Ритм войны. Том 1

Шаллан взглянула на свои босые ноги, торчащие из-под платья.

– Они мешали мне думать.

– Думать… – Адолин провел рукой по своим восхитительно спутанным волосам, светлым с черными прядками. – Любовь моя, иногда ты очаровательно странная.

– В остальное время я просто разочаровывающе странная. – Она подняла графин. – Пей. Это в научных целях.

Он нахмурился, но сделал глоток – и скривился:

– Что это такое?

– Шинское так называемое вино. Они понятия не имеют, как сбраживать настоящий алкоголь. У них вся выпивка из одной и той же странной маленькой ягоды.

– И впрямь экзотика… – проговорила Шаллан. – Мы пока не можем уйти. Мы с Узором должны раскрыть секрет.

– Ммм… – сказал Узор с ее юбки. – Жаль, что у меня нет обуви и я не могу ее снять, чтобы мой мозг заработал как следует. – Он помедлил. – Хотя у меня же на самом деле нет мозга.

– Мы вернемся через секунду, – сказала она, возвращаясь в комнату с винным шкафом.

Рэд присоединился к Газу в крошечной спальне. Окон не было, места едва хватало, чтобы стоять. Там лежал матрас без рамы и сундук, в котором, по-видимому, раньше хранились записки и письма, собранные Газом.

Йалай должна была ожидать, что их найдут. В них наверняка содержались тайны, но не те, за которыми охотилась Шаллан.

«Йалай переехала сюда после того, как сгорел ее дворец. Она спала в чулане и отказывалась покидать эту крепость. И все же Мрейз отправил не одного, а двух человек, чтобы убить ее».

Шинское вино. Так это и есть ключ? Нечто, связанное с винным шкафом? Она окинула его взглядом и достала блокнот.

– Узор, обыщи комнату – нет ли в ней, э-э, узоров?

Спрен загудел и соскользнул с ее юбки – от его движения каменная поверхность пола покрылась выступающей рябью, словно он каким-то образом проник внутрь. Пока он был занят поисками, Шаллан сделала набросок винного шкафа.

В том, чтобы запечатлеть объект в памяти, а потом перенести его на бумагу в застывшем виде, таилось нечто, позволяющее ей лучше видеть. Прикинув расстояние между ящиками, толщину дерева, вскоре она пришла к выводу, что в винном шкафу нет места для секретных отделений.

Она прогнала пару спренов творчества и встала. Узоры, узоры, узоры… Она оглядела ковер, затем рисунок в верхней части стен. Шиновар. Таит ли шинское вино нечто важное, или она взяла ложный след?

– Шаллан, – сказал спрен с другого конца комнаты. – Узор.

Шаллан поспешила туда, где от Узора исказилась каменная стена – возле дальнего северо-западного угла. Присела и обнаружила, что на камнях действительно имеется почти невидимый узор. Резьба, стертая временем, которую она едва ощущала кончиками пальцев.

– Здание не новое, – сказала она. – По крайней мере, часть его уже стояла, когда алети прибыли в военные лагеря. Они построили это на старом фундаменте. Что за знаки? Я их с трудом различаю.

– Ммм… – сказал спрен. – В узоре десять элементов, они повторяются.

«Это немного похоже на глиф…» – подумала она.

Военные лагеря восходили к темным дням – периоду, когда еще существовали эпохальные королевства человечества. Все десять. Десять глифов? Шаллан сомневалась, что сможет интерпретировать древние символы – даже у Ясны с этим были бы проблемы, – но, возможно, ей и не придется этого делать.

– Эти камни идут вокруг основания стены, – сказала она. – Давай посмотрим, вдруг в другом месте резьба окажется более четкой.

И в самом деле, некоторые камни сохранились лучше. На каждом из них был глиф – и что-то похожее на небольшую карту в форме одного из древних королевств. Большинство превратилось в неясные пятна, но серповидные очертания гор Шиновара выделялись.

«Шинское вино. Карта с горами Шиновара».

– Найди все камни с этим знаком, – велела она Узору.

Он послушался. Шаллан двигалась следом за ним, и третий из обнаруженных камней слегка поддался под ее пальцами.

– Вот, погляди-ка. Вышли прямиком на цель.

– Ммм… – пробурчал спрен. – Ну, строго говоря, мы на нее вышли не прямым путем, а по периметру.

Она осторожно вытащила камень. Внутри, как в мифическом тайнике с самосветами из сказки на ночь, лежала маленькая записная книжка. Шаллан подняла глаза и проверила, остались ли Газ и Рэд в соседней комнате. Да, они все еще там.

«Проклятие! она заставила меня усомниться в собственных агентах», – подумала Шаллан, пряча блокнот в защищенный кошель и возвращая камень на место. Может, план Йалай как раз в том и заключался, чтобы посеять хаос и недоверие. Но… Шаллан не могла полностью принять эту теорию, ведь она видела, какой затравленный вид был у великой княгини. Нетрудно было поверить, что Духокровники охотились за ней; Мрейз проник в ближайшее окружение Амарама и Йалай еще год назад, но не пошел с ними, когда они бежали из Уритиру.

Шаллан не терпелось заглянуть в блокнот, но тут появились Газ и Рэд с наволочкой, полной заметок и писем.

– Если здесь что-то и осталось, – Газ потыкал большим пальцем через плечо, – мы это найти не можем.

– Придется ограничиться этим, – сказала Шаллан. Адолин подозвал ее взмахом руки. – Давайте выбираться отсюда.

Держа копье у горла Моаша, Каладин колебался. Он мог убить этого человека. С ним надо покончить. Что его удерживает?

Моаш… был его другом. Когда-то они часами сидели у костра, разговаривая о жизни. Каладин открыл свое сердце этому человеку так, как не открывал большинству других. Он рассказал Моашу, как Тефту и Камню, про Тьена. Про Рошона. Про свои страхи.

Но Моаш был не просто другом. Еще он был членом Четвертого моста. Каладин поклялся бурям и небесам – на случай, если кто-то оттуда наблюдал, – что он защитит этих людей.

Каладин подвел Моаша. Так же серьезно, как он подвел Данни, Марта и Джакса. Из всех этих потерь Моаш был самой болезненной. Потому что в этих холодных глазах Каладин увидел себя.

– Ты ублюдок, – прошипел Каладин.

– Отрицаешь справедливость моих действий? – Моаш пнул труп Рошона. – Ты знаешь, что он сделал. Ты знаешь, чего он мне стоил.

– Ты за это покарал Элокара!

– Они оба получили по заслугам. – Моаш покачал головой. – Я сделал это и ради тебя, Кэл. Ты позволишь душе твоего брата рыдать с приходом каждой бури, не будучи отмщенной?

– Не смей говорить о Тьене!

Каладин почувствовал, что соскальзывает, теряет контроль. Это случалось всякий раз, когда он думал о Моаше, о смерти короля Элокара, о том, что он подвел народ Холинара и ребят из Стенной стражи.

– Требуешь справедливости? – прорычал он, взмахом руки указывая на прикованные к стене трупы. – А как насчет Джебера и того, другого? Ты их убил ради справедливости?