новые образы, проявлялись события. По сознанию метался грозный штормовой ветер, выпрыгивали земляные фунгусы, выползали жирные щупальца, жгло яркое солнце, передавливала горло жестокая жажда.

У Найла возникло ощущение, что на него свалилась еще одна новая, незнакомая жизнь — но только прожить ее нужно не за несколько десятков лет, а за несколько часов.

— Что с вами, мой господин?! — пробился тревожный голос Нефтис.

— Ничего, — не без труда смог прошепелявить правитель. Просто что-то очень хочется спать…

Сна не было — были огромные валы черных волн, крупные темно-синие стрекозы, раскинувшие крылья в недостижимой высоте. Был шелест прибоя, зловещий шелест скребущих днище рифов, длинная песчаная коса, зачем-то перегородившая удобную бухту. Были чахлые кочки травы и голодные взгляды маленьких пузатых шариков, состоящих, казалось, только из толстого панциря и огромной зубастой пасти.

Были огромные хищные тени, всплывающие из глубин, шуршащие по бортам изогнутыми клювами и разочарованно уходящие обратно в глубину. Были усталые надсмотрщицы, испуганные моряки, бесконечные стены зарослей, из которых то и дело выскакивали на прибрежную полосу и долго бежали вслед за кораблями бурые двухголовые жуки с вертикально расположенными хелицерами. Были стаи жирных гусениц с длинными тонкими лапками, высыпающиеся из древесных крон и пожирающие все, что движется — от людей до брошенных в их сторону округлых камней. Были камни, прилипающие к оказавшимся рядом людям и насекомым, и выделяющие жгучий, едкий сок, оставляющий глубокие незаживающие раны.

Разбуженный полуденным солнцем Найл долго не мог понять, глядя на полупрозрачный полог шатра — вернулся ли он из забытья в нормальный мир, или наоборот — впал в забытье, вывалившись из жестокого, но ставшего привычным мира.

— Простите, мой господин, — тихонько прошептала Нефтис. — На берегу белый смертоносец выстроил много-много людей. Он говорит, что привел их по вашему приказу и вы должны к ним выйти.

— Они уже здесь? — зачем-то переспросил Найл.

— Да, мой господин.

— Хорошо, Нефтис. Я сейчас немного приду в себя и выйду к ним, а ты пока объяви, что сегодня вечер памяти начнется прямо сейчас, в середине дня.

Телохранительница кивнула и выскользнула из шатра, а правитель увидел рядом с подстилкой поднос с фруктами и высоким кувшином, дотянулся до большого зеленого яблока и жадно вцепился в него зубами. Рот наполнился кисло-сладким соком. Только после этого Найл уверился, что действительно находится в истинном мире, а не мечется по сновидениям. Он уселся, пождав под себя ноги и принялся поглощать груши, виноград и абрикосы — ничего мясного почему-то не хотелось.

Опустошив вазу, Посланник вышел из шатра, кивнул уже сидящим неподалеку на плетеных щитах ребятам, разбежался и со всего хода влетел в море. Прохладная вода освежила, мысли наконец-то успокоились, встали на свои места.

Поляна вокруг шатра постепенно серела от собиравшихся на ней смертоносцев.

Найлу показалось, что братьев по плоти почему-то слишком мало.

— Мы вернулись первыми, — немедленно откликнулся Шабр.

— Ну да, — кивнул, вспоминая, Найл. — Юлук вместе с молодыми пауками ушла к устью реки, а остальных увел Дравиг, к солеварне.

— Позавчера мы установили с ними мысленный контакт, Посланник. Они вернутся завтра к вечеру.

— Хорошо, — кивнул правитель, оглядываясь по сторонам. Он так и не привык разговаривать, не видя собеседника. — Где ты, Шабр?

— Жду тебя в шатре, Посланник.

Найл усмехнулся, вошел под навес.

— Вот ваша туника, мой господин, — протянула Нефтис аккуратно сложенную одежду.

— Как ты себя чувствуешь, Посланник? — внезапно спросил Шабр.

— Все нормально, — пожал плечами правитель. А что?

— У меня странное ощущение от прикосновения к твоему сознанию, Посланник, — признал ученый паук. Такое чувство, будто у тебя в голове… Щекотно…

— Я волнуюсь, Шабр, — признался Посланник. Впервые за все время мне самому удалось понять мысленное сообщение смертоносца, не предназначенное для людей. Я боюсь, что мог ошибиться. Понимаешь, мои слова останутся в памяти Парящей Башни навечно. Не хочу, чтобы на века сохранилась память о моем промахе.

— Ты не можешь ошибиться, Посланник, — вполне серьезно ответил Шабр. — Ты же стал Смертоносцем-Повелителем. Все, что ты говоришь, истинно. Если прошлое не соответствует этой истине — значит, ошибается именно оно.