Ритуал для призыва профессора

— Ой, Ирина, ну, ты как начнешь шутить, — Марика махнула на меня рукой и расслабилась.

— А я и не шучу, — я пожала плечами и хитро улыбнулась. — Он мужчина холостой. К женской ласке и заботе не приученный. Такого на вкусные пельмени ловить нужно.

— А что такое пельмени? — Марика навострила уши.

— Не важно, в общем марш к профессору Шау и без длинного списка литературы по ходокам не возвращайся. И помни: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Как придешь к нему, так сразу к печи и повкусней чего приготовь.

— Ирина, ты серьезно? — испуганно пролепетала девушка и заозиралась, словно ища пути к бегству.

В ответ я грозно глянула на трусишку и кивнула, указав ей на выход. Тяжело вздохнув, Марика поплелась куда послали. Я же мысленно пожелала профессору Шау не упустить момент. Если не дурак, так окрутит девушку пока та тепленькая.

Дверь хлопнула, и я снова осталась одна.

— А к моему сердцу у тебя никакой тропинки свежеприготовленной нет? — услышала я тихое за своей спиной.

Вздрогнув, ощутила, как мне на плечи легли тяжелые мужские руки.

— Ты напугал меня, — выдохнула я.

— Я не хотел, прости, — Хаул склонился и поцеловал меня. — Чем тебя заинтересовали ходоки?

— Ты слышал наш разговор? — нахмурившись, уличила я его в подслушивании.

— Да, и мне не стыдно, — выражение лица жнеца было просто ангельским, — хорошую стратегию ты разработала, кстати. Я бы с удовольствием стал жертвой твоего женского произвола.

— А мне разве нужно тебе доказывать, что я достойная женщина? — не удержалась я и поддела мужчину.

Хаул все веселье разом подрастерял и даже нахмурился.

— Я опять что-то лишнее сказал, да? — озадаченно пробормотал он.

— Нет, но мне казалось, что у нас с тобой иной уровень отношений, чем у Марики и профессора Шау, — жнец расслабился и снова лукаво улыбнулся одними губами. — Но, если тебе так хочется, я могу покормить тебя вкуснейшим борщом, — сделала подкупающее предложение я.

— Позже, милая. И лучше я тебя побалую тушеным горошком. Я неплохо готовлю, это одно из моих достоинств, — похвалился этот "собиратель душ и подниматель мертвых"

— Эээ, нет, — я как представила этот сомнительный гороховый деликатес, так поплохело разом. — Давай, сначала изучим вкусы друг друга, а потом ты не станешь мне предлагать такие кулинарные ужасы.

— Но ты ведь не пробовала даже, — насупился он.

— Мясо готовить умеешь? — смягчилась я.

— Конечно, чего там готовить: замариновал, отбил с двух сторон, в соке ананасовом выдержал и жарь.

У меня потекли слюнки, как только я представила, какой должен быть вкус у этих отбивных.

— Я хочу это попробовать, — вздохнув, я покосилась на казанок с рисом и овощами и сникла.

Переведя взгляд на стол, снова уткнулась в изображение магов — портальщиков, способных открыть проход в межмирье.

— А ты вообще много знаешь о "ходоках"? — с надеждой спросила я.

— Конечно, я же храмовник, а знания истории у нас обязательны.

Обойдя меня, Хаул придвинул еще один стул и присел рядом. А потом, хмыкнув, ухватил за руку и потянул на себя. Я и сообразить не успела, что он хочет, как оказалась сидящей на его коленях. Вокруг меня сомкнулось тяжелое и тесное кольцо его рук. Зарывшись носом в мои волосы, жнец глубоко вдохнул, словно наслаждаясь запахом, идущим от них.

— Посиди немного вот так со мной, — шепнул мужчина, — а за это я расскажу тебе все, что хочешь.

Улыбнувшись своим мыслям, я пригладила темную шелковую ткань его рубашки.

— Все что хочу? — уточнила я. — Все-все?

— Про ходоков, — тут же воздвиг рамки дозволенного храмовник.

Это мне не понравилось. Подняв голову, я заглянула в его чистые серебряные глаза.

— А о себе? Мне ведь нужно знать, в чьих объятьях я нахожусь. Это не честно с твоей стороны — темнить и увиливать, — упрекнула я его.

— Мне кажется, ты уже все обо мне знаешь, — выдохнул Хаул, его голос стал грубее и серьезнее. Подняв руку, он нежно провел тыльной стороной ладони по моей скуле. — Так много обо мне не знает никто!

— Я вообще практически ничего о тебе не знаю, — подавив в себе смущение, я скептически приподняла бровь, — ты же ничего не рассказываешь почти. Только о семье своей и то в общих чертах.

Он отвел взгляд и вернул руку на мою талию, обняв меня крепче.

— Что ты хочешь узнать еще, Ирина? Я храмовник: жнец — собиратель душ. Ну, что я могу интересного о себе поведать: в скольких битвах я участвовал? Сколько душ вырвал из тел? Сколько из умирающих умоляли меня пощадить? Это не то, о чем я хочу хвастать. Мне нечего тебе рассказать. Я бы и рад, но…

В его голосе проскальзывала какая-то потерянность. Словно он стыдился того, кем является. И меня это задело. Он достойный мужчина: я никогда не поверю в то, что он обошелся с кем-то плохо вопреки своей совести. Ведь даже декану, в момент моего прибытия, в обиду он меня не дал. Хотя вокруг стояли еще десять властью наделенных храмовников. Стояли и просто наблюдали.

— А не надо про это, — я положила ладонь на его грудь, ощущая, как бьется под ней сердце, быстро и громко. — Что ты любишь? Чем увлекаешься? О чем мечтаешь? — задала я первые пришедшие в голову вопросы. — Мне не интересен ты, как служитель храма, меня интересует мужчина по имени Хаул ДартФао.

Жнец накрыл мою ладонь своей, поглаживая большим пальцем запястье.

— Что я люблю? — он призадумался. — Тебя я люблю.

Мгновенно смутившись, я уткнулась ему в плечо.

— Увлекаюсь? — продолжил он, задумчиво. — Люблю боевые искусства. Я даже преподавал в школе при центральном храме детям храмовников. Но теперь все свое свободное время я вынужден проводить с кучей документации, посвященной этой академии. Если ближайшая комиссия не выдаст нам лицензию, я сорвусь и кого-нибудь упокою.

Хаул тяжело выдохнул и легко поцеловал меня в волосы.

— Ты ведь тоже работаешь по вечерам, Ирина, можно мне приходить к тебе со своей кипой бумаг?

— Можно, — тихо прошептала я, наслаждаясь его прикосновениями. Столько нежности и трепета в них было.

— Так чем тебя заинтересовали ходоки? — Хаул приподнял книгу и взглянул на ее название.

— А вот секрет, — я мило улыбнулась, — расскажи о них.

— Мне не нравится, что ты что-то недоговариваешь, — нахмурился он.