Ритмы улиц

— Ну, рассказывай.

— Что именно? — включил я режим дурачка.

— Что привело тебя ко мне, мой друг? — пафосно спросил Олег, — Вижу я, что тяжкие думы тебя одолевают. Поведай мне о них, сбрось груз боли и переживаний с плеч своих.

— Я стану отцом, — честно признался я.

Олег от неожиданности подавился воздухом. Закашлявшись, да так, что на глазах выступили слезы, он снял очки и, вытерев скопившуюся влагу, почти просипел:

— Ну нельзя же так сразу! Эм…поздравляю? — как-то неуверенно то ли сказал, то ли спросил Малышкин, — Не знаю, правда какой матерью будет Кузьмина, но…

— Ира не беременна, — отрезал я, против воли прижимая Сабину к себе сильнее, будто ища у ребенка поддержки, — Мать — Мари.

— Что?! — почти крикнула появившаяся на пороге Ира, — Ты и Мари?!

Я кивнул, избегая смотреть на Малышкиных и играясь с пальчиками Сабины. Да, я готовился к вопросам и укору, но это все равно оказалось для меня полной неожиданностью. Видимо, к такому нельзя подготовиться на все сто.

Поставив на журнальный столик три кружки с ароматным напитком, Ира аккуратно забрала у меня Сабину, которая тут же капризно захныкала и потянулась ко мне обратно. Но Ира только что-то нежно шепнула дочери, и та, как по волшебству, успокоилась, позволяя матери сесть в кресло и играясь с ее светлыми локонами.

— Как давно? — спросила Ирина почти спокойно.

— Четыре месяца назад. В середине августа примерно, — сказал я то, что меня самого до сих пор подвергало в шок.

— И ты сообщаешь нам об этом только сейчас? — хмыкнул Олег, поправляя свои окуляры.

— Друг, — развел я руками, — Как узнал — так сразу к вам.

— Погоди, — нахмурился Малышкин, — Маша тебе ничего не сказала, что ли?

Я кивнул, сам пытаясь переварить всю эту ситуацию и постараться взглянуть на нее со стороны. Выходило не очень, но я не терял надежды разобраться в этом бардаке.

— Смело с её стороны, — хмыкнула Ира, — А ведь я чувствовала, что между вами что-то есть. Да, мы почти не виделись, но я с первого дня заметила какое-то притяжение. От вас буквально искрило, ребят.

— Доискрилось, блин, — буркнул Олег, — Так и…что теперь? Вы вместе? Или как? Как вообще всё всплыло?

— Тут такое дело…

И за кружкой ароматного чая, щедро сдобренного сахаром, я рассказал молодой семье всё — как мы начинали общаться, как я гнобил эту девушку, а потом влюбился, как метался меж двух огней — своих чувств и привязанности к другой, про чудесную ночь в Праге и об ужасном пробуждении. Я не скрывал ничего, понимая, что эти двое не будут меня осуждать, а искренне постараются помочь. Не хватало только Карины, но её мне вмешивать не хотелось. Ей итак в свое время пришлось с головой нырнуть в драму, ни к чему еще и обо мне переживать.

Уже после того, как мой словесный фонтан иссяк, в комнате воцарилась тишина. Даже Сабина притихла. Я уж было подумал, что впечатлил ребенка своими похождениями, но, взглянув на неё, понял, что младшая Малышкина просто уснула, убаюканная моим голосом.

— Да уж, — протянул в итоге Олег, покачивая головой, — Ситуация, конечно. Дрон, вот как ты умудряешься вляпываться в подобное дерьмо?

— Олег! — шикнула Ира, — Не при ребенке.

— Прости, — усмехнулся мой друг, — Я просто других слов подобрать не могу. Так и что Ира?

— А что Ира? — пожал я плечами, — Отвесила мне пощечину, что-то шикнула и убежала. Подозреваю, что сейчас она мастерит куклу-вуду из моей футболки и собирается провести вечер, втыкая в неё иголки.

— Ну, согласись, ты это заслужил, — резонно заметила другая девушка с таким же интересным именем.

Я кивнул:

— Даже не собираюсь спорить. Но знаете, что самое интересное? Меня это совершенно не волнует. Всё, о чем я могу думать — это Мари и её ребенок. Наш, ребенок, — поправил я сам себя, — Только они занимают все мои мысли.

— Тогда почему ты сейчас здесь, с нами, а не с ней? — задал вполне логичный вопрос Олег.

— Я боюсь, — честно признался я, — Что она не захочет со мной разговаривать и прогонит. В конце концов, она же не просто так скрыла от меня свое положение. Что если она просто не хочет иметь со мной ничего общего?

Ирина покачала головой, поудобнее перехватывая ребенка:

— Не мучай себя догадками, лучше просто поговори с ней. С ними обеими. Твоя девушка заслуживает человеческого разговора и объяснений. Мой тебе совет — просто разберись со своими женщинами. Иначе они сделают это сами. И боюсь, тебе их выводы не понравятся.

— Думаешь, они могут навредить друг другу?

От одной только мысли подобного рода внутри меня всё похолодело. Но боялся я в этой ситуации отнюдь не за Иру — все мои эмоции сосредоточились вокруг хрупкой и такой уязвимой сейчас Мари. И маленьком человеке, который сейчас всюду был рядом с ней.

Взгляд Ирины был серьезен и тверд.

— Нет, я не об этом. не забывай, что Мари не здешняя. Ничто не мешает ей собрать вещи — и уехать обратно в Ярославль. И ты просто можешь потерять своего ребенка. И если и твоя дражайшая Ира тебя не простит — ты просто останешься один, у разбитого, как говорится, корыта. Подумай об этом.

Медленно кивнув, я поднялся на ноги. Слова про Иру я благополучно пропустил мимо ушей — не до того было. Но вот мысль о том, что Маша сбежит от меня — она больно кольнула куда-то в область сердца. Нет, я не могу допустить этого.

— Ребят, я пойду, — торопливо выпалил я, уже выбегая в коридор, — У меня это…дело, короче.

И, прежде чем друзья смогли хоть слово сказать и — не дай Бог — остановить меня — я уже бежал по лестнице, перепрыгивая через одну ступеньку.

***

Эффектная брюнетка в элегантном пальто с роскошным лисьим воротником толкнула дверь самой обычной забегаловки. Звякнувший колокольчик известил о новом посетителе. Который, чуть брезгливо морщась, озирался по сторонам в поисках нужного человека. Наконец, заприметив искомую темную шевелюру и небесно-голубые глаза, девушка сделала несколько шагов, на ходу скидывая верхнюю одежду. Опустившись на сидение напротив, девушка мягко улыбнулась, умело рисуя панику в своих темных, почти черных глазах.

— Спасибо, что пришел.

— Ты же знаешь, что я не мог поступить иначе, — отозвался молодой мужчина, чуть нервно озираясь, словно опасаясь, что их увидят вместе.

— И я очень ценю это, Демид, — кивнула Ира, кривя красиво очерченные губы.

Котов же, наоборот, не выглядел как человек, довольный жизнью. Напротив, он напоминал человека, который буквально переступал через себя, принуждал себя делать то, что его совсем не радует. Но иначе парень не мог. Пытался, но Кузьмина действовала на него, как гипнотизер. Смотришь — и не можешь не подчиниться чужой воле.